А дальше был коридор. Длинный, с красивыми рекламными плакатами на стенах, с дорожкой эскалатора и одним небольшим чемоданом на троих.
До самой посадки ничего не происходило. Все шло по продуманному Игорем с Мартыновым плану. Он был не самый безопасный, но самый реальный из возможных. Только перед посадкой на самолёт произошло то, что заставило всех напрячься. У Никиты зазвонил телефон.
- Папа… - вначале мальчик сам растерялся. Он смотрел на экран и будто ждал, что трубка взорвется в его руках. Но очень скоро за всех все решила Ольга.
- Если мы сейчас будем разговаривать с папой, то можем опоздать на самолёт, - она аккуратно, как сапер бомбу, забрала из детских рук трубку. - А мы ведь не хотим опаздывать, правда?
- Да, - Никита бросил взгляд на ворота вылета, и растерянность на его лице сменилась решительностью.
Стоявший за их спинами Мартынов шумно выдохнул и, перекинув поудобнее свою сумку, первым пошёл занимать места. За ним отправились и остальные.
***
Как Ольга выдержала аж целый час полёта и не устроила ему допрос с пристрастием, для Игоря так и осталось загадкой. Однако, после часа, насмотревшись на сладко спящего сына, она таки достала Варшавского - нахально, в туалете, проигнорировав возмущенное "Куда прешь?" загорелого верзилы с арабскими чертами.
- Я, конечно, всегда рад тебя видеть, но с местом ты, по-моему, погорячилась, - Игорь даже не успел расстегнуть ширинку.
- Как ты это сделал? - Ольга будто и не замечала ничего вокруг.
- Как пробрался в туалет или как умудрился пропустить ещё и тебя?
- Ты прекрасно знаешь, о чем я! - она подошла вплотную и воинственно выпятила вперёд подбородок. - Как ты убедил моего бывшего подготовить документы?
Игорь смерил её взглядом. Робкой растерянно женщины, что жила с ним в Иордании, как и не было. Напротив стояла валькирия. Решительная, уверенная и чертовски красивая. Если бы не очередь за дверью, он нагнул бы её прямо здесь. Сам не подозревал, что так сильно соскучится по такой дерзкой.
- А тебе обязательно знать? - уже понимая, что придётся рассказать, Игорь все же попытался свернуть допрос.
- Обязательно.
Демонстрируя всем видом, что без информации не уйдёт, Ольга сложила руки на груди.
- Может лучше пошла бы к ребёнку?
- С ним твой бульдог со щенками-переростками. Они порвут любого, кто посмеет его разбудить.
Игорь усмехнулся. Мартынова бульдогом ещё никто не называл, но ассоциация была точной.
- Сурова ты.
- Игорь, не заговаривай мне зубы. Как ты выбил документы?
- Черт… Ну почему ты такая упрямая? - хмыкнул. - Я их не выбивал.
- То есть?
- Хасим отказался исполнять условия. Я звонил ему после вашего разговора. Он не взял трубку.
- Тогда…
- Тогда другой иорданец за вознаграждение подготовил все документы для своего сына, - нехотя признался Игорь.
- Но я видела фамилии, адреса… - Ольга открыла рот и резко захлопнула. - Не говори. Подделка.
- У нас были отличные образцы. Специалисту понадобилось всего два дня, чтобы изготовить по ним другой пакет документов.
Прижавшись спиной к стене, Ольга обхватила голову.
- Чёрт, ты сумасшедший! А если бы в аэропорту кто-то захотел проверить бумаги…
Варшавский притянул ее к себе и успокаивающе погладил по спине.
- Именно поэтому их подавал я, а ты ничего не знала.
- Но ты так рисковал!
- Риск был лишь в одном случае - если бы твой сын не захотел уезжать, и увозить его пришлось бы насильно.
Ольга отлепила лицо от мужской рубашки.
- А экскурсия? То, что он тоже оказался в музее, и…
Договорить она не успела. В дверцу настойчиво постучали, и мужской голос гневно потребовал освободить туалет.
- Женщина, тебе обязательно выяснять все прямо сейчас? Неужели нельзя немного потерпеть до дома?
- Просто ответь, и я уйду.
- Экскурсию оплатил и подарил детскому… кхм, саду один из благотворительных фондов. Я с ним пару лет назад работал, - быстро заговорил Игорь. - Они никогда подобного не делали, но за те деньги, что тогда от меня получили, даже спрашивать ничего не стали.
- А паспорт? Он тоже… сделан?
- Его взяла с собой на экскурсию одна из воспитательниц. Она как раз хотела увольняться, а тут еще материальный стимул появился.
- Боже, - уголки Олиных губ разъехались. Она засияла, будто только что выиграла лотерею. Ничего общего с той пантерой, которая штурмом взяла туалет. - И я еще писала, что ты чист как агнец.
Совершенно не обращая внимания на место и стук в дверь, она притянула Варшавского за рубашку к себе и принялась целовать.
- Аферист… - язык раздвинул губы. Смакуя, прошелся по зубам и небу.
Будто все ещё не веря, Ольга отпрянула. Снова поплывшим взглядом заглянула ему в глаза.
- Сумасшедший аферист, - ее язык снова коснулся его губ. Ворвался в рот. С тихим стоном сплелся с языком Игоря.
Если бы существовал язык поцелуев, Власова наверняка была бы самым лучшим его знатоком. Игорю не нужно было слышать никаких слов благодарности, восторгов или обещаний - он чувствовал их в движении женских губ, считывал по дрожи ресниц и собственному ответному желанию.
Впервые в жизни он жалел, что не разжился до сих пор собственным самолетом. От напора, неприкрытого желания до чертиков хотелось послать к черту каждого за дверью туалета и остаться здесь до самого Питера.
Власову все же нужно было пристегивать. Наручниками к креслу. Эта женщина будила в нем столько всего, о чем и сам никогда не догадывался. Абсолютно неуправляемая, горячая и такая желанная, что отдирать ее от себя приходилось через "не могу" и "не хочу", а после того, как ушла, от возбуждения делать в туалете вдруг стало нечего.
Приличные женщины не трахаются в туалетах, но впервые Ольга была близка к тому, чтобы забыть это правило. Несмотря на час полёта, в крови ещё гулял адреналин, а от признания Игоря за спиной словно крылья выросли.
Чистенький, не замеченный ни в одном скандале, идеальный бизнесмен Варшавский нарушил ради нее сразу несколько законов и ни капли об этом не жалел. Отрываться от него не хотелось. Могла бы, привязала себя навсегда к сыну и этому мужчине.
Сердце между ними разрывалось. Из туалета выходила как не на своих ногах. Каждую секунду хотелось развернуться и ринуться назад. Зацеловать его ещё больше, признаться, что любит и не хочет, чтобы этот полет заканчивался…
…еще хотя бы день побыть подальше от дома. Насладиться счастьем. С ним, с сыном. Совершенно неуместные сейчас желания. Навязчивые, как психический синдром. Весь перелет до Москвы, время пересадки и второй перелет в Питер Ольга боролась с потребностью открыть наконец Игорю все, что чувствует. Ее распирало от остроты эмоций, а во Внуково от них стало совсем плохо.
