— Но хотя бы тон у него был какой? Злой, растерянный, обычный?
Я на секунду задумалась, вспоминая детали. Перекинулись мы всего парой фраз. Я призналась, что знаю об увольнении. Он отшутился, что наконец-то не будет стеречь ни чьи задницы. Злости в словах вроде бы не было. Скорее в них была сонливая расслабленность. Впрочем, я могла и ошибаться.
— Нет, Варь, — я все же впихнула в себя ложку мороженного. — Агрессии не было точно. Во всяком случае, в мой адрес.
Как будто только что сообщила, что Варе автоматом поставят высший бал по всем экзаменам, подруга откинулась на спинку своего стула и облегченно вздохнула.
— Дай Бог, чтобы так и было, — она бросила на стол деньги. — А еще, дай Бог, чтобы все ваши разногласия с Громовым поскорее забылись и после сезона он увез тебя куда-нибудь от всех и наконец сделал предложение.
Так и не донеся до рта следующую ложку, я поперхнулась воздухом.
— Что?
— Что слышала!
— Но мы только…
— Да по вас за километр видно, кто вы, и что у вас! Голубки влюбленные!
Я все еще попыталась возразить, раскрыла рот, но Варька тут же так громко залилась смехом, что все мои "да что ты", "какое предложение" и "не придумывай" остались несказанными.
Растерянная, я банально не смогла ничего произнести. Тайная мечта, произнесенная чужими устами, оказалась на слух еще безумнее и счастливее, чем в фантазиях, и чтобы щеки не треснули от улыбки, пришлось пихать в себя мороженное ложка за ложкой до самого донышка.
Следующие два дня тянулись так медленно, будто кто-то поставил их на замедленное воспроизведение. По ночам я работала, днем спала и искала материал для дипломной, а еще как на икону молилась на телефон.
Макс звонил редко. Перелет в Челябинск и тяжелая игра не способствовали долгим разговорам. Дважды меня набирала Юля и пыталась вытянуть в кино и поход по магазинам, но я отказывалась.
Саша так и не позвонил. На мои сообщения он отвечал коротким "После наберу", и только вечером пятницы, когда я в режиме "Хатико" ждала возвращения домой Макса, действительно позвонил. Но не по телефону, а в дверь.
Услышав звонок, вначале я обрадовалась. Мелькнула мысль, что Макс смог взять билет на более ранний рейс. Но потом открыла дверь. И растерялась.
— Привет, красавица, — улыбаясь на все тридцать два, Саша протянул торт и бутылку шампанского. — Можешь меня поздравить. У меня новая жизнь, куча денег, и всем этим я обязан тебе.
С трудом соображая, как могу быть связана с новой "жизнью", я взяла торт и отступила в сторону.
— Прости, что без приглашения, — узкие сухие губы коснулись моей щеки.
— Ничего, — я глянула на часы. До приезда Макса оставалось каких-то два — три часа. Меньше всего хотелось, чтобы он застал у меня Сашу, но после недавних событий выгнать друга я не могла. — Проходи. Рассказывай. Очень хочу за тебя порадоваться.
И в первой, и во второй приемной семье меня учили, что смотреть на часы при госте — это дурной тон. В первой при этом еще частенько добавляли, что таким как я понятие "воспитание" незнакомо и учить уму-разуму бесполезно.
Однако сейчас, я ничего не могла с собой поделать. Наверное гены отца-алкоголика и бросившей меня матери дали о себе знать — каждые пять минут я оглядывалась на часы, отсчитывала, сколько еще могу разрешить Саше провести у меня дома и все сильнее волновалась.
Всегда внимательный Саша мою тревогу будто и не замечал. Вместо рассказа о своей новой жизни и увольнении он потребовал дедовы бокалы и нож. Потом, не слушая никаких возражений, налил мне шампанское и потребовал выпить.
— Зайка, давай за меня! До дна, когда еще придется так встретиться. Ты нынче девушка занятая, не пересечься.
Не зная, как отказаться, я с тоской посмотрела на золотистый напиток. Алкоголя хотелось сейчас меньше всего.
— А ты? — как пузырек с горькой микстурой я обхватила хрустальную ножку.
Будто сморозила глупость, Саша скривился.
— Сама ж знаешь. За рулем, но тортик смогу съесть за двоих с удовольствием.
Все еще не решаясь выпить, я перевела взгляд на красивый бисквитный торт, украшенный белым шоколадом. Удивительная штука — мы встречались с Сашей несколько месяцев, а он так и не запомнил, что я не люблю бисквиты и не ем белый шоколад. Более того — мы знали друг друга почти год, и за это время он умудрился назвать меня сотней разных кличек, но почти ни разу не произнес имя. Это что-то значило?
— Ну, давай, за мой успех. — Пока я переваривала свое странное открытие, Саша поднес ко рту первый кусок, а другой рукой подтолкнул мой бокал поближе к губам. — Пей!
Не задумываясь, действуя рефлекторно, я сделала один глоток, потом второй… Невеселые мысли, которые лезли в голову, так и хотелось запить, протолкнуть поглубже, чтобы не мелькали на поверхности. Лучше бы водой или чаем. Но в руках было шампанское. На удивление вкусное, холодное и щекочущее небо кисловатыми пузырьками.
Когда бокал опустел, Саша довольно ухмыльнулся и встал из-за стола.
— Молодец. А теперь раздевайся, — произнес уже без улыбки.
Моя голова неожиданно потяжелела, а ноги стали ватными.
— Что? — я не поняла приказа.
— Раздевайся, говорю. Хватит строить из себя целку. Я прекрасно знаю, что наш бывший наниматель трахает тебя уже не первый месяц.
— Саша! Что с тобой? — я словно попала в какую-то альтернативную реальность. Туда, где знакомые мне хорошие люди превращались в незнакомых монстров, а мысли были тягучими как сироп.
— Со мной ничего, а вот с тобой, — он приблизился ко мне и силой сдернул со стула. — Скажи спасибо своей сестренке, что она запретила трогать тебя. Иначе… — сильные пальцы до боли сдавили грудь, — …иначе ты бы рассчиталась со мной за все те разы, когда динамила и отправляла домой с полными яйцами. Поверь, я помню их все.
Картина мира, которая только что рухнула, постепенно, болезненно стала собираться в новый рисунок. Ноги не держали совсем, перед глазами все плыло, и даже злость, сильнейшая эмоция, которая много раз придавала мне силы, тухла как отсыревший бенгальский огонь в новогоднюю ночь — быстро, не вовремя и горько.
— Шампанское? Ты что-то добавил? — уже на границе к бессознательному состоянию меня вдруг осенило.
— Сообразила-таки. Поздравляю.
— Но зачем? — мое тело стало медленно осаживаться на пол.
— Неправильный вопрос.
Саша подхватил меня на руки. Совсем не так как это делал Макс. В его движениях не было ни заботы, ни нежности. Так носят вещи, поломанные, ненужные… На мусорку.
— Правильный "почему". Но не переспрашивай. — Моя обнаженная спина коснулась покрывала кровати. — Я отвечу так. Если бы я не устроил тебя тогда к Громовым, если бы твоя сестренка не захотела поиграть в сраного Купидона, сейчас это все, — он обвел взглядом квартиру, — было бы мое. Такая дурочка как ты ни за что бы ни устояла против долгого ухаживания и красивого предложения. Сделать тебя своей женой было дело нескольких месяцев, а потом…
