– Как это в убийстве? – спросила она растерянно.
– Следователь объяснит, – ответил один из полицейских.
Маша поняла, что вопросы задавать бесполезно, и замолчала. Она молчала всю дорогу, с ужасом думая, неужели она его и впрямь убила. Ведь она этого не хотела! Она пришла умолять его о помощи! А в результате…
Наполеонов увидел перед собой белокурую голубоглазую девушку с запавшими щеками и плотно сжатыми губами.
– Садитесь, – сказал он, – я следователь Александр Романович Наполеонов.
– Мария Александровна Куприянова, – произнесла она так просто, словно он знакомился с ней в парке на скамейке.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов.
– Задавайте, – разрешила она.
Но едва он открыл рот, перебила его:
– Нет, подождите, лучше я сама вам всё расскажу.
И она рассказала ему всю свою историю с самого начала и до конца. Он не перебивал её, и только когда девушка завершила свой рассказ, следователь спросил:
– И вам даже в голову не пришло, что вы его убили?
– Нет, – покачала она головой. – Я боялась, что он побежит за мной, потом опасалась, как бы он не стал искать меня.
– И вы ничего не слышали об убийстве бизнесмена Олега Савельевича Чекурова?
– Нет, откуда? Телевизора у меня нет, газет я не читала, на работе об этом никто не упоминал.
– Хорошо, подпишите протокол на каждой странице.
Маша послушно и аккуратно поставила свою подпись везде, где требовалось.
– Ваша бабушка приехала и просит о свидании с вами.
– Бабушка? – встрепенулась девушка.
– Да, вам будет разрешено короткое свидание.
На самом деле Вера Петровна в этот же день, как увезли Машу, взяла билет на поезд, денег на самолёт не хватало.
Добравшись до места, пришла добиваться приёма у следователя, и там, в коридоре, её окликнул хорошо одетый высокий мужчина с тёмно-русыми волосами и карими, слегка раскосыми глазами:
– Вера Петровна!
Она молча разглядывала его минуту или больше.
– Вы не узнаёте меня? – спросил он тихо, и губы его тронула грустная улыбка.
– Серёжа! – вскрикнула Куприянова.
– Он самый.
– А ты зачем здесь?
– Следователя жду.
– Я тоже хочу спросить его, что с моей Машей. – Вера Петровна тихо заплакала.
– Вы посидите здесь, – сказал ей Юргенев, – мне уже назначено. Я всё узнаю, и мы с вами поедем.
– Куда?
– Ко мне. Вы где остановились?
– Пока нигде.
– Ну вот и хорошо, будете пока жить у меня.
– Машу посадят! – всхлипнула Куприянова.
– Не факт, – сурово ответил Юргенев, – мы наймём адвоката.
– Я продам квартиру, – прошептала Вера Петровна.
– Не надо ничего продавать. У меня есть деньги.
– Юргенев, войдите! – крикнули из-за приоткрывшейся двери кабинета.
– Сидите и ждите меня, – велел Сергей пожилой женщине, и она послушно опустилась на стул.
Юргенев уже имел до этого разговор с Мирославой Волгиной и чуть ли не на коленях умолял её спасти от тюрьмы единственную дочь его единственного друга.
– Я этого сделать не могу, – отрезала Волгина.
– Я прошу вас!
– Помочь может только хороший адвокат, который будет стоить немалых денег.
– Я согласен на всё.
– Хорошо, я переговорю с одним адвокатом, и, если он согласится взяться за ваше дело, я дам вам его телефон.
Адвокатом, с которым собиралась поговорить Мирослава, был Ян Белозёрский. Они были знакомы ещё со студенческих времён. Яна и его жену Магду Волгина считала своими хорошими друзьями. Иногда Мирослава рекомендовала его своим клиентам.
В адвокатской среде Ян был известен тем, что время от времени брался защищать тех, кто не мог оплатить его услуги. Правда, за дело он брался только в том случае, если родственникам или самому обвиняемому удавалось убедить Белозёрского в своей невиновности или непреднамеренности. Обвести его вокруг пальца ещё не удалось никому.
Славился он и тем, что дела почти всегда выигрывал или добивался минимального наказания.
Как и обещала, Мирослава позвонила Белозёрскому домой и спросила, не выберут ли они с Магдой время в один из ближайших вечеров, чтобы приехать к ней в гости.
– Это будет просто дружеская вечеринка? – уточнил дотошный Ян.
– Не просто, мне нужно с тобой поговорить.
– Хорошо, я сейчас посмотрю свой график, созвонюсь с Магдой и перезвоню тебе.
Собственно, так он и сделал. Перезвонил и спросил:
– Послезавтра в восемь вечера подойдёт?
– Вполне.
– Кто будет на вечеринке?
– Я и Морис…
– И мы с Магдой, – усмехнулся он в трубку.
– И ещё Дон.
– Отлично. Паулину мы оставим с тёщей.
– Жаль, – улыбнулась на этот раз Мирослава, так как Паулина была здоровенной и умильно любвеобильной собакой породы боксёр. Вместо того чтобы охранять дом, она норовила облобызать всех переступавших порог дома адвоката.
Договорившись о встрече с адвокатом, Мирослава перевела взгляд на Мориса.
– Может, нам пожарить курицу и… – проговорила она осторожно.
Он улыбнулся.
– И купить в ближайшем хлебном киоске мятных пряников.
– Скажешь тоже.
– Не беспокойтесь, я приготовлю ужин на уровне.
– Спасибо! – обрадовалась она и, чмокнув его в щёку, выскользнула из комнаты.
Морис прижал руку к тому месту, которого коснулись её губы, и сидел не шевелясь несколько минут. На губах его светилась улыбка.
Ужин он и впрямь приготовил замечательный. Ян и его жена Магда не скрывали восхищения.
Хотя восторг в первую очередь вызывала сама Магда. Высокая, стройная, со сложной причёской из волос цвета червонного золота, с мягко светящимися карими глазами, в вишнёвом платье, с нитью жемчуга, стекающего в декольте, и жемчужными же серьгами, она притягивала взгляд и не отпускала…
Морис видел её не в первый раз, и всякий раз она казалась ему дамой, оставившей по собственному капризу королевский двор, чтобы одарить милостью своего присутствия простых людей.
Но Мирослава абсолютно не церемонилась ни с адвокатом, ни с его очаровательной женой. И те, в свою очередь, вели себя легко и непринуждённо.
После ужина Мирослава увела Яна в кабинет, заявив, что принцип Бабы-яги почти полностью соблюдён, то есть гостей напоили, накормили, в бане, правда, не попарили и спать класть не будут, а поговорить надо.
