– Негусто! – крякнул сыщик, резко садясь на кровати.
Взгляд Аллы невольно скользнул по его плоскому животу и жилистым рукам и ногам – уж чего-чего, а физической привлекательности у парня не отнимешь!
На вкус и цвет, конечно, товарища нет, но Аллу привлекали именно такие мужчины, высокие и стройные.
Несмотря на то что отнюдь не являла собой идеал фитнеса, Алла терпеть не могла «пивное» брюхо, широкие бедра и дряблую, почти что женскую грудь, у представителей противоположного пола. Поэтому худое, но в то же время сильное и тренированное тело Негойды услаждало ее взор даже в те моменты, когда мозг терзали сомнения.
– Да, негусто, – согласилась она, подходя к встроенному платяному шкафу и распахивая его створки в поисках подходящего наряда.
Высмотрела аккуратно висящий на плечиках брючный костюм цвета «кофе с молоком». Алла приобрела его, можно сказать, «на вырост», надеясь, что туго сидящие на талии брюки через пару недель станут посвободнее. Прошло три недели – пора рискнуть и примерить!
Она все еще стеснялась одеваться при Дмитрии, хотя это и казалось глупым даже ей самой, ведь он видел ее совсем без одежды. Тем не менее Алла зашла за антикварную китайскую ширму, которая досталась от родственницы, оставившей ей эту самую квартиру. И даже там ей продолжало казаться, что ярко-голубые глаза Негойды, для которых ширма вовсе не являлась препятствием, не отрываются от нее ни на миг.
Телефонный звонок заставил Аллу выскочить в брюках и белой блузке навыпуск.
– Чего ты так суетишься? – удивился Дмитрий. – Если что, перезвонят!
На самом деле Алла боялась, что ему вздумается взять ее телефон, лежащий на прикроватной тумбочке, и ответить на звонок: Алла просто не могла позволить, чтобы кто-то из коллег или знакомых узнал об их отношениях.
– Алло! – крикнула она в трубку громче, чем намеревалась.
– Алла Гурьевна? – раздался неуверенный голос, показавшийся ей знакомым.
Номер тем не менее не определился.
– Это… это мама Лиды, – сказала звонившая, и тут уж Алла ее признала.
– Да-да, Лариса Дмитриевна, я вас слушаю!
– Вы просили звонить, если я что-нибудь вспомню…
– Вы что-то вспомнили?
– Нет, но… я кое-что обнаружила. – Что?
– Вы сказали, патологоанатом при вскрытии обнаружил следы феназепама, так?
– Все верно.
– Так вот, я нашла у Лиды упаковку с полупустыми блистерами.
– Неужели? Вы же говорили, что…
– Да помню я, что говорила! И сейчас говорю, что моя дочь не состояла на учете у психиатра, но после нашего разговора я решила проверить ее вещи и… И нашла эти таблетки. Я не понимаю, что это значит!
– Лариса Дмитриевна, вы можете кое-что для меня сделать? Аккуратно возьмите упаковку, положите ее в чистый полиэтиленовый пакет и привези… нет, пожалуй, я сама к вам заскочу минут через сорок, ладно?
– Новости? – поинтересовался Дмитрий, когда Алла повесила трубку.
– Возможно, – пробормотала Алла, возвращаясь за ширму и хватая жакет.
– Поделишься?
– Потом… вечером, хорошо?
– Ну, вечером так вечером.
* * *
Несмотря на то что уже стемнело, Мономах мог слышать за окном стук топора: Сархат колол дрова для камина. Заниматься этим на ночь глядя было вовсе не обязательно, но Мономах подозревал, что парень так поступает потому, что в доме находится гостья и он чувствует себя неудобно. Более того, ему казалось, что Сархат недолюбливает Нелидову и старается лишний раз не попадаться ей на глаза.
Мономах не планировал больше с ней встречаться – за исключением рабочего времени, само собой. Во всяком случае, он надеялся, что однозначно дал понять, что берет тайм-аут на обдумывание сложившейся ситуации. Но когда он после ужина с Сарахатом открыл дверь на звонок, на пороге стояла Анна Нелидова.
Жук встретил ее так же радостно, как встречал любых гостей, посещающих дом хозяина, Сархат ретировался во двор, и Мономах с и.о. главврача остались в доме одни.
– Я решила, что твои раздумья чересчур затянулись, – сказала она, входя и по пути снимая пальто. Если бы Мономах не успел подхватить легкую кашемировую одежку, она упала бы на пол, туда, где ступал грязными лапами Жук. – Вот, подумала, что нам необходимо выяснить все раз и навсегда!
И они выяснили.
Сначала – в гостиной, потом перебрались в спальню. И все это – под мерный стук топора Сархата во дворе. Теперь, лежа рядом в постели, они молчали: каждый боялся начать разговор первым, не представляя, как отреагирует другой.
Мономах размышлял над тем, почему не сумел сдержаться и не отправил Нелидову домой – она ведь даже не в его вкусе! Гурнов точно выдал бы что-то вроде: вот что с мужиками делает одиночество. Или: «жениться тебе надо, Мономах!»
Однако было в Анне что-то такое, чего он не смог бы описать словами. Может, властность, определявшаяся высокой должностью, казалась ему привлекательной? Или скорее то, что она не пыталась использовать свой авторитет в отношении него?
С Мономахом Нелидова становилась обычной женщиной, нуждающейся в надежном мужском плече и ласке, женщиной, которая варит своему мужчине кофе по утрам и застилает постель.
Что, собственно, ему о ней известно? Они мало говорили о прошлом. Знали, что у каждого есть взрослые дети, а также об оставшихся за плечами разводах— вот, пожалуй, и все. Так что, вполне вероятно, Мономаха устраивал именно этот факт: отношения без обязательств, ведь у каждого своя жизнь, к которой они возвращаются после таких вот коротких встреч. И большую часть этой жизни занимает работа.
– Выпить хочешь? – подал голос Мономах, решив, что пора нарушить молчание.
– Это секс со мной навел тебя на мысль об алкоголе? – усмехнулась Анна, повернувшись на бок и следя за каждым его движением по комнате.
– Я просто спросил. Если ты не в настроении…
– Я очень даже в настроении. Что ты предлагаешь?
– Коньяк, виски, вино?
– А какой коньяк?
– Армянский.
– Тогда коньяк!
– Наш человек! – произнес себе под нос Мономах и скрылся за дверью: вся выпивка хранилась в прохладной кладовке.
Вот и еще одна причина восхищаться Нелидовой: женщины, как правило, выбирают вино или шампанское, но она предпочла благородный «мужской» напиток.
Кстати сказать, больше ничего мужского в ней нет! Ему нравилось небольшое, сухощавое тело Анны, за которым она тщательно ухаживала, изнуряя себя в спортзале и бассейне, несмотря на серьезную должность, предполагающую почти круглосуточную занятость. Лицо свое она тоже без внимания не оставляла и, хотя не могла претендовать на звание первой красавицы, выглядела прекрасно для своего возраста. А что еще требуется мужчине? Поговорить… Им есть и о чем поговорить – в основном о работе, ведь это именно то, что их объединяет!
