– Если знать, как лечить, не обязательно. Но вы раньше времени не паникуйте: вполне возможно, ваш приятель вовсе не болен, а случилось что-то еще, не такое серьезное!
– А я… я могу чем-то помочь?
Мономах уже собирался ответить отрицательно, как вдруг в его голове мелькнула здравая мысль.
– А знаете, очень даже можете! Сумеете достать кое-что из кабинета Каморина?
Ну вот, плакали его планы: Жуку придется снова гулять с Сархатом! С другой стороны, съемная квартира Тимощука недалеко – может, не так уж много времени на это и уйдет?
Дом, где проживал молодой ординатор, располагался недалеко от метро «Удельная», на улице Енотаевской. Не самый лучший район, зато цены на жилье не такие высокие – понятно, почему Тимощук решил обосноваться здесь. И до работы близко – всего несколько остановок на трамвае.
Поднявшись на третий этаж, Мономах позвонил в дверь. Подождал, прислушиваясь, и снова нажал на кнопку звонка.
Ноль реакции. В этот момент за соседней дверью раздался хриплый лай, она распахнулась, и в проем просунулась голова в полотенце.
– Вам кого, молодой человек? – вопросил надтреснутый старческий голос.
Голова в полотенце принадлежала пожилой даме в махровом халате расцветки «светофор».
– Простите, как давно вы видели вашего соседа?
– Ромку-то? А вы что, из полиции?
– Почему же сразу из полиции?
– Ну, вы же не его родственник, я правильно понимаю?
– Я работаю с ним в одной больнице.
– А-а, так вы доктор!
– Так когда вы в последний раз…
– Вчера утром.
– Он приходил или уходил?
– На работу шел.
– Вы видели его так рано?
– Я с Мушкой выхожу гулять в семь часов, как штык, она у меня «жаворонок», видите ли… Так вот, вчера Рома, как обычно, шел на работу. Правда, выглядел он неважнецки, кашлял сильно.
– Кашлял?
– Я ему посоветовала купить лекарства от этой напасти. А еще грудной сбор пить хорошо…
Надо же, советчица: а ничего, что Тимощук врач?
– Вы уверены, что Роман шел на работу? – спросил Мономах вслух.
– Мы с ним каждое утро встречаемся аккурат в это время, – закивала соседка. – Только вот сегодня он почему-то… Да и дверь не хлопала: знаете, какая у нас в квартирах слышимость? Каждый раз, когда соседи справа или слева уходят или возвращаются домой, звук такой, словно землетрясение началось! Так что, сдается мне, Рома не возвращался. Наверное, у девицы своей, как это сейчас говорят… «зависает»?
Похоже, не зря Лариса волновалась! Сильный кашель еще не означает то, что они подозревают, но ведь ординатор не вернулся домой и не берет трубку – значит, случилось что-то серьезное. И, возможно, как раз по дороге на работу.
На улице опять моросил мелкий дождик. Ну почему весна в Питере хуже осени, а? Когда в Европе вовсю зеленеют газоны и распускаются первые цветы, здесь чуть ли не до самого мая приходится шлепать по грязным лужам и «любоваться» голыми ветками деревьев. Да еще и сверху без конца течет!
Оказавшись в тепле и уюте салона, Мономах вытащил телефон и набрал номер Алины.
– Вы же сегодня дежурите? – спросил он сразу, как услышал ее голос на другом конце линии.
– Да, Владимир Всеволодович. Что-то случилось?
– Кажется, ваша подружка неспроста спохватилась: ее приятеля вторые сутки нет дома.
– Вы думаете…
– Бесполезно строить предположения, но вы и Лариса можете помочь.
– Что нужно делать?
– Обзвоните приемные отделения инфекционных больниц и больницы, где имеются инфекционные отделения.
– Спрашивать, не доставляли ли Рому по «Скорой»?
– Схватываете на лету! Если что-то выясните, звоните мне, сколько бы ни было времени. Каждая минута на счету: если ему стало худо на улице и его увезли в больницу, то неправильное лечение… Ну, короче, сами понимаете!
* * *
Алла мерила шагами свой маленький кабинет в ожидании прихода детского психолога. Они договорились на половину четвертого, а сейчас всего два часа, и Алла не знала, чем себя занять. Можно было поработать с документами – на это никогда не хватает времени, – но за столом Алле не сиделось. Изнутри ее разрывало беспокойство, словно грыз какой-то червяк: она и ждала разговора с психологом, и одновременно боялась того, что может услышать.
Как раз в тот момент, когда Алла все же заставила себя сесть в кресло и разобрать бумаги, в проем приоткрытой двери просунулась голова Антона Шеина.
Он не постучал: очевидно, решил, что раз дверь не заперта, ничем предосудительным Алла там не занимается.
– Алла Гурьевна, у меня новости о Токменеве! – объявил он.
– Неужели кто-то решил попенять нам не незаконное удерживание под стражей? – удивилась Алла: она не предполагала, что у такого человека, как Павел, могут найтись высокопоставленные заступники. Да, уже практически кристально ясно, что он не убивал свою бывшую девушку, но парня держали в камере для «отчетности» – в конце концов, как ни крути, а алиби на момент убийства у него нет, а соседи видели, как он ругался с покойницей накануне ее гибели. Правда, Алла несколько раз порывалась-таки отдать распоряжение об освобождении Токменева, но тут же напоминала себе, что за решеткой ему лучше и, скорее всего, лишенный возможности закладывать за воротник, он вспомнит что-то, что может помочь следствию. И вот вдруг – у Антона новости о Павле!
– Да нет, Алла Гурьевна, мужик же один как перст, – отмахнулся Шеин. – Тут в другом дело: похоже, он кое-что вспомнил о том вечере, когда погибла Ямщикова.
– Да ну?
Неужели ее тактика сработала, и к Токменеву вернулась память?
– Он прямо-таки требовал вызвать вас! – продолжал опер. – Вас на месте не оказалось, и я сам с ним встретился.
– Так что он вспомнил-то? – поторопила Алла.
– То, что, оказывается, в тот день был не один.
– С приятелями-собутыльниками?
– А вот и нет – с дамой!
– С дамой, значит… Такая же пропойца?
– Нет вроде бы. Есть такая Оксана Верещагина, работница круглосуточного супермаркета, в который регулярно наведывается наш задержанный. И вот эта самая Оксана, по словам Токменева, может подтвердить его алиби.
– Ну, так за чем же дело стало? Езжайте в этот супермаркет…
– Уже, Алла Гурьевна!
– Ее нет на месте или она отказывается…
– Да нет же, ни от чего она не отказывается! Совсем наоборот, похоже, у нее есть для вас кое-что интересное! Она здесь, кстати.
– Так чего же вы кота за хвост тянете, Антон?! Ведите сюда эту Оксану поскорее!
