– И поэтому ты считаешь…
– Что ее просто нет в живых.
– О как!
– Ты же понимаешь, что она в этом деле не главная, и ее могли убрать, почуяв, что запахло жареным!
– Если судить по тому, что удалось выяснить, похоже, вы вышли на крупную международную сеть педофилов. Тогда можно допустить, что от Уразаевой избавились, так как она оказалась «слабым звеном» в цепи и, потянув за нее, вы заставили бы посыпаться и остальных!
– Только вот, боюсь, без живой Уразаевой «посыплется» все наше дело: даже если принять за аксиому то, что она расправилась с Ямщиковой, как доказать остальное? Были ли у нее подельники в опеке или она действовала в одиночку? И какое отношение ко всему этому имеет Говорков… Если вообще имеет!
– А что, если попытаться копнуть в другом месте?
– Это в каком же?
– Вы же ищете пропавших детей?
– Ну?
– Ты сама сказала, что их нет в детских домах и приютах – значит, они раскиданы по так называемым «семьям». Когда вы их вычислите, надавите как следует: вряд ли эти люди в курсе того, за что именно им платили, поэтому они с удовольствием расскажут, кто это делал, чтобы не загреметь на нары за компанию!
– Может, ты и прав…
Зазвонивший мобильник прервал Аллу, и она увидела на экране имя Мономаха.
– Владимир Всеволодович, здравствуйте!
– Э… добрый вечер… э… Алла Гурьевна. Он что, выпил?
– Что-то случилось?
Если бы в этот момент Алла смотрела на Негойду она увидела бы на его лице странное выражение, у которого только одно название – ревность.
– Э… честно говоря, да, – со вздохом ответил Мономах на ее вопрос. – Вы… вы можете приехать? В смысле, прямо сейчас?
– Сей… хорошо, я приеду. Диктуйте адрес!
Алла быстро сделала запись на салфетке и повесила трубку.
– Опять твой Мономах во что-то вляпался? – буркнул Негойда.
– Похоже на то, – рассеянно ответила Алла, не обращая внимания на неприкрытый сарказм в его тоне. – Ну, мне пора!
– Домой придешь во сколько?
– Как получится… Пока!
Дмитрий тоскливо смотрел вслед уходящей Алле. Он вынужден был признаться, хотя бы самому себе, что впервые в жизни оказался в подобной ситуации: обычно женщины провожали печальными взглядами его удаляющуюся спину. Он постоянно ловил себя на мысли о том, что абсолютно не знает женщину, с которой спит, несмотря на то что общаться ближе просто невозможно!
С одной стороны, она как на ладони – со всеми своими комплексами, неуверенностью в себе и травмой от неудачно закончившихся отношений. С другой – Алла привлекает его своей самоиронией, острым умом, разносторонностью интересов и умением ладить с людьми. Однако она ни разу не раскрылась перед Дмитрием полностью.
У него создавалось впечатление, что она либо боится показать ему свою привязанность, либо ее притягивает к нему только хороший секс. И еще этот Мономах…
Что связывает его с Аллой? Почему он все время присутствует в ее жизни, ведь он – не коллега и даже не друг, так почему же Алла бросает все и несется к нему по первому зову? Нет, с этими странными отношениями нужно что-то делать!
* * *
Алла не представляла, зачем Мономах попросил ее приехать, однако чутье подсказывало, что ее ожидает сюрприз. И, вполне вероятно, неприятный!
По адресу, сообщенному доктором, располагались новостройки, а маршрутка довезла ее до остановки, откуда начинались гаражи.
Раньше Алла здесь не бывала. В воротах, растопырив кривые лапы, стоял приземистый пес песочного цвета. Она любила животных, но у этого представителя фауны вид был весьма грозный, и Алла притормозила, не будучи уверена, что он правильно ее поймет.
– Заходи, не бойсь-сь-сь! – услышала она громкий голос с акцентом. – Он не злая, не кусаться!
Алла решила рискнуть, доверившись незнакомцу, которого даже не видела, а только слышала.
Когда она бочком проходила в ворота, пес лишь окинул ее подозрительным взглядом, после чего вернулся внутрь и улегся прямо на асфальт. Теперь Алла наконец разглядела того, кто так любезно пригласил ее войти: невысокий коренастый узбек в надвинутой на самые брови лыжной шапке возился с мотором, расстелив на асфальте грязный палас.
– Кто нужно? – поинтересовался он у Аллы.
– Э-э… мне бы… – Господи, как же объяснить, к кому она пришла, ведь Мономах дал понять, что гараж принадлежит не ему!
– Алла Гурьевна, сюда!
С облегчением услышав знакомый голос, Алла обернулась и увидела доктора, машущего ей рукой через три гаража от того места, где она находилась.
– Мне вот к нему! – бросила она сторожу и поспешила к Мономаху.
– Я уже несколько раз выходил, – сообщил он, – а вас все нет и нет!
Она не стала объяснять, что с трудом отыскала транспорт, который довез бы ее до места.
От Мономаха пахло коньяком и кофе. Алла сомневалась, что он, как аристократ, пил кофе с коньяком: скорее всего, сначала заправился алкоголем, а уж потом «заполировал» его кофе – может, из-за нее? Хотя вряд ли: Алла мало встречала людей, которым настолько же наплевать на мнение окружающих, как Мономаху!
– Я не ожидал, что придется ехать куда-то, – словно подслушав ее мысли, сказал он. – Диду позвонил неожиданно…
– Кто такой Диду?
Они вошли в гараж, и Алла застыла на пороге, не сделав и пяти шагов: на полу у радиатора сидел человек. Лицо его было в запекшейся крови, и он то и дело шмыгал носом – по всей видимости, сломанным.
– Это… что такое?! – пробормотала она.
– Это – бандит, – пояснил Иван Гурнов, которого Алла никак не могла ожидать здесь увидеть.
Еще один мужчина был моложе двух ее знакомых, и она была уверена, что видит его впервые. Среднего роста, стройный, с черной шевелюрой слегка вьющихся волос и пронзительными желто-карими глазами, он создавал впечатление одновременно привлекательное и опасное: сразу становилось ясно, что с ним шутки плохи. Что могло связывать его с таким человеком, как Мономах?
– Никакой я не бандит! – хрипло крикнул пленник так громко, словно Алла стояла на другом берегу Ладоги. – Милая женщина, помогите, ради бога: эти мужики, которых я ва-а-аще не знаю, накинулись на меня, избили и приволокли сюда! Они уже сутки удерживают меня, морят голодом и не дают сходить в туалет!
– Заткнись, утырок! – сквозь зубы пробормотал молодой парень и с грацией леопарда начал приближаться к «арестанту», но Мономах вовремя схватил его за плечо, одновременно говоря:
– Алла Гурьевна, он все врет! Он напал на Олю…
– Какую еще Олю?!
– На Олю Карпенко, дочку…
