– А-а, понятно! Так он напал на девочку?
– Да, а Диду… вот это – Диду, – Мономах ткнул пальцем в молодого приятеля. – Диду его остановил и… ну да, надо признать, помял немного, но по-другому просто не вышло бы, ведь этот гад без боя не сдавался!
Алла с сомнением смерила взглядом худощавую фигуру чернявого парня и перевела взгляд на крупного, крепко сбитого пленника: даже несмотря на то что он сидел, было очевидно, что их весовые категории, мягко говоря, не равны.
– Так это вы его помяли? – решила все же уточнить она у Диду.
– Я не специально! – как-то по-мальчишески, защищаясь, ответил тот. – Сначала я хотел его отпустить, но потом подумал, что он может повторить нападение, а я не могу все время ходить за девчонкой по пятам…
– Вы ходили за Олей?! – удивилась Алла.
– Я попросил, – пояснил Мономах.
– Да врут они все, женщина! – взвыл «арестант». – Кто такая эта Оля – я понятия не имею, о ком они говорят! Они меня пытали!
– Я сейчас все объясню, – поспешил снова вмешаться доктор. – Этот мужик пришел ко мне в больницу и пытался запугивать…
– Я никогда раньше тебя не видел! – снова встрял пленник, но Алла уже поняла, кого ей стоит слушать и в этот раз не обратила на его слова внимания.
– К счастью, рядом оказался Диду, – он пришел на осмотр, – и выставил зас… этого человека.
– Вранье!
– Охранник – свидетель, – продолжал Мономах. – И тогда я попросил Диду незаметно провожать Олю, если она будет поздно возвращаться. Я опасался, что она в опасности, понимаете?
Алла не знала, что и сказать: уже в который раз ее знакомый доктор принимал решения, которые были не просто правильными, а единственно верными. Если бы ему не пришло в голову воспользоваться услугами своего интересного друга, вероятно, Оля, как и ее младшие братья, испарилась бы в неизвестном направлении! А в этом случае ее мать становилась заложницей и марионеткой в руках злодеев, ведь она была бы связана по рукам и ногам, не имея возможности сотрудничать со следствием.
– Их слово против моего! – выплюнул пленник, оставив обращение «милая женщина», очевидно, сообразив, что сочувствия не вызывает.
– Владимир Всеволодович, вы напишете заявление о том, что этот человек вам угрожал? – задала вопрос Алла.
– Да хоть сейчас!
– А вы, – повернулась она к Диду, – вы согласны дать показания о том, что предотвратили нападение на девочку?
– А то!
– Что ж, тогда я прошу вас проехать в Следственный комитет… Сейчас я вызову сотрудников, они заберут… Как ваше имя, мил человек? – поинтересовалась Алла у «арестанта».
– Никак! – буркнул тот и снова хлюпнул носом.
– Ну ничего, мы это выясним.
Алла вытащила сотовый и набрала Белкина. Объяснив ситуацию, она продиктовала ему адрес.
– Обещают быть через полчаса, – сообщила она ожидавшим мужчинам.
– Хотите кофе? – предложил Диду, вспомнив о правилах гостеприимства, которые, впрочем, распространялись не на всех.
– Да, было бы неплохо, – призналась Алла: на улице было промозгло, моросил мелкий дождик, и она не отказалась бы от чашечки чего-нибудь горячего. Или, пожалуй, даже горячительного!
– А может, чего покрепче? – подал голос Гурнов, и Алла испытала прилив нежности к патологоанатому: какой он все-таки чуткий человек, несмотря на род занятий!
Она благодарно кивнула, и Иван достал из-за пазухи початую бутылку коньяка. Диду вскипятил чайник, поставил на маленький складной столик банку растворимого кофе и пластиковые стаканчики, при виде которых на лице патолога появилось какое-то странное выражение. Тем не менее он плеснул Алле щедрую порцию из бутылки, после чего «обслужил» и всех остальных.
– Алла Гурьевна, может, расскажете, из-за чего весь сыр-бор? – попросил Мономах. – Я пока ничего не понимаю: кто этот мужик, – он кивнул в сторону «арестанта», – и почему он преследует Олю Карпенко? Почему он приходил ко мне?
Алла тяжело вздохнула, взяла в руку пластиковый стаканчик и сделала большой глоток. Горло обожгло, и тут же по телу начало разливаться блаженное тепло, пробирая до самых костей и заставляя кровь бежать быстрее. Только после этого она начала свой рассказ.
Говорила вполголоса, избегая сообщать факты, которые считала тайной следствия, ведь человек у радиатора сидел, навострив уши и пытаясь уловить хоть что-то полезное для себя.
Когда она закончила, в помещении повисло тяжелое молчание.
Алла подняла глаза и оглядела своих слушателей: несмотря на то что она изложила лишь самую суть, без лишних подробностей, их лица походили на деревянные маски, какие туристы привозят из африканских стран – они ничего не выражали.
Первым пришел в себя патологоанатом. Он прокашлялся, как будто у него в горле что-то застряло, после чего проговорил с видимым трудом:
– Вы… вы нашли эту Уразаеву?
– Ищем, – ответила Алла, бросив косой взгляд в сторону пленника. Тот прислушивался к разговору, но пытался делать вид, что происходящее его не касается. – Но мне кажется, мы ее не найдем.
– Как же тогда быть? – спросил Диду – Вы сумеете отыскать детей?
– Сумеем, можете не сомневаться, – уверенно сказала Алла. – У нас есть другие свидетели и, вполне допускаю, им известно даже больше, чем Уразаевой. Кроме того, мы обнаружили флешку с ее записями, и, самое позднее, послезавтра у нас в руках будут имена и адреса людей, связанных с этой преступной сетью!
Мономах не сказал ни слова с тех пор, как Алла закончила свой рассказ. Как она ни старалась встретиться с ним взглядом, у нее не выходило. Хирург не отличался слабостью нервов – да с его профессией это просто невозможно!
– Владимир Всеволодович, с вами все в порядке? – решила поинтересоваться она.
– Я сказал ей, что с ними все будет в порядке, – выдавил из себя Мономах.
Голос его звучал неестественно глухо, будто бы из бочки.
– Кому вы сказали?
– Карпенко.
– Когда?
– Когда она хотела уйти из больницы через сутки после операции. Оля… она сказала ей, что не смогла встретиться с братьями, Карпенко позвонила в опеку, и ее там отшили. Вот она и решила… А я сказал, что все будет хорошо, потому что дети в безопасности, под защитой государственных органов!
– Владимир Всеволодович, посмотрите на меня! – потребовала Алла. Он поднял глаза. – Вы все сделали правильно. Во-первых, подумайте, разве было бы лучше, если бы Карпенко поскакала искать правду, не долечившись? Во-вторых, у нее все равно ничего бы не вышло, ведь никто, кроме Уразаевой, понятия не имел об изъятии ее детей! Ну, обошла бы она все инстанции – и что? Только при прямом обращении в прокуратуру или Следственный комитет делом могли бы заинтересоваться! Карпенко не похожа на человека, знающего, что следует делать в подобной ситуации… Кроме того, она сама могла оказаться в опасности, – Алла снова скосила глаза на «арестанта». – Что, если бы от слишком активной мамаши решили избавиться? Вы поступили верно, сохранили не только здоровье пациентки, но и, возможно, ее жизнь! А что касается безопасности детей в госучреждениях… Знаете, Владимир Всеволодович, мы должны верить в то, что это правда. Если все время сомневаться и ожидать самого плохого, то просто невозможно никому доверять! Опека делает много хорошего, поверьте! Они спасают детей из действительно ужасных условий и пристраивают в хорошие семьи, где у них по меньшей мере есть будущее, где их не будут бить, морить голодом и так далее. Это все равно как считать, что все работники следствия – оборотни в погонах, только из-за нескольких громких дел в отношении ничтожного количества реальных преступников!
