На другой день утром Сильвия проснулась от умопомрачительного птичьего гвалта. Она выглянула в окно – в саду пировали воробьи, верещали, дрались, вытаскивали из-под носа у неуклюжих голубей куски хлебной корки, разрывали остатки прошутто. Неповоротливая чайка стояла в центре, выдалбливая сильным клювом середину горбушки, изредка тюкая по темечку близко подскакивающих птах, которые тут же упархивали с истошным криком.
С той ночи все стало налаживаться, и очень скоро их жизнь вошла в обычную спокойную колею. Вальтер все реже заглядывал к другу, а Сильвия, не задавая вопросов, ждала его к ужину.
Мало кто знал, что они не были официально женаты (в Италии после замужества у женщины остается своя фамилия, и только дети получают фамилию отца), так как внешне они представляли из себя самую нормальную семейную пару, но Сильвия даже после двадцатилетнего совместного проживания надеялась, что когда-нибудь Вальтер ей сделает предложение по всем правилам.
Чувствуя себя виноватой и даже ущербной из-за того, что не может родить детей, она не настаивала и давно отпустила эту сторону своей жизни, а Вальтер, казалось, совсем забыл о том, что они не состояли в браке. И все же, когда она смотрела свою любимую телевизионную передачу с Марией де Филиппи «Есть почта для вас», где когда-то расставшиеся люди разыскивали друг друга, просили прощения, признавались в любви, а иногда дарили обручальные кольца в прямом эфире, а вся Италия плакала навзрыд, сопереживая и сочувствуя, Сильвия тоже не могла сдержать слез.
– Подойди, посмотри! – звала она Вальтера. – Столько лет прошло! У нее умер муж, а он развелся с женой, и, видимо, поняли, что все это время любили только друг друга!
– Чего было всем голову морочить! – равнодушно отзывался охотник, как будто с размаху разбивал о землю романтический настрой Сильвии.
– Взгляни-ка! Она его не помнит совсем или делает вид? – окликала она Вальтера во время следующей истории.
– Как может такая галиматья нравиться? – с усмешкой говорил Мота, бросая взгляд на экран. – У нее уже давно своя жизнь, а он все «помнишь, как танцевали, да помнишь, как целовались под фикусом».
Сильвия обиженно замолкала.
Но как-то, не выдержав, опять обратилась к Вальтеру:
– Как красиво! На колено встал! А слова-то, слова какие говорит! Подготовился, наверное, такое сразу не придумаешь! Молодец!
Уже немолодой мужчина стоял на одном колене, держа коробочку с обручальным кольцом на вытянутой руке. Зал застыл вместе с телезрителями.
– Хорошо бы она ему отказала. Вот посмеялись бы! – хохотнул Вальтер, но остановился перед телевизором.
Огромный конверт перегораживал студию и поднимался только в том случае, если на то давал одобрение человек, которого приглашал бывший друг или возлюбленный, после чего они могли воссоединиться. Если согласия не было, люди расходились в разные стороны, а конверт оставался на прежнем месте.
Ведущая, которая так нравилась Сильвии (не то что эта выскочка из криминальной программы), прервала затянувшуюся паузу, заговорила мягко и доброжелательно. Женщина по ту сторону конверта не произносила ни слова. Все затихли в ожидании.
– Да, я согласна, – негромко проговорила женщина.
Зал радостно зааплодировал. Перегородка поехала вверх. Мужчина перешел на другую сторону студии и обнял возлюбленную.
Сильвия смотрела во все глаза и представляла себя на месте женщины. «Этого никогда не произойдет, так и проживем в грехе всю жизнь», – с грустью констатировала она.
– Любит итальянский народ душещипательные истории, – как будто подтверждая ее мысли, с иронией проронил Вальтер.
Сильвия утоптала землю вокруг растения, полила образовавшуюся лунку, исподлобья посмотрела на дымившего сигаретой охотника.
Над калиткой показалась голова мужа Донателлы.
– Добрый день! Впустите меня?
Вальтер зашел в дом, нажал кнопку домофона, крикнул: «Заходи!»
«С чего это он к нам пожаловал? Обычно Мота к ним ходит, что за срочность такая?» – раздумывала Сильвия, косясь на поднимающегося по ступенькам мужчину и неприязненно отвечая на приветствие.
Она все еще ковырялась в саду, когда друзья, тихо переговариваясь, вышли на улицу.
Вальтер опять достал сигарету, и Сильвия тут же подумала, что он стал слишком много курить в последнее время. Муж Донателлы совсем приблизился к уху охотника и говорил эмоционально и с присвистом, явно стараясь, чтобы слова не донеслись до женщины. Вальтер отвечал тихо и сдержанно.
– Я в бар ненадолго пойду, который на площади, напротив гостиницы, – сказал Мота, пропуская к калитке друга.
Сильвия сняла запачканные землей перчатки, вытерла вспотевшие руки фартуком. Нехорошие думы ломили голову и отдавались болью в сердце.
Ее тоже вызывали в полицию, но задали всего лишь один вопрос – находился ли рядом с ней Вальтер, когда они ходили за покупками на рынок. Она уже знала из телевизионных репортажей, что как раз в это время был убит Андреа.
– Конечно, – быстро ответила она, – больше чем на десять минут не отлучался, только когда я с подругами болтала.
Ее сразу же отпустили, предложив не сообщать мужу об этом разговоре.
«Где он мог пропадать, где? И что делать так долго?» – Она прекрасно помнила, что Вальтер пропадал больше часа, а когда вернулся, имел вид сконфуженный и странный. Тогда еще ничего не было известно о мальчике, и Сильвия не придала отсутствию мужа большого значения. Но теперь мысли ее все чаще и чаще застревали на том дне и, не давая покоя, выливались в самые страшные и неимоверные версии.
Глава 21
Дана ждала ее у машины перед гостиницей. В баре за столиками не было ни одного журналиста.
Лола заволновалась еще больше.
– А коллеги наши где?
– Все за полицией рванули, к лагерю мигрантов, даже местные присоединились. Толчея там будет несусветная! И как это всем узнать удалось, не понимаю!
– Утечка информации, – констатировала Лола. – Давай работать с тем, что есть. Что и где будем давать в эфир?
– Скорее всего, опять к мельнице надо ехать, где эти мигранты в поле работали, которое как раз простирается от дороги рядом с каналом и захватывает старое строение и фонтан.
– Я почему-то так и подумала, что именно там они виноград собирали.
Они забрались в машину, продолжая намечать план эфира.
– Не кажется тебе, что полиция в каком-то недоумении находится? В участке сидят тетка-диспетчер, Манола, Вальтер Мота и отец ребенка, а они опять забирают человека, казалось бы, никак не связанного со всеми остальными!
– Вальтера выпустили уже, – напомнила Дана и завела мотор.
– А что там с отцом мальчика, Атилио, не знаешь? – Лола вспомнила, что так и не рассказала Николе о том, что случилось с ней на дороге. Ну ничего, в блокноте об этом есть, да и номер фуры записан. Она представила, как Никола натыкается на эти записи, как в возмущении захлопывает блокнот, и тихо вздохнула. Видимо, не так все просто с Атилио, если до сих пор его не отпустили.
