– Лол, ну о чем ты говоришь! Вместо того чтобы народ успокоить, ты еще больше нагнетаешь обстановку! – вполне миролюбиво произнес Никола, не обращая внимания на саркастический тон Лолы.
– А моя работа заключается не в том, чтобы народ успокаивать! А в том, чтобы давать людям правдивую информацию! – вспылила журналистка.
– Вот именно, правдивую! – с ударением на последнем слове произнес Капелини.
– Но ты ж понимаешь, что отпечатки Дембы, найденные на мельнице, – это одно, а идентичность генома сенегальца с ДНК с места преступления – это уже совсем другое! Или ты хочешь сказать, что они с анализом ошиблись?! – возмутилась Лола.
– Нет, не ошиблись, все правильно, только это не значит, что Демба – убийца! – сдержанно ответил Никола.
– А что это, по-твоему, значит?! Что?! – опешила журналистка.
– Пойдем, я тебе все объясню. – Капелини вывел упирающуюся Лолу из переулка и молча повел на набережную.
– Ну, если ты мне не дашь четких доказательств, из-за которых стоило прервать репортаж, я прямо не знаю, что с тобой сделаю! – негодующе произнесла Лола.
– И что же? – весело усмехнулся он и посмотрел на нее таким взглядом, как будто представил, что его ожидает.
– Ладно, говори уже! – раздосадованно буркнула Лола.
– Все пошло от предвзятости отношения к мигрантам. Никому не хотелось, чтобы убийцей ребенка был местный, ни горожанам, ни полиции. Тем более что и факты в какой-то мере сходились на Дембе. Если даже ты, криминальная журналистка, раскрутившая не одно дело, поверила и попалась.
– Да не тяни уже, давай по сути! – Последнее замечание совсем не понравилось Лоле.
Они вышли на набережную, яркое солнце ослепило глаза, прозрачный йодистый воздух приятно защекотал ноздри. Ласточки кружились и цокали, проносясь над самой поверхностью бирюзового моря. Но вся эта чудесная картина совсем не радовала. Чувствуя, что надвигается развязка, Лола ощущала удручающее тревожное беспокойство.
– Знаешь что, Лол, я сейчас сделаю один звонок, чтобы долго огород не городить, и тебе станет все ясно.
Он достал мобильник, быстро понажимал на кнопки и поставил на громкую связь.
Этого номера нет в памяти его телефона, отметила Лола.
Длинные гудки прервал женский голос: «Пронто!»
Лола напряглась.
– Добрый день, Манола! Это Никола Капелини. Я только что общался с начальником полиции и могу подтвердить, что все уже в курсе, что Демба находится у тебя в квартире, поэтому я предлагаю вам обоим срочно явиться в участок и не ждать, когда за вами приедут!
– Но!.. – попыталась возразить та.
– Полиция знает, что Демба не убивал ребенка, это я тоже подтверждаю со всей ответственностью. Но дать показания вам придется, чтобы рассеять последние сомнения. Ты меня поняла?
– Да, – тихо сказала Манола.
Лола слушала завороженно и не могла выстроить хоть какое-то предположение.
– Так что же тогда с ДНК?!
– Все очень просто. После окончания виноградного сезона Демба остался жить на мельнице, куда и приходила Манола. Они действительно соблюдали осторожность, да и все поля были убраны к тому времени, кругом никого, так что прятаться им не составляло особого труда. Только один раз Дембу засекли в городе, зачем он туда пошел, мы точно не знаем, но это и не важно. Важно то, что он находился на мельнице больше двух месяцев, ел, пил и все остальное, а из канала сделал отхожую яму. Вот тебе и ДНК во всех его проявлениях. – Никола остановился, с силой втянул воздух ноздрями, как будто хотел очистить легкие. – Когда тело мальчика было брошено в эту цементную канаву, на его одежде отпечатались биологические субстанции, уже присутствующие там.
– Так, понятно, – протянула Лола, задумавшись.
«Хорошо, что я не вылезла с эксклюзивом, вовремя меня остановил Капелини. Но сейчас, а может, уже в это самое время, Манола и Демба выходят из дома, чтобы поехать в полицию, и этого никто не знает! Как не вовремя заболела Дана! Ну ничего, решим этот вопрос». Резко зазвонил мобильник, прервав ее размышления.
– Лола, куда ты пропала, какие дальнейшие указания?! – громко проговорил Стефано.
– План меняется! Быстро езжай к дому Манолы, она должна с Дембой оттуда в полицейский участок поехать! Если я не успею вовремя, просто снимайте ее выход, отъезд, а если получится, и заход в полицию! – Лола оглянулась торопливо.
– У тебя где машина стоит?
– Ты куда это собралась, дорогая? Опять я забыл, что на каждое мое сообщение ты реагируешь своим действием! Никуда я тебя не пущу!
– То есть как не пустишь! – взвилась Лола.
– А так! А скорее всего, ты и сама никуда не уйдешь, если захочешь знать, кто же убил ребенка.
– Так что, известно уже?! – ахнула Лола.
– Да. Я, честно говоря, на этот счет еще с тобой посоветоваться хотел.
Лола сразу смягчилась – Капелини просит совета! Это было приятно и повышало самооценку.
– Ну что же, рассказывай! – произнесла она так, как говорят обычно профессора с непутевыми учениками.
Они вышли с набережной, спустились по отшлифованным бризом белым ступенькам прямо на песчаный пляж. Хорошо, что я кроссовки надела, тут же подумала Лола, оставляя четкие вмятины на влажном песке. Капелини шел впереди и, казалось, забыл о Лолином присутствии.
Хрустальные волны с белой кромкой пузырчатой пены как будто нашептывали что-то, набегали на берег и, тихо шурша, возвращались в море, утаскивая за собой мелкие ракушки и округлые камешки. Солнце светило совсем по-летнему, и Лола, отыскав наконец в обширной сумке футляр, натянула на нос солнечные очки.
Несмотря на всю эту безмятежную картину, чувство тревоги не только не проходило, а скорее усиливалось.
Капелини остановился.
– Помнишь, у тебя в блокноте было записано про непонятные нитки, найденные на одежде ребенка?
– Если по правде, то совсем не помню. А что с ними такое?
– Они мне сразу покоя не давали. Я когда к тебе на эфир из гостиницы подошел, сразу у Светы спросил, выяснено, откуда эти нитки взялись, или нет? И она ответила, что это текстиль с сидений машины Патриции, матери мальчика.
– Ну так это естественно, она же его в школу возила!
– Естественно, да не совсем. Одежда Андреа хранила частичные, почти бескровные отпечатки ссадин и переломов, пятен, принадлежащих цементному каналу, и сзади эти несчастные микрочастицы ниток. Что после долгих споров и повторных обследований дало возможность сделать заключение, что ребенок был переодет после смерти, вывезен из города на машине и уже потом сброшен в канал. – Последние слова Капелини выговорил с трудом.
– Так его мать переодела!
– Ну да! После смерти!
