– А я сразу, как только увидела вас, догадалась, что это вы ко мне приехали.
– Здравствуйте, Татьяна Матвеевна!
– Здравствуйте, проходите.
Видя, что детективы снимают обувь, Омельянова засуетилась.
– Я сейчас вам тапочки гостевые достану.
– Не надо, – дружелюбно сказала Мирослава, – мы так пройдем, у нас хотя бы ноги от обуви отдохнут.
Хозяйка квартиры невольно задержала взгляд на ногах детективов, ей бросилось в глаза, что, хотя размер ноги девушки и был меньше, чем у парня, носки на них были одинакового цвета. Да и светлые брюки, кажется, были из одной и той же ткани. Мирослава заметила, что Омельянова рассматривает их, и подмигнула Морису. Он улыбнулся в ответ, подумав про себя: «Хорошо, что в шортах не заявились».
Хозяйка привела их в гостиную, жестом предложила сесть на старенький диван и спросила:
– Чай принести? Я и ватрушки испекла.
– Нет, – отказались детективы, – большое спасибо, но мы сыты. И жарко очень.
– Да, у меня окна круглые сутки открыты и портьеры опущены, но жара и ночью не отпускает.
– Мы постараемся не задержать вас надолго.
– Мне торопиться некуда, – печально вздохнула женщина и села на мягкий стул, такой же старенький, как и диван.
– У Зоси не было других родственников, кроме вас?
– Нет, – покачала головой Татьяна Матвеевна и добавила, словно оправдываясь, – умерли все. А теперь я и вовсе одна-одинешенька осталась, – тяжело вздохнула женщина.
Детективы промолчали. Что тут можно сказать.
После небольшой паузы Мирослава спросила:
– А Зося часто вас навещала?
– Да, – закивала Татьяна Матвеевна, – каждую неделю забегала моя девочка. Иногда и чаще. Хоть и работала, и в институт готовилась, а для меня время всегда находила. Иногда они вместе с Яной приходили, – и женщина поспешно пояснила: – Это девочка, которая у Зоси живет.
– Да, мы успели с ней познакомиться. Она ведь по-прежнему живет в Зосиной квартире. Хотя теперь она уже ваша, – добавила Мирослава.
– Да, конечно, живет. Не на улицу же мне ее гнать. Да и много ли мне радости с той квартиры, – вздохнула женщина.
– Я думаю, что, если вы договоритесь, Яна бы сняла ее у вас за приемлемую цену.
– Пусть так живет. Как при Зосе было, – твердо проговорила Омельянова, – лишь бы оплачивала коммуналку. А мне платить не надо.
«Удивительное бескорыстие в наше время», – с уважением и некоторой печалью подумал Морис. Женщина явно не была богачкой, и лишние деньги бы ей не помешали. Мирослава подумала о том же самом и проговорила:
– Вы могли бы перебраться в Зосину квартиру и жить вместе с Яной. Места там хватит. А эту квартиру сдавать и получать хоть какие-то деньги.
Омельянова посмотрела на нее озадаченно. Этот вариант, когда и овцы целы, и волки сыты, не приходил ей в голову.
– Я подумаю, – тихо сказала Татьяна Матвеевна, – и с Яной посоветуюсь. В глубине сердца ей очень хотелось иметь рядом с собой хоть одну родственную душу. А Яна Шатрова ей всегда нравилась. Вежливая, уважительная, дружелюбная и к тому же медсестра.
Мирослава, решив, что судьбу Яны она как бы устроила, перешла к главному вопросу.
– Татьяна Матвеевна, а Зося никогда не приходила к вам со своим парнем?
– Что вы, нет! – отмахнулась Омельянова. – Я вообще считала, что и парня у нее никакого нет.
– Откуда же вы узнали, что он был?
– Из газет, – тяжело вздохнула женщина, – это я уже потом стала Яну трясти, и она призналась мне, что у Зоси кто-то был. Но кто – и сама Яна не знает.
– А вас не удивляет, что ваша племянница так тщательно скрывала ото всех своего любимого человека?
– Еще как удивляет! – горячо воскликнула женщина. – Я вообще не могу понять, зачем она это делала.
– Наверное, он просил ее об этом, – осторожно предположила Мирослава.
– Он! А то кто же! – сразу подхватила Татьяна Матвеевна. – Сама Зосенька никогда бы на такое не пошла. Она была девочкой открытой, честной. Никогда меня не обманывала. А тут такое! – Женщина обхватила голову руками и стала раскачиваться из стороны в сторону.
– Татьяна Матвеевна, успокойтесь, пожалуйста. Нам нужна ваша ясная голова, иначе вы не сможете нам помочь разоблачить убийцу Зоси.
– Так я ведь ничего и не знаю! – с горечью воскликнула женщина.
– Может быть, и знаете, – тихо проговорила Мирослава и, видя, что Омельянова хочет ей возразить, быстро продолжила: – Нередко так бывает, что человек сам не осознает, что ему известны какие-то факты, которые кажутся ему незначительными. А на самом деле именно они могут привести к разгадке.
– Вы думаете? – недоверчиво спросила женщина.
Мирослава кивнула.
– Тогда спрашивайте.
– Родители Зоси скончались, когда она была ребенком?
– Да, Зосеньке было восемь лет.
– Это была ваша идея поместить ее в интернат?
– Не совсем. Мне посоветовали знающие люди. В этом интернате хорошие воспитатели и учителя. Мы поехали туда с Зосей вместе, и она сначала побыла там неделю. Если бы она не захотела оставаться, я бы взяла ее к себе. Но мы обе понимали, что я не смогу дать ей то, что она смогла получить в этом интернате.
– На каникулы Зося приезжала к вам?
– Да. И я каждый раз спрашивала, хочет ли она вернуться обратно.
– И она хотела?
– Да, хотела. После интерната она выучилась на воспитателя и пошла работать в детский сад.
– Татьяна Матвеевна, вы сказали, что в этом интернате были хорошие учителя, почему же Зося сразу не поступила в институт?
– Я тоже ее об этом спрашивала.
– И что же она ответила?
– Сначала она говорила мне, что хочет работать именно с маленькими детьми.
– А потом передумала?
– Да, она захотела получить высшее образование. Я сразу поддержала ее в этом.
– И с ней занимался ее бывший учитель?
– Да, Владимир Кириллович Ашмарин.
– Вы хорошо его знаете?
– Неплохо, – ответила Татьяна Матвеевна, – я же часто ездила в интернат, пока Зося там училась и общалась со всеми учителями.
– А вы не знаете, почему Ашмарин покинул интернат?
– Ему предложили работу в школе в Лучанске.
– Здесь выше зарплата? – прямо спросила Мирослава.
– Этого я не знаю, – ответила Омельянова и замолчала.
Мирослава почувствовала, что женщина что-то недоговаривает и решила заставить Омельянову высказаться до конца.
