– Чтобы нести ответственность, не обязательно состоять в браке. И вообще! – неожиданно рассердилась Мирослава. – Случайно беременеют два типа женщин!
– Как два?!
– А так! Или идиотки, или хитрюги! А я не люблю ни тех, ни других.
Морис махнул рукой и заявил:
– Я иду спать.
– Иди.
Глава 17
Утром, после раннего завтрака, детективы отправились к дому адвоката Литвинова. Для начала они решили просто проследить за адвокатом. Из дома Родион Эдуардович вышел не один, а с симпатичной женщиной примерно своего возраста. Можно было догадаться, что это жена Литвинова, Светлана Маратовна. На женщине был легкий брючный костюм темно-синего цвета в мелкий белый горошек. Он отлично подчеркивал все достоинства ее худощавой, стройной фигуры. Каштановые волосы были стянуты в тугой узел на затылке. Сам Литвинов тоже был стройным, но, вероятно, из-за высокого роста слегка сутулился. Было заметно, что, несмотря на молодость, его светлые волосы на макушке начали заметно редеть.
Одинаковые темные очки закрывали их лица.
«Как в шпионском фильме», – усмехнулся про себя Морис и тихо проговорил:
– На мажора, как и на героя-любовника, он явно не тянет.
– Да, производит впечатление добропорядочного семьянина. Но надо все-таки убедиться, что первое впечатление не обманчиво.
После того, как «Ниссан» Литвиновых выехал за пределы двора, «БМВ» детективов пристроился ему в хвост. Через три квартала адвокат остановил машину на стоянке между детским садом и школой. Литвинов вышел из автомобиля и помог выбраться из него жене. Супруги поцеловались, и Светлана Маратовна зашагала в направлении школы. Родион Эдуардович остался стоять на месте, и когда жена обернулась, он помахал ей рукой. И только после этого забрался в салон и тронул «Ниссан» с места.
– Бедные педагоги, – выдохнула Мирослава, – и летом им нет покоя.
– Наверное, какая-то срочная работа, – пожал плечами Морис, – а так у них, по-моему, отпуск два месяца.
– Чего не знаю, того не знаю, – отозвалась Волгина.
У детективов не было сомнений, что теперь Литвинов едет в свою контору. Так оно и оказалось на самом деле.
– Будем ждать?
– А что нам еще остается делать…
– У меня создалось такое впечатление, что годы не остудили чувства супругов.
– Да, пожалуй, они не утратили привязанности друг к другу.
– Васин ничего не сообщил вам об их детях? – спросил Морис.
– Сообщил, – лениво отозвалась Мирослава, – у них сын и дочка. Мальчик учится в этой же школе, где работает Светлана Маратовна. А девочка учится в другой, но тоже в этом районе.
– А почему они учатся в разных школах?
– Васин сказал, что Алла, дочь Литвиновых, увлекается математикой, поэтому учится в школе с математическим уклоном.
– И что, есть достижения?
– Вроде бы, несмотря на свой юный возраст, девочка выигрывает почти все олимпиады.
– Молодец! – похвалил Миндаугас и спросил: – Интересно, почему Литвиновы не отправят дочь учиться за границу?
– Морис, – сердито проговорила Мирослава, – не знаю. Может быть, по той причине, что связывают свое будущее и будущее своих детей с родной страной.
– Но ведь учиться за границу посылал дворян еще ваш царь Петр I.
– Он и ваш царь! – рявкнула Мирослава.
Морис сделал вид, что удивился. А Мирослава подумала, не рассказать ли ему о договоре купли-продажи, заключенном царем Петром I с сестрой Карла XII Ульрикой Элеонорой – королевой Швеции, или лучше не надо…
Морис же в свою очередь, неплохо изучивший свою, как он выражался, шефиню, почувствовал опасность и сообразил, во что его собираются ткнуть носом, поэтому быстро проговорил:
– Не утруждайте себя. Я все это знаю. Спасибо царю-батюшке за дарованную свободу. И вообще, я не собирался с вами ссориться, – добавил он. А минуту спустя то ли укорил, то ли констатировал с тихим вздохом: – Имперское самосознание из вас ничем не изгнать.
– На том и стоим, – гордо вздернула она подбородок, а потом неожиданно лукаво подмигнула ему в зеркале.
Миндаугас в ответ только снова вздохнул.
Литвинов вышел из своей конторы только в обеденный перерыв. Он сел в машину и покатил в сторону Волги.
– Уж не купаться ли он собрался? – с иронией предположила Мирослава.
– Между прочим, – напомнил ей Морис, – городской парк тоже там находится.
– Ну, предположим, в парке ему сейчас делать абсолютно нечего.
– Может быть, у него там назначена встреча?
– Рабочий день еще не закончился.
– Мало ли что Литвинов мог наплести своему начальству. Адвокат – это…
– «Кролик это не только ценный мех, но и…» – поддразнила она его.
Автомобиль Литвинова в это время свернул и остановился возле кафе.
– Ну, – сказала Мирослава, – я оказалась права.
– Вы всегда правы, – усмехнулся Морис, – но только я не уверен, что в этом кафе подают блюда из кроликов.
– Кролики – это абстрактное понятие, а конкретное – еда, – не уступила Мирослава. И не давая Морису открыть рта, тут же добавила: – Нам тоже нужно подкрепиться, до вечера еще долго сидеть.
Они проследовали в кафе спустя пять с половиной минут после Литвинова. Официант уже принес ему заказ, и Родион Эдуардович, полностью сосредоточившись на еде, не смотрел по сторонам. Детективы заказали таратор, овощной салат, по кусочку жареной камбалы, чай и плюшки с маком. Чтобы не упустить клиента, им приходилось не только есть, но и поглядывать в сторону Литвинова. Закончив обедать и расплатившись с официантом, он попросил принести ему газету и тут же, не выходя из-за стола, погрузился в чтение.
– Интересно, чего это его на прессу потянуло? – проговорила Мирослава.
– Надеюсь, больше никого не убили, – встревожился Морис.
– Тьфу-тьфу, – Мирослава постучала по столу. – Интересно, что он читает?
– По-моему, «Лучанские новости».
– Если бы произошло что-то экстраординарное, Васин бы позвонил нам, – успокоилась Волгина.
– Вы так уверены в своем агенте? – улыбнулся Морис.
– После того, как мы вырвали из лап Вахлакова Владимира Кирилловича, Илья Самсонович и впрямь стал нашим ценным агентом, при том не за страх, а за совесть.
– Пресса всегда боролась за справедливость, – невинно заметил Морис.
– Ага, если только она не желтая.
– Кому-то и желтая нравится…
– Морис, скажи, но только честно, тебе интересно, с кем спала актриса Машутина?
