— Нейдёшь туда, мы чаем, — хрипло прокаркал Скарн, складывая крылья. — Не в дом Ночного человека.
— А что же мне ещё, по-твоему, делать? По крайней мере, может, там я узнаю что-нибудь о том, где найти Зал Горбуна. А может, мне даже перепадёт какая-то еда — не столь многоногая.
— Ну, как хочете, — ворон вспрыгнул на борт легонько покачивающейся лодки и повернулся к Баррику спиной. — А мы останемся тут, снаружи, вот так, да. Эт не для нас, такое гадкое путаное место.
Как и многое прочее из того, что Баррик видел в Сне, дом Кью’аруса оказался возведён весьма замысловато, а по сложности устройства внутри схож с витой раковиной: череда залов почти без окон, каменные стены — то грубые, то гладкие, — и бесконечная сырость. К серым стенам лип мох, а по углам кое-где капала на пол вода, утекавшая по неглубоким желобам — но мох рос и на белых мраморных статуях необычайно тонкой работы, а вода журчала по залам в шаге от роскошных ковров с запутанными, но прекрасными узорами, всегда только чёрно-белыми. Всё это Баррик смог разглядеть единственно благодаря маленьким жемчужно опалесцирующим зелёным полусферам, сидящим низко в стенах комнат и у пола вдоль некоторых коридоров; поначалу он принял их за какие-то светящиеся камни, но вскоре понял, что на самом деле это грибы.
Слуг, нёсших тело Кью’аруса, принц нагнал у главного коридора. Дом вызывал неприязнь, его почти абсолютная тишина тревожила, а темнота давила на сердце. Если бы не перемены, произошедшие в юноше благодаря странным действиям Спящих, он бы давно потерял голову от дурных предчувствий — дом ему не нравился, и ничто не могло заставить его изменить это мнение: проведя внутри лишь несколько мгновений, Баррик уже отчаянно стремился вырваться наружу. Но он по-прежнему почти ничего не знал ни о городе вне стен этого жилища, ни куда ему надлежит идти. Как там ему говорили Спящие?
“Только одним путём можешь ты добраться до Дома нашего Народа и слепого короля, прежде чем станет слишком поздно. Ты должен отыскать дороги Горбуна, чтобы сложить тропу, словно ленту, и перешагнуть стены между мирами. В Сне ты должен найти зал, названный в его честь”.
Пик не слышал о таком месте, как Зал Горбуна, но возможно, кто-то из других слуг что-нибудь о нём знал. Ну, во всяком случае принц на это надеялся — Баррик не мог представить себе, как нарушает траур внешне бесстрастной хозяйки особняка, чтобы спросить дорогу. Прошлый он уже впал бы в отчаянье, но сейчас в своей увечной руке юноша черпал новую силу — в том, как движения больше не отзывались болью.
“Возможно всё, что угодно, — вот как он думал. — Я теперь история, как Англин Островитянин, и никто не сможет сказать, каким будет окончание — даже эти неспящие чудовища…”
— Идём со мной! — Пик свернул в сторону от процессии и потянул Баррика за предплечье. — В помещения для слуг. Там ты будешь не так заметен.
— Не так заметен? Я думал, они тут привыкли к Живущим-под-солнцем.
Пик поспешил вниз по спиральному коридору, постоянно поторапливая Баррика.
— Здесь всё… странно. Иначе, чем я ожидал.
— Хозяин дома мёртв. Что ты думал здесь увидеть, праздник?
Вдвоём они спускались виток за витком и по пути миновали сад, заросший бледными папоротниками — их тут была целая поляна, и вид они имели такой, будто росли на дне ручья. Возможно, дело было в свечении, испускаемом грибами, но всё в доме выглядело совершенно лишённым красок.
— Сюда, — позвал Пик, открывая тяжёлую деревянную дверь и поскорее проталкивая Баррика в огромную комнату с низким потолком. Там явственно воняло какой-то кислятиной, но впервые за всё время, что он пробыл в Сне, принц попал в более-менее нормально освещённое место — привычными красными и жёлтыми отблесками большого костра, горевшего посредине широкой каменной плиты, окружённой чем-то вроде пустой канавы. Отгороженные этой ямой, на плите восседали на кучках булыжников и возлежали на деревянных колодах около дюжины — а то и больше — чёрных ящериц, каждая размером с гончую.
— Клянусь Тремя братьями, мне показалось, ты сказал “помещения для слуг”!
Пик снова потянул его за рукав.
— Мы делим с ними костёр. Бессонные не особенно нуждаются в тепле и свете. Видишь?
У дальней стены широкой комнаты в тени кто-то сидел — кажется, люди, прижавшиеся друг к другу, около десятка. Как и Барриков проводник, все они носили одежду, пошитую из тряпья и разнообразных лоскутов, и юноша наконец понял, что Пик одевался так не по собственному желанию: слугам-людям, очевидно, бросали разную ветошь из домашнего обихода, из которой они и мастерили себе, что сумеют. Несмотря на вонючую духоту, царившую в этом помещении, принца пробрал холодок.
— По-моему, ты говорил, что Кью’арус дорожит своими слугами из солнечных земель?
— Так и есть! Никакой другой Бессонный не стал бы и держать их.
Баррик резко обернулся к оборванцу.
— Ты сказал, что в этих местах привыкли к таким, как мы.
Пик, похоже, испугался:
— Да, в доме Кью’аруса.
— Ты наврал мне.
— Я… я не сказал тебе всей правды. Я боялся возвращаться в одиночку, — он понизил голос. — Пожалуйста, не сердись на меня, друг.
Баррик только вытаращился на него в изумлении. Ему захотелось ударить эту жалкую тварь, но он напомнил себе, что всё могло сложиться куда как хуже: по крайней мере, ему удалось попасть в, быть может, единственный во всём Сне дом, за вторжение в который его не убили на месте.
Одна из фигур у стены пошевелилась.
— Кто это там с тобой, Бек?
Баррик вскинул бровь.
— Бек? То есть, ты мне даже имени своего настоящего не назвал?
— Хозяин произносит это как “Пик” — и так он зовёт меня. Я не солгал.
— Кого это ты привёл? — снова спросил мужчина из угла. — Подойди туда, откуда мы сможем тебя разглядеть.
Человек, которого, как оказалось, зовут “Бек”, подошёл к остальным. Глядя, как они шепчутся между собой, Баррик покачал головой и тоже приблизился. Люди сидели на соломе, которую они просто сгребли в кучу, устроив что-то наподобие гнезда. Все они, кроме того, что заговорил с Беком, будто бы пребывали в полусне: пустые глаза, пустые лица; некоторые без следа любопытства проследили, как Баррик идёт к ним, прочие же и вовсе не подняли глаз.
— А, смотрю, воды теперь оскудели, — проговорил бородач, сидевший рядом с тем местом, где стоял Бек. Он оглядел Баррика сверху донизу из-под кустистых спутанных бровей. — И птицы летают дальше.
— И что это должно означать? — требовательно вопросил Баррик, усаживаясь на солому.
Бородёнка у незнакомца была длинная, жидкая и седая, а морщины — так глубоки, будто кто-то вырезал их ножом в мягкой древесине.
— Что боги всё видят, — старик коротко кивнул. — А что они видят, то и будет.
— Финлай когда-то был священником, — пояснил Бек. — Он много чего знает.
