Кайин развёл руками, будто бы не желая возражать или понимая всю бессмысленность этого.
— Вера здесь ни при чём, герцогиня. Моя госпожа Ясаммез повелела мне открыть вам правду, и я исполнил её волю. Я ничего не должен ей, кроме моей смерти, так что могу заверить — не стал бы лгать в её пользу, особенно об этом, величайшей трагедии моего народа, — его лицо отчётливо посуровело. — И теперь я припоминаю кое-что, в чём я непохож на вас, и неважно, сколько лет я провёл, изображая человека. Мой народ не бежит от правды. Единственно благодаря этому мы сумели выжить в этом мире… в таком, каким его сделало ваше племя.
Он повернулся и вышел из комнаты. Утта ещё с минуту слышала его лёгкие шаги на лестнице, затем дом вновь погрузился в молчание.
— Видишь? — в голосе Мероланны звучало лёгкое торжество — но торжество лихорадочное, слегка безумное, решила про себя Утта. — Он знает, что мы видим его насквозь. И своим уходом он это только подтвердил!
Спустя столько дней совместного заточения у сестры Утты не осталось ни сил, ни желания спорить. И в конце концов, если Мероланне нужно было во что-то верить для поддержания в себе боевого духа — то кто она такая, чтобы отнимать у герцогини её опору? Но несмотря на все доводы разума, смолчать совсем Утта не смогла.
— Как бы ни тяжело мне было признать это, многое из того, что он сказал… ну, оно согласуется с тем, что хранит история моего ордена… — рискнула заметить она.
— Ну конечно же! — Мероланна рьяно принялась за уборку комнаты, которая, в общем-то, не особенно в ней нуждалась. — Как ты не видишь? В этом и главная хитрость! Они стараются, чтобы их россказни звучали правдоподобно — пока ты не рассмотришь их попристальнее и не поймёшь, о чём на самом деле речь. О, нет, это не чудовища вылезли из своей сумрачной страны и напали на нас! Это люди, всё богобоязненные жители Королевств Пределов, это мы выманили их, а затем вероломно порубили мечами! Разве ты не видишь, какая это глупость, Утта? Ты меня так огорчаешь! Мой муж рассказывал мне о таких расстройствах ума, когда вернулся с войны в Сеттленде — ты так долго пробыла в плену, что начала верить своим тюремщикам.
Утта открыла рот — и закрыла. "Терпение, — напомнила она себе. — Она добрая женщина. Она испугана. Как и я сама". Потому что если рассказанное Кайином — ложь, как столь горячо верит Мероланна, тогда — квары совершенно безумны. Но если всё это правда… "Тогда у них есть все причины ненавидеть нас, — мысленно вздохнула сестра Зории. — И все причины желать нашей погибели".
* * *
Злость, клокотавшая в Бриони, начала остывать, пока она шла к своим покоям, как будто кто-то снял крышку с кипящего котелка.
"У меня нет времени гневаться, — напомнила она себе. — На кону моя жизнь". В любой момент её могли бросить в тюрьму или сослать в качестве узницы в какую-нибудь отдалённую крепость. Ананка могла даже убедить одурманенного старика поверить в чушь о ведьмовстве, подольше позудев у него над ухом. Слово же самой Бриони — слово дочери короля! — ничегошеньки не значило для Энандера. Напротив, он сидел там дурак дураком и просто позволял своей шлюхе вертеть им как ей вздумается…
"Спокойно, — напомнила Бриони себе. — Как говорил Шасо? Даже защищаясь, не забывай нападать. Ты не должна просто парировать удары. Воин всегда пребывает в действии, хотя бы для того, чтобы подготовиться к следующему шагу".
Так, и каким будет следующий шаг? Чем она располагает? Давет уехал по каким-то своим делам. Деньги, данные взаймы Энеасом, почти истрачены… Да, Зория её защитит, повторила она про себя… но Зории для этого надо дать возможность. Бриони явилась в этот город, не имея ничего, кроме свободы. И будет счастлива теперь, сумей она и покинуть его при своих.
По смущённым лицам фрейлин было очевидно, что новость не прошла мимо их ушей. Что неудивительно: сплетни в Бродхолле разлетаются мгновенно. И всё же Бриони больно было наблюдать, как девушки мнутся в нерешительности, раздумывая, как к ней теперь относиться. Знали ли они всё это время о предательстве Фейвала? И сколько среди них шпионок Ананки? Из всех её фрейлин одна Агнес, высокая, тонкая дочь поместного барона, приблизилась, чтобы встретить вошедшую принцессу.
Девушка внимательно оглядела Бриони.
— Как вы себя чувствуете? — по её голосу было понятно, что она волнуется искренне. — Могу ли я что-либо сделать для вас, принцесса?
Бриони бросила взгляд на других девиц, которые уже отвернулись и поспешно заняли себя чем попало.
— Да, госпожа Агнес, ты могла бы побеседовать со мной, пока я буду переодеваться во что-нибудь другое. Я проходила в этом платье весь день.
— С радостью, ваше высочество.
Пройдя в личные покои, Бриони принялась быстро стягивать с себя платье. Пока Агнес помогала ей сменить его на тяжёлый ночной халат, принцесса внимательно разглядывала девушку. Та была лишь немного младше неё самой, но почти того же роста, и хотя сложена Агнес была изящнее, волосы у неё были такие же светлые, как у Бриони — что могло оказаться очень кстати.
— Что ты знаешь о случившемся со мной сегодня? — спросила она фрейлину.
Агнес смутилась.
— Больше, чем мне хотелось бы, принцесса. Я слышала, что мастер Фейвал предстал перед королём и лгал ему о вас, — она покачала головой. — Если бы они спросили меня, я рассказала бы им правду — что вы невинна, и что вы были безукоризненно учтивы с его высочеством принцем Энеасом.
Вдруг девушка ахнула.
— Вы хотите, чтобы я пошла и рассказала им, принцесса? Я сделаю это, если таково ваше желание, но я опасаюсь за свою семью…
— Нет, Агнес. Я не стала бы просить об этом ни тебя, ни других девушек.
— Другие девушки — трусихи, принцесса Бриони. Боюсь, они всё равно не сказали бы правду. Они боятся Ананки, — камеристка горько рассмеялась. — И я боюсь Ананки. Поговаривают, будто она ведьма — будто она держит короля под чарами.
Бриони нахмурилась.
— Ну, я тоже могу показать ей парочку фокусов — но только если ты поможешь мне.
Агнес закончила завязывать пояс халата и ответила Бриони серьёзным взглядом.
— Я помогу вам, принцесса, в чём только позволят мне боги. Я считаю, что они поступают с вами ужасно.
— Отлично. Думаю, мы сможем устроить всё так, что твоя репутация при дворе не пострадает. А теперь слушай…
Посылая Агнес с поручением в первый раз, Бриони прошла с девушкой к дверям, чтобы показаться стражникам в ночном халате.
"К демонам скромность! — сказала она себе. — Воину скромность только помеха”.
И громко, чтобы все слышали, распорядилась:
— Поторопись!
Солдаты повернулись, провожая спешащую девушку взглядами, но Агнес была не из тех, кто приковывает к себе внимание мужчин. Она несла письмо к королю, полное мольбы и заверений в невиновности, какого и следовало ожидать от человека, находящегося в положении Бриони, но стражники не потрудились даже спросить, зачем её послали, не то что прочесть письмо.
