Наконец городские ворота позади них скрылись из виду, и принцесса выбралась посидеть на облучке повозки, мирно трясущейся по Королевскому тракту вдоль реки Эстер, сверкающей переливами волн под утренним солнцем.
— "Гуманное обращение с домашними животными"? — фыркнула она. — И "тухлая рыба"?
Хьюни снисходительно глянул на девушку.
— Я знавал одну бабёнку в Большом Стелле, от которой вечно несло тухлятиной. И можешь мне поверить — у неё тоже находились свои поклонники.
— Не говоря уж о стае котов, которые таскались за ней повсюду, — хохотнул Финн. — Отлично сработано, принцесса. Вижу, вы не забыли наши уроки, — он прижал руки к тугому пузу. — "О, моё бедное дитятко! Ах, я несчастная!" Куда как убедительно!
Бриони не удержалась и захихикала. Впервые за долгое время ей выдался случай посмеяться.
— Жулики, вот вы кто!
— И всё-таки при этом актёры будут почестнее большинства благородных, — заметил Хьюни.
Улыбка Бриони погасла.
— Кроме Фейвала.
Хьюни тоже посерьёзнел:
— Да, кроме него.
* * *
К ночи они доехали до местечка Дорос Эко, укреплённого городка, приютившегося у подножия холмов над рекой. Вечер выдался холодный и ветреный. Бриони, укутавшись в плащ, наблюдала, как Эстир Мейквелл колдует над котелком — и вдруг поняла, что впервые за долгие месяцы чувствует себя… свободной. Нет, не абсолютно свободной, но тяжесть, давившая на сердце, груз людских подозрений и ожиданий, каждый день изнурявшие её в Бродхолле, исчезли. Она всё ещё была напугана — да что там, в ужасе — от того, что случилось с её жизнью и любимыми ею людьми, но здесь, под открытым небом, в окружении тех, кто не хотел от неё ничего такого, чего она с радостью не сделала бы, Бриони скорее верилось в лучшее.
— Давай я помогу, Эстир, — предложила она.
Женщина посмотрела на неё с нескрываемым подозрением.
— Это с чего бы вдруг, принцесса?
— Потому что хочу помочь. И потому что не хочу сидеть и смотреть, пока трудятся другие. Я всю жизнь только этим и занималась.
Сестра Педдера Мейквелла фыркнула:
— Неужто это так плохо? — и указала на пару морковок и усатую луковицу. — Ну, развлеките себя тогда. Второй нож вон там. Нарежьте их мне.
Бриони постелила на колени полотенце и принясь крошить овощи.
— Почему ты здесь, Эстир?
Женщина не смотрела на неё.
— Что за вопрос такой? Где же мне ещё быть?
— Я имею в виду: почему ты путешествуешь с театром? Ты миловидная женщина, и наверняка ведь были такие мужчины, которые… которые оказывали тебе знаки внимания. Неужели никто из них не попросил твоей руки?
Недоверчивый взгляд мгновенно вернулся.
— Если уж на то пошло — да, были, хоть это и не вашего ума дело… — женщина внезапно побледнела. — Простите, ваше высочество, я забылась…
— О, да пожалуйста, Эстир, можешь забываться сколько угодно. Мы ведь были… мы были почти друзьями. Можем ли мы стать ими снова?
Эстир Мейквелл хмыкнула.
— Легко сказать. По вашему желанию, моя леди, меня могли бы казнить. Одно ваше слово нужному человечку — и я уже томилась бы в башне, ожидая палача. Или меня высекли бы на городской площади, — она вновь озабоченно покачала головой. — То есть, я, конечно, не думаю, что вы бы так поступили. Вы добрая девушка… настоящая принцесса, если вы понимаете, о чём я…
Да уж, нормального разговора у них с Эстир никак не выходит. Бриони сдалась и сосредоточилась на резке овощей.
* * *
Шли дни, и принцесса уже начала вновь привыкать к ритму дорожной жизни. Она отдала актёрам все остававшиеся деньги, так что пока они могли нигде не выступать, но готовили декорации, реквизит и костюмы для пьес, которые Финн, Хьюни и Мейквелл собирались представить публике по возвращении в Королевства пределов. Ко всеобщему изумлению юный Пилни, однажды игравший на сцене мужа Бриони, втрескался в дочку трактирщика — не обманщика Бедояса, а хозяина "Морской лошади" — и остался в Тессисе, готовиться к свадьбе и помогать будущему тестю. И Бриони обнаружила, что в связи с этой утратой — и много менее умилительным дезертирством Фейвала Улийца, — на неё свалилась ответственность за большую часть ролей как женщин, так и юношей. Это было увлекательно и даже весело, но на сей раз она не могла избавиться от мысли, что всё это только на время, что теперь она гораздо больше принадлежит той своей настоящей жизни в реальном мире, к которой ей очень скоро предстоит вернуться, чем во время путешествия к Тессису.
Одним из очевидных доказательств этому служили новости, собираемые ими в попутных городках и от других странников. В то время, когда они двигались на юг, люди говорили о событиях в Королевствах пределов, делились слухами о войне с фаэри и смене власти в Южном пределе, и об осаде Иеросоля автарком. Слухи об автарке ходили и теперь, но стали страшнее и путанее. Одни пугали, что он сравнял Иеросоль с землёй и теперь идёт войной к северу, на Сиан. Другие полагали, что он, напротив, зачем-то отправился в Джеллон и напал на тамошний народ. А третьи уверяли, что автарк плывёт в Южный предел — новость показалась Бриони нелепой, но всё же очень её напугала. Что нужно этому чудовищу в её крохотной стране? Неужели это правда? Не спешит ли она навстречу положению дел много худшему, нежели даже опасалась? Конечно, были и другие слухи, заставлявшие её беспокоиться ничуть не меньше, а то и больше. Если Иеросоль и в самом деле пал, то где же её отец? Да и жив ли ещё Олин? Неудивительно, что участие в спектаклях уже не приносило принцессе такой же радости, как прежде.
Хьюни и Педдер Мейквелл вернулись из города порядком обескураженные.
— Солдаты короля уже и здесь побывали, — пояснил Мейквелл, смывая вкус дорожной пыли во рту глотком кислого эля. — Нам лучше не показываться в городе больше чем по одному или по двое.
Сердце у Бриони упало. Не то чтобы ей так уж хотелось заглядывать в городишко — да и что ей там нужно, в самом деле? общая комната в трактире, где ей придётся прятать лицо? несколько прилавков, на которых она могла бы выбрать себе безделушку за пару монет, которых у неё всё равно не было? — но известие о том, что король Энандер так скоро начал на неё охоту, и столь упорную, очень её встревожило. А ещё более — понимание того, что если её схватят, Финн и актёры тяжко за неё пострадают.
Бриони накрыла длинная тень.
— Ты кажешься печальной, принцесса, — это оказался Дован Бёрч, самый высокий парень в труппе, обречённый на амплуа великанов-каннибаллов и огров-людоедов вопреки своей настоящей — мягкой — натуре. Бриони не хотелось взваливать на его плечи — да и на прочих — свои страхи, они итак прекрасно знали, что происходит.
— Всё в порядке. Почему ты не пошёл в город с Педдером и остальными?
Парень пожал худыми плечами.
