Она бы с радостью ударила его повыше — Шасо подробно рассказал ей, куда лучше бить в рукопашной схватке, — но, увы, ни положение тела, ни ворох юбок не позволяли ей это проделать.
— Что ровным счётом ничего не значит, леди. И сейчас я пытаюсь сие до вас донести, — мужчина склонился к ней, так что узкое лезвие ножа оказалось так же близко к его лицу, как и к её. — Вы ошибаетесь, считая людей высоконравственными созданиями, как будто каждый должен соизмерить зло и добро, причинённые ему, и действовать в соответствии с этой мерой, будто он — неподкупный судья, выносящий приговор.
Бриони изо всех сил постаралась не выказывать напряжения:
— О, я, уж будьте уверены, знаю, что люди подкупны… и подкуплены…
И внезапно пнула его, надеясь застать врасплох. Но всё вышло наоборот: Давет, продолжая удерживать запястья девушки, подцепил её ногу своей и выбил из-под Бриони опору, ударив по второй ноге. Она соскользнула со скамьи и упала бы, но Давет поддёрнул её вверх, так что принцесса болталась между рукой шпиона и сиденьем, как оленья туша, подвешенная перед хижиной охотника.
Стыд и ярость в ней почти превозмогли страх.
— Пустите меня!
— Как пожелаете, леди, — посланник разжал пальцы и принцесса рухнула на землю рядом с ним — и моментально вскочила, уже с зажатым в руке ножом.
— Вы! Да как вы смеете?! Как…
— Как смею что? — выражение его лица было равнодушно, почти жестоко, что, пожалуй, было даже хорошо — если бы посланник улыбнулся, принцесса бы попыталась убить его. — Показать вам, какая вы дурочка? Вы умная девушка, Бриони Эддон, но тем не менее всего лишь девушка. Даже девица, в чём я не сомневаюсь. Вы понимаете, как рисковали собственной безопасностью и судьбой своей семьи, придя сюда вот так?
Клинок йисти задрожал в её руке.
— Вы… вы не намереваетесь причинить мне вред?
— Клянусь Великою Матерью, принцесса, вы полагаете, я так глуп, что напал бы на белокожую северную девушку в северном замке, в пределах слышимости сотни или более вооружённых стражей, даже не зажав ей рта? — мужчина покачал головой. — Скажите мне, что я не так уж неверно оценил ваш ум, или вы — мой.
— Вы приставили нож мне к горлу!
— Если бы я действительно хотел напасть на вас, я бы вас разоружил, — Давет сделал выпад, так же стремительно, как когда-то это проделывал Шасо, а то и быстрее, и своим кинжалом выбил оружие из её рук. Крутясь, клинок улетел в темноту и бесшумно исчез в укрытой тенью траве садика.
— Пойдите, разыщите его. Я подожду. Кажется, это оружие не из тех, с каким расстаются без сожаления.
Вернувшись, принцесса вновь спрятала кинжал йисти в рукаве.
— Если бы не это мерзкое платье, я вытащила бы оба ножа, и один из них уже торчал бы у вас в голени, по меньшей мере.
Давет широко, но невесело улыбнулся.
— В таком случае, давайте оба возрадуемся, что вы этого не сделали, поскольку я чувствую, что всё прошло бы совсем не так удачно и гладко, как вы полагаете.
— Но зачем вы набросились на меня? — Бриони вновь присела, на сей раз более осторожно, но Давет не сделал ни единого движения в её сторону. — Вы меня напугали.
— Замечательно, моя леди. Вот первые слова, что я рад слышать, из всего, произнесённого вами в нашу сегодняшнюю встречу. Я хотел, чтобы вы испугались. Вы в страшной опасности, понимаете вы это?
Девушка уставилась на собеседника, опять пытаясь припомнить как можно лучше преподанные ей уроки — теперь не боя, а актёрской игры. Нельзя было позволить слезам покатиться из глаз. Это было бы уж слишком… по-девчачьи.
— Да, мастер дан-Фаар, я осознаю опасность вполне, и особенно она стала очевидна, когда три дня назад кто-то попытался меня отравить. Но благодарю за напоминание.
— Ваш сарказм совершенно неуместен, принцесса. Вы должны благодарить меня за то, что я честен с вами в то время, когда другие не могут того или не хотят, — мужчина мягко положил руку на её предплечье. — По правде говоря, я желал бы для себя иной роли. Если бы мне только досталось играть человека более честного и доброго…
На сей раз он не предвидел удара. Принцесса оказалась так быстра, что кончик её клинка пронзил мясистую часть его кисти прежде, чем туанец успел отдёрнуть руку. Мужчина поднялся — от злости лицо его помрачнело — и сорвал перчатку, чтобы осмотреть рану. Впрочем, подумала Бриони, не так уж он и зол.
— Ты, мелкая…! Зачем ты это сделала?
— Вы сами посоветовали мне не доверять никому, мастер дан-Фаар, — она тяжело дышала, сердце колотилось в груди. — Вы твердите мне о том, какой вы добрый, какой заботливый, как печётесь о моих интересах, как никто другой. Что ж, отлично. Тогда начните, пожалуйста, с ответа на этот вопрос: кто вы? Враг, по непонятной причине проявивший ко мне благоволение? Или друг? Станете ли вы мне названым братом или поклонником? Всю свою жизнь я провела под пристальными взглядами — и мне не настолько льстит ваше внимание, чтобы потерять контроль над собой и забыть, кто я есть и какова моя цель, или о том, что вы, похоже, хотите получить всё и сразу, — Бриони посмотрела на собеседника в упор. — Итак, сударь, кем вы будете для меня?
Какое-то время Давет просто разглядывал её поверх руки, посасывая то место, куда пришёлся укол.
— Не могу вам ответить, принцесса. В действительности, я больше не уверен, что знаю, кто эта девушка передо мной. Время в изгнании очень вас изменило.
— Ну, думаю, в этом нет ничего удивительного, правда? — Бриони снова спрятала кинжал в рукав. — Если вы захотите вновь поговорить со мной — возможно, снабдить меня действительно полезными мне сведениями — о моём отце, к примеру, — вы знаете, где меня найти.
— Подождите, — Давет поднял руку, развернув ладонь к девушке, будто признавая поражение. — Довольно, Бриони.
— Принцесса Бриони, мастер дан-Фаар. Мы не слишком близко знакомы, да и дружбу свою вы ещё не доказали.
Он отступил.
— Вы жестоки, леди. Разве я не предупредил вас тогда, в Южном Пределе, что кое-кто при дворе замыслил недоброе против вас?
— Бросьте. Без конкретных имён что мне в том было пользы? Для кого из правителей во всём мире сие утверждение неверно? Вы не причинили мне никакого зла, посланник, но, насколько я могу видеть, ничем и не услужили, кроме оказания чести пребывать в вашем обществе, — Бриони теперь чувствовала себя достаточно свободно, чтобы послать собеседнику полуулыбку. — Дар, ценности не лишённый, но вряд ли служащий доказательством незыблемой верности.
— Вы стали железной леди, принцесса, — Давет покачал головой.
— Я оставалась жива, несмотря на то, что многие желали мне обратного. А теперь расскажите о моём отце или давайте попрощаемся и оставим эту холодную ночь за порогом.
— Рассказать я могу немного. Когда я покинул Иеросоль и отправился сюда, он всё ещё находился в плену у Лудиса Дракавы. С тех пор до меня доходили всё те же слухи, что и до вас — что Лудис бежал, что вашего отца передали автарку, что Иеросоль вот-вот падёт…
