— О чём ты говоришь? — удивился староста. — Что ты пришёл рассказать нам?
— Важно не то, о чём я пришёл рассказать, а то, о чём мне нужно спросить, — мальчик оставался невозмутим. — Отведите меня к хранителям Чешуи.
В изумлении глава скиммеров отшатнулся, будто странный ребёнок ударил его, и несколько мгновений только беспомощно разевал рот.
— Что… что ты только что сказал? — наконец выдавил он, но прозвучало это не требовательно, а жалко.
— Я говорю о двух сёстрах, как ты и сам уже понял, — повторил Кремень. — Многое может зависеть от этого. Отведи меня к ним, староста, хватит терять время попусту.
Турли Длиннопалый беспомощно оглянулся на других скиммеров, но они, похоже, растерялись ещё больше и теперь взволнованно глядели на него вытаращенными от удивления глазами.
— Мы… мы не можем этого сделать, — наконец промямлил староста. Сопротивление было сломлено. Сейчас он не отказывал, просто сообщал о том, что разрешить им это невозможно. — Мелководный плескун не может встретиться с сёстрами…
— Им нужно идти, а моего Рафа нет здесь, — вмешалась дочь старосты. — Если ты не можешь отвести их, отец, это сделаю я.
Сланец подумал, что Турли Длиннопалый, наверное, разозлится на дочь, ударит её или выставит вон, но он ошибался. Напротив, отец заговорил с ней почти извиняющимся тоном:
— Но, дочь, сегодня не тот день, чтобы тревожить сестёр… Сегодня не день исповеди, мы не рассыпали соли…
— Чепуха, отец, — она покачала головой, как будто староста был ребёнком, который сочиняет небылицы. — Послушай! Этот малыш говорит о таких вещах, о которых не может знать ни один посторонний, не то что сухопутный ребёнок. Он говорит о Чешуе! Как будто мы уже не знаем о том, что грядёт время перемен.
— Но Эна, мы не…
— Можешь наказать меня позже, если пожелаешь, — она встала. — Но я отведу их в сушильню.
Словно плотину молчания прорвало после этих слов: остальные скиммеры загалдели все разом, споря, шикая, борясь за внимание Турли и тыча длинными пальцами в сторону дочери старосты, будто она вошла в комнату голой. Шум всё усиливался, и наконец Турли хлопнул длинными ладонями, призывая к тишине, но не его голос заставил их онеметь.
— Тогда отведи нас, — промолвил Кремень. — Мы не можем терять время. До Средины лета осталось меньше одного лунного цикла.
— Что ж, следуйте за мной, — не обращая внимания на возмущённые взгляды откровенно сбитых с толку скиммеров, девушка сняла с крючка платок и накинула на плечи. — Но ступайте осторожно — местами путь небезопасен.
К изумлению Сланца, девушка увела их недалеко: всего только в ближний плавучий док, принайтованный к корме рассохшейся баржи.
Луна канула куда-то за внешние стены замка, и воцарилась ночь столь непроглядная, что если бы не тусклое мерцание звёздочек, когда ветер раздувал облака, можно было бы подумать, что они спустились в глубочайшие туннели Мистерий.
Эна указала на вёсельную лодку, покачивающуюся на волнах у края дока.
— Полезайте.
Сланец полагал, что ничего не может быть страшнее, чем плыть на лодке, где над тобой только небо, а под тобой лишь вода. И быстро обнаружил, что жестоко ошибался.
— Теперь возьмите это, — велела Эна, протягивая им обоим по куску ткани. — Завяжите себе глаза.
— Ослепить себя? — Сланец аж задохнулся. — Да ты в своём уме?!
— Если вы этого не сделаете, я вас не повезу. Путь в сушильню незачем знать сухопутным, даже если они и утверждают, что служат Киё-а-пу.
— Пожалуйста, отец, — попросил Кремень. — Всё будет хорошо.
"А, ну конечно, — проворчал Сланец про себя. — Почему бы и нет? Может, когда мы свалимся в воду, мальчишка и акул заговорит, как какой-нибудь святой пророк".
С большой неохотой он затянул жёсткую просоленную тряпку поверх глаз; и тут же почувствовал, как лодка отходит от причала. Что же на самом деле произошло с этим ребёнком за Границей теней — и когда он побывал подле Сияющего Человека?
Сияющий Человек. Сланец не мог забыть той картины: ребёнок, лежащий у ног гигантской статуи. Как и всех из его народа, Сланца учили, что Сияющий — это изображение их создателя, Повелителя горячего мокрого камня. Во время Мистерий им — ему и другим фандерлингам, вступающим в пору взросления, — намёками дали понять, что кристаллический колосс в некотором роде живой — что в нём заключена мощь их божества. Но зачем было мальчику в одиночку отправляться на его поиски? И что он проделал с тем странным зеркалом — тем самым, которое Сланец потом, рискуя быть казнённым, отнёс той страшной женщине-квару? И ещё один, не менее важный, вопрос: что, во имя Старейших Земли, теперь-то малыш задумал? Кремень своими допросами довёл древнего старика брата Серу до белого каления, а теперь потребовал — и получил разрешение! — дать ему доступ к какому-то сокровищу скрытных скиммеров. Сёстры, Чешуя — Сланец и понятия не имел, что бы всё это значило, зато понимал со всей определённостью, что может управлять событиями не больше, чем человек, увлекаемый вниз каменной осыпью, которому остаётся только крепиться и молиться…
Эти и ещё сотни мыслей проносились в голове Сланца под скрип вёсел да лёгкий плеск волн о борт лодки. Какую-то часть пути они плыли по длинному каменному туннелю, в котором плясало эхо. Когда оно затихло где-то позади, волны, прежде спокойные, какими они обычно и бывают в лагунах, вдруг начали биться о лодку с такой силой, что фандерлинг в панике потянул с глаз повязку.
— Нет! — прикрикнула Эна. Девушка буквально выдыхала слова, как человек, говорящий не прерывая тяжёлой работы. — Оставь тряпку на месте, или я разверну лодку!
— Что происходит?
— Не волнуйся, фандерлинг. Просто сиди спокойно.
Сланец почувствовал, как Кремень, дотянувшись, сжал его запястье, и неохотно оставил попытки содрать повязку. Да что же творится? Они вышли в открытое море? Но как они могли пересечь гавань и выйти за перекрывающую её цепь? А как же осаждающие их квары? Нет, как-то не вяжется одно с другим.
Наконец, после того как они, по ощущениям, провели на воде уже час, а последняя успела попихать и пораскачивать их во все стороны, вызвав лёгкую тошноту, Сланец почувствовал, как лодка ткнулась носом во что-то твёрдое. Девушка выпрыгнула из неё и помогла обоим пассажирам сойти на причал, а с него — на сухую землю.
— Не трогайте повязок, — предупредила она. — Я скажу, когда можно будет их снять.
Потом Сланец услышал, как открылась дверь, и заботливые огрубелые руки Эны направили его с Кремнем внутрь строения. Ноздри и лёгкие фандерлинга немедленно наполнились едким, просоленным дымом.
— Теперь можете развязать глаза, — сказала девушка.
Это было первое, что Сланец сделал, как только прокашлялся.
Место, где они теперь находились, похоже было на наземный сарай. В центре в каменной яме ревел огонь, языки пламени вздымались на высоту в два фандерлингских роста, роняя на всё вокруг неяркий красно-оранжевый отсвет. По обе стороны от очага на всю длину высокого прямоугольного помещения протянулись жерди, через каждые несколько шагов поддерживаемые довольно толстыми деревянными грубо обтёсанными столбами. На жердях были развешены сотни выпотрошенных рыбьих тушек.
