— Нет. — Губы у меня пересохли, и это слово я выговариваю шепотом. — Никого нет.
— Хорошо. — Дора улыбается. — Это всегда упрощает ситуацию. А теперь вам надо отдохнуть.
Мужчина, Арчер, никогда не заботится обо мне так, как заботятся женщины. Они кормят меня, осторожно водят в туалет и ванную, поддерживают меня, пока меняют постельное белье.
Они приносят мне чай и воду, измеряют температуру и открывают окна, чтобы проветрить комнату. Однако пополудни приходит Арчер, и я начинаю особенно ждать его визитов. Он держит надо мной руки, и всякий раз я чувствую, как ласковое тепло проникает сквозь кожу до самых костей. Он шепчет молитвы, призывая высшие силы исцелить мою печаль, и обещает то, что я жажду слышать: я вновь увижу Хедер.
— Теперь ты с нами, Рейчел, — говорит он с улыбкой. — Тебя привело в нужное место. По воле Агнца ты будешь под защитой, когда наступит конец света. Ждать уже недолго. Блаженство не за горами.
Что есть блаженство? Возможно, это смерть и близость к Хедер.
Жажда этого блаженства наполняет меня. Это единственное, что может побороть тоску, которая сжимает меня в своих мучительных объятьях, когда я одна.
— Вы обещаете?
— О да, — говорит Арчер. Он улыбается. — Здесь вы в безопасности. Я обещаю.
Глава 16
Когда большой наплыв завершается, в доме оказываются тридцать последователей. К удивлению Летти, такое количество людей вскоре кажется совершенно нормальным, и дом с легкостью их вмещает.
— Разумеется, вмещает, — радостно говорит Арабелла. — Возлюбленный никогда не предложил бы чего-то невозможного. Он все делает возможным.
— Да, — отвечает Летти.
Это верно, однако успех предприятия в действительности определялся готовностью последователей делать то, что им сказано, и принимать как должное то, что в доме царит такая же иерархия, как и во внешнем мире. Беднячки с их бесформенными пальто и потрепанными чемоданами не принесли в общинную казну ничего, кроме рабочей силы. Их поселили на чердаке в многочисленных старых комнатах для прислуги, оставшихся от тех дней, когда здесь было множество слуг. Теперь эти роли исполняют они, каждой поручены определенные обязанности, что обеспечивает гладкое течение жизни в доме. Они убирают, стирают, готовят пищу и ухаживают за благородными дамами и господами, так что те, а в особенности Возлюбленный, живут в комфорте. Хотя всем ясно, что они бесплатные слуги, их так не называют. Их называют Ангелами, что Летти находит довольно забавным, если учесть, что большинству из них за сорок, а руки у них загрубели от тяжелой работы.
Наверное, легче, когда тебя называют таким приятным словом.
Спальни на втором этаже распределяются в соответствии с величиной пожертвований в общинный фонд. Арабелла, разумеется, занимает господствующее положение и сохраняет свою прекрасно обставленную комнату с видом на подъездную дорогу. За Летти остается ее меньшего размера спальня и крошечная гардеробная. Другие дамы, которые переписали свои доходы от акций, долей или трастовых фондов, занимают более роскошные комнаты, но наилучшие апартаменты отданы Возлюбленному и Саре. Там они могут, если желают, отдыхать в относительном уединении. Однако жизнь в основном общинная.
— Летти, идем со мной. Я должна с тобой поговорить. — Арабелла вызывает Летти из салона, где та шьет и слушает игру Мод Дигби на фортепьяно.
Это Шопен, и музыка удивительно успокаивает. «Одна из вещей, которые меня радуют в этой новой жизни», — думает она. Действительно, дом, кажется, воспрял благодаря множеству обитателей. Услышав голос сестры, она поднимает глаза.
— Поторопись, Летти! — говорит Арабелла.
— В чем дело? — Летти идет за ней. — Какая-то неприятность? — Она гадает, не связано ли это с Эдвардом и Сесили, которые восприняли изгнание из дома с великой горечью. Их первоначальное согласие было, как выяснилось, блефом, способом выиграть время и подумать, что можно предпринять, чтобы остановить Арабеллу. Последовал обмен сердитыми письмами. Сесили «перестала узнавать» Арабеллу при встречах на улице и с трудом заставляла себя кивнуть Летти. Судя по взглядам, которые бросали деревенские жители на обитателей большого дома, слухи циркулировали в изобилии. Летти опасается распространения грязных сплетен и подозревает, что за ними стоит ее сестра.
— Нет-нет, никакой неприятности, — говорит Арабелла. — Но я должна поговорить с тобой. Пойдем в библиотеку, там никого нет.
Она открывает дверь и заводит Летти внутрь. Свет из сада приглушен тяжелыми шторами из красного бархата, и в библиотеке царит полумрак. Арабелла садится на письменный стол и болтает ногами, как школьница. Здесь сидит Возлюбленный, когда ведет переписку или читает большие тома по библейской истории. Арабелла демонстрирует свою власть. Несмотря на то что она отдала дом общине, она все еще считает его своей вотчиной. Она носит белую одежду, предписанную преподобным, но не длинную юбку и застегнутую до горла блузку, как пожилые дамы. На ней белое шелковое платье с низкой талией и вырезом, в котором хорошо видна гладкая бледная кожа. На шее несколько витков длинного жемчужного ожерелья. В обществе неукрашенных дам внешность Арабеллы производит сильное впечатление.
— Итак, — спрашивает Летти, — в чем дело?
— Боюсь, тебе придется уступить свои комнаты.
— Что? — Она внезапно видит себя изгнанной в помещение для слуг на чердаке. Ей придется выполнять домашние работы, превратиться в Ангела? — Но почему?
— Они нужны. Ненадолго. Возлюбленный ожидает особых гостей, которые намерены к нам присоединиться. Это семья. Мистер и миссис Кендалл и их сын. Мы должны иметь в распоряжении твою комнату, потому что рядом есть гардеробная, где будет спать их сын. Это лишь до тех пор, пока для них не подготовят один из коттеджей.
— Возлюбленный не хочет, чтобы они жили в доме?
— Нет. Это было бы неприемлемо, учитывая, что это супружеская пара и у них неженатый сын. Они переедут, как только коттедж будет готов. Мистер Кендалл — весьма уважаемый адвокат. Его присоединение к нам необыкновенно важно для миссии Возлюбленного.
— И где я буду спать?
— Ты можешь переехать в мою гардеробную. Я попрошу Ангелов поставить там кровать. Я уверена, что ты можешь принести столь небольшую жертву, если подумаешь о том, чем поступились другие, чтобы оказаться здесь.
— Конечно. — Арабелла вряд ли ожидает другого ответа. Она знает, что Летти будет покладистой. Разве Летти хоть раз сказала «нет»? Она смиренно приняла все многочисленные изменения, которые принесла жизнь. Точнее, принесла Арабелла.
Арабелла продолжает:
— Так или иначе, ты должна подумать о том, что до сих пор не переписала свой доход на имя Возлюбленного. Это не прошло незамеченным. Ты должна поскорее этим заняться. Подумаешь об этом?
— Конечно. — Летти знает, что это условие пребывания в доме. Они все сделали это, и она тоже должна.
