— Ой, спасибо тебе, — сказала Кейт, и ее глаза вспыхнули при виде ящика с вещами из игровой комнаты. Там были кое-какие книги и игрушки, пережившие потоп, который устроили пожарные. — Мне они понадобятся.
Каз обвела глазами комнату и подумала, что если бы она не знала о смерти Хедер, то могла бы решить, что девочка здесь. На крюке в прихожей висело маленькое синее с белыми звездочками пальто, под ним стояла пара ботинок. На столе была пластмассовая тарелка, на которой лежал сэндвич с ветчиной, а рядом в плошке — очищенный мандарин.
— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — спросила она у Кейт.
— Да. Все хорошо. — Во многих отношениях она, пожалуй, действительно была в полном порядке. Если не слишком задумываться над ее отказом повидать Ади. — Но вчера вечером опять приходил Рори. — Ее глаза наполнились холодом. — Я бы хотела, чтобы он оставил меня в покое. Он должен бы знать, что все кончено. Он все время пристает ко мне по поводу встречи с консультантом. Он называет это так, но я думаю, он имеет в виду психотерапевта. Я не вижу смысла. Со мной все будет в порядке, если меня оставят в покое и дадут самой разобраться. Мне просто нужно какое-то время. Какая-то свобода. Может быть, мне стоит на время уехать.
— В самом деле? — рискнула спросить Каз. Она видела ряд флакончиков с таблетками на подоконнике в кухне. — Неужели это поможет?
Мгновение она снова выглядела прежней Кейт: оживленной, миловидной, энергичной женщиной, которую Каз любила до того, как ужас выкачал из подруги все и превратил в подобие робота с мертвыми глазами.
— Думаю, поможет, — отозвалась она. — Я действительно так думаю.
— И сколько времени тебе нужно?
Она пожала плечами:
— Пара месяцев. — Потом Кейт наклонилась к ней, и в ее глазах были эмоции, которых Каз не видела в течение долгого времени. — Каз, я знаю, что могу сделать это. Я могу уехать. Но Рори этого не хочет, и все на его стороне. Врачи. Моя мать, моя сестра. Они хотят, чтобы я сидела на таблетках, может быть, даже хотят поместить меня в больничную палату или в изолятор для душевнобольных. Я этого не переживу. Ни в коем случае. Не знаю, что я сделаю, если такое случится. У меня есть план, но мне нужна помощь. Мне нужен кто-то, кому я могу доверять. Ты поможешь мне?
Она должна была знать, что Каз поможет. Каз отчаянно хотела помочь. Она понимала, что это только начало, что Кейт необходимо пройти через эту странную стадию отключения, чтобы начать принимать то, что произошло, и смириться. Она должна это сделать до того, как Ади выпишут из больницы. Он будет нуждаться в ней, когда та вернется.
— Безусловно, я помогу.
С той минуты она стала соучастницей бегства Кейт. Но теперь все изменилось.
Глава 21
Когда община возвращается в дом для пиршества в честь союза Возлюбленного, Летти не может до конца поверить, что празднует и собственную свадьбу. Ангелы немало потрудились и подготовили великолепный банкет. В вестибюле установили огромный стол на козлах, за которым есть место каждому, а на почетных местах усаживаются счастливые пары.
Странно видеть Арабеллу рядом с Возлюбленным, тогда как Сара теперь передвинулась на несколько стульев дальше. Сам Возлюбленный после брачной церемонии полон новых сил и часто посматривает на новую жену, которая выглядит взволнованной и счастливой. Конечно, во многих отношениях она уже занимала это место. В качестве владелицы дома и любимицы Возлюбленного она всегда обладала высоким статусом. Теперь, однако, никто не подвергает сомнению ее роль самой главной женщины в общине. Все относятся к ней с почтительным уважением. Сара же, к которой по-прежнему относятся со всевозможной любезностью, явно окружена атмосферой вдовства.
Летти сидит рядом со своим свежеиспеченным мужем, а дальше сидят Кендаллы, довольные и несколько ошеломленные разворотом событий. Теперь их сын — духовный свояк Возлюбленного, и это наверняка приведет его в круг избранных. Летти видит в их глазах надежду, что такая честь поможет смягчить отношение Артура к Возлюбленному и даст ему такой статус в общине, который сделает ее более привлекательной для него. Она догадывается, что они мечтают о спасении его души наряду со своими душами.
Артур, однако, отнюдь не кажется смягчившимся. Он ведет себя так же, как все время после прибытия: замкнутый и неразговорчивый, с глуповатым выражением на лице. Кажется, он хотел бы быть где угодно, только не здесь.
Летти хотелось бы знать, сколько браков начинаются в полном молчании, когда жених не желает смотреть на свою невесту.
— Передать тебе что-нибудь? — спрашивает она так дружелюбно, как только может. — Говяжий язык очень хорош. Тебе стоит его попробовать.
Он что-то бормочет, берет блюдо, которое она протягивает, перекладывает вилкой несколько ломтиков на свою тарелку и передает блюдо своей матери. Летти наклоняется к нему и тихо говорит:
— Я понятия не имела, что такова будет воля Агнца. Для меня это было так же неожиданно, как для тебя. Однако в этом должна быть какая-то высшая цель. Я уверена, что если мы будем молиться и упорствовать, то начнем понимать план.
Он обращает к ней свои холодные серые глаза и говорит:
— Не можешь же ты всерьез считать, что мы женаты! Мелкий фарс, через который мы только что прошли, ровным счетом ничего не значит. С таким же успехом я мог бы жениться на этом столе.
Она ахает, краснеет и отодвигается от него. Потом она напоминает себе, что ее роль — вернуть потерянную душу в лоно истины. Он будет сопротивляться, это очевидно. Она должна научиться не воспринимать его слова как личную обиду и прощать его грубости и оскорбления.
— Наш брак — духовный союз, — напоминает она ему. — Так что в определенном смысле ты прав. Я надеюсь, со временем ты поймешь, что именно поэтому он еще более ценен.
Он смотрит на нее с чем-то вроде жалости во взгляде.
— Ты рада, что тебя выдали замуж, даже не спросив твоего согласия?
— Это воля Агнца, — говорит она. Наверняка он понимает, что ее согласие по сравнению с этим ничто. — Эту волю следует принимать и исполнять с радостью. Быть избранной для святого дела — великая честь.
Артур пожимает плечами:
— Верь в это, если тебе так хочется. Для меня это не имеет значения.
Возлюбленный поднимается и призывает к тишине, затем начинает свою речь, духоподъемную речь о природе духовного брака. Он напоминает собравшимся, что их высшая цель уже не включает в себя необходимость обзаводиться потомством, поскольку Судный день близок. Он цитирует Библию: «Ибо приходят дни, в которые скажут: “блаженны неплодные, и утробы неродившие, и сосцы непитавшие”». Он говорит им, что эта святая община, избранная для жизни вечной, не узнает смерти и, следовательно, ей нет нужды знать и рождение. Он восхваляет их за принятие:
— Благословенны вы, ибо я среди вас! Я работаю над моим планом. Скоро придет день, когда меня узнают и примут, и мир изумится.
