— Ничего. — Он смотрит на плиту и пытается вернуть ситуацию к норме. — Это ризотто? Я умираю от голода.
— Я хочу тебе кое-что сказать. — Я спокойна. Я надеюсь, что мое спокойствие демонстрирует ему, что это не глупый мелкий скандал, который вспыхивает и быстро затухает, но нечто слишком серьезное, чтобы устраивать истерику. — Я знаю.
— Знаешь что? — Он встает. — Доставать тарелки? Я могу закончить готовку, если хочешь.
— Сядь. Я знаю, что ты не был сегодня на работе.
Он внезапно бледнеет и валится на стул. Он складывает ладони вместе и смотрит на них.
— Я знаю, что ты не был на работе с марта. Тебя сократили, так ведь?
Он неподвижен как камень и не поднимает глаз. Вокруг него атмосфера краха.
— Шесть месяцев тому назад, Рори. Что ты делал все это время?
Он пожимает плечами.
— Почему ты мне не сказал?
Следует долгая пауза, а потом он тихо говорит:
— Не знаю.
— Ты не знаешь? — Я ему не верю. — Тебе никогда не приходило в голову, что следовало бы рассказать мне?
— Приходило.
— Так почему же ты этого не сделал? — По опыту прошлого я знаю, что Рори будет сопротивляться моим попыткам получить объяснения. Я буду слышать односложные ответы или же обычное «я не знаю», и то, что должно было стать диалогом, превратится в допрос, где он сыграет роль несчастной жертвы инквизитора, то есть меня. Но ведь сейчас речь идет о слишком серьезных вещах, чтобы укрываться за привычной завесой секретности? Ведь правда же, он обязан рассказать мне о том, что творится в его голове? По крайней мере попытаться.
Он переводит взгляд на меня, а затем говорит:
— Я не знаю.
— Нет. Подожди. — Во мне начинает закипать гнев. — Этим ты не отделаешься. На этот раз мне этого мало. Ты должен знать! Каждый день, когда ты выходил из дома в костюме и с портфелем, ты принимал осознанное решение скрыть эту ситуацию от меня.
Мой голос наполняется яростью:
— Когда ты подписывал документы на получение кредита для покупки кухни, хотя никакого дохода у тебя не было, ты должен был знать, что делал. А?
Его плечи сникают. Я чувствую, что он уходит в себя. Он не спорит со мной, не смотрит на меня, и каждая фибра его существа говорит мне: оставь меня в покое. Я не могу этого вынести. Все разочарования последних нескольких лет, все заботы, тревоги и огорчения последней недели, когда я осознала масштаб того, что происходит за моей спиной… Все это кипит во мне. Все, чего я хочу от него, это разговора со мной. Скажи что-нибудь. Просто скажи «сожалею».
Он не собирается сделать даже этого. Он уставился на стол, он неподвижен. Кто-то должен говорить, должен рассказать историю. Придется мне.
— Итак, ты делал вид, что каждый день ходишь в офис, все от меня скрывал и использовал выходное пособие как свою зарплату? Ты надеялся найти другую работу до того, как я узнаю?
Молчание. Нет ответа. Он не глядит на меня.
— Надеялся? — Я вскакиваю на ноги. — Пожалуйста, Рори, скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь!
— Полагаю, что да, — говорит он скучным неубедительным тоном.
Мне хочется плакать. Сейчас, в этот жуткий момент, он не в состоянии найти силы, чтобы заглянуть в себя и сказать мне, что там происходит. По-моему, он даже хочет, чтобы я разозлилась, во всяком случае делает все, чтобы это случилось. Может быть, это потому, что здесь он чувствует себя в безопасности? Он будто не грешник, а беспомощный ребенок, жертва ярости взрослого.
— Я не могу этого принять, Рори. Я не могу принять ложь и обман. Даже сейчас ты не хочешь ни объясниться, ни извиниться… Неужели ты не понимаешь, что сделал, что делаешь прямо сейчас? Ты ничего не объясняешь и даже не просишь у меня сочувствия. Неужели ты не понимаешь, как мне больно из-за того, что ты не можешь поделиться со мной своими неприятностями?
Я смотрю на него, но он не отрывает взгляд от стола. Я чувствую себя совершенно беспомощной. Он хороший человек, хороший друг. Но достаточно ли этого? Что это за брак, если он основан на такой лжи? Я спокойно говорю:
— Как ты поступишь, если я попрошу тебя уйти?
Он неподвижен, потом пожимает плечами как человек, который больше не в состоянии сражаться.
— Полагаю, я уйду.
— Вот как? Ты не попытаешься остаться? Чтобы убедить меня, что я не права? Чтобы вернуть мое доверие?
— Какой смысл, если ты хочешь, чтобы я ушел?
Мы оба потерпели поражение. Теперь я это вижу. Что-то я сделала не так, хотя не знаю что. Намерения у меня были самые благие, но на самом деле я только вредила. Как и он. Мы оба только вредили. Не знаю, что нам теперь делать.
Я слышу голоса. В моей комнате люди. Те самые, которые время от времени тут появляются. Возможно, здесь присутствует тот самый мужчина, который держит надо мною руки и старается отогреть мое заледеневшее нутро. Эпизод все еще прокручивается в моем сознании, хотя я знаю, что уже не одна в комнате. Я вижу, как женщина встает. Она говорит выразительно и страстно, при этом жестикулируя, а мужчина слушает, и его лицо грустнеет. Потом он тоже встает. Я знаю, что происходит. Она говорит, чтобы он ушел, оставил ее и детей, пока все они не смирятся с тем, что произошло, и не решат, можно ли это поправить. Он согласился уйти. Он будет жить у друга. Он идет наверх паковать вещи.
Пересохшим ртом я хочу выкрикнуть: «Не уходи! Не оставляй их одних! Ты не знаешь, что случится дальше. Не покидай их».
Но я бессильна это изменить.
Глава 23
На следующий день после того, как ей приснилась Хедер, Каз отправляет Рори сообщение:
Когда выйдешь из больницы, зайди ко мне. Мне надо с тобой поговорить.
Она нервничает при мысли о предстоящей встрече. Рори, когда-то мягкий и покладистый, обрел новую силу, как будто все, через что он прошел, разрушило стены между ним и миром — или между ним и его собственным «я». Она видела Рори раздосадованным и видела ушедшим в себя, однако никогда прежде не видела его сердитым.
Я должна быть смелой. Я не могу от этого уклониться.
Проходит немного времени, и она получает ответное сообщение:
Конечно. Буду у тебя около семи.
Когда он приходит, она готова. Девочки в доме своего отца. Она поставила на стол кое-какую еду и пару охлажденных бутылок пива, хотя Рори пьет редко. Однако когда он входит, то сразу же откупоривает одну бутылку и садится за кухонный стол. Он выглядит уставшим.
Каз садится напротив с бокалом вина.
— Как Ади?
Рори отхлебывает пива, а потом отвечает:
