Раздается стук в дверь, и входит женщина. Она молода, может быть, немного за двадцать, с каштановыми волосами, зачесанными назад, и карими глазами за стеклами очков.
— О, привет, ты проснулась, — говорит она, улыбаясь. — Сегодня завтраком занимаюсь я. Голодна? — Она поднимает принесенный поднос и показывает его мне.
— Не очень. — Я сажусь, опираясь на подушку.
— Это неудивительно. В последнее время ты ела не много. Желудок у тебя, вероятно, сжался. Выпей, по крайней мере, кофе. — Она пристраивает поднос мне на колени и сама садится на кровать. — Если можешь, попробуй съесть тост. С джемом. Ням-ням.
Я улыбаюсь ей, но не потому, что мне весело. Я тронута ее заботливостью, и у меня возникает ощущение, что она знает меня лучше, чем я ее. Она с интересом смотрит на меня, пока я отхлебываю кофе.
— Ты выглядишь иначе, — замечает она. — Что-то изменилось.
— Да. — Я киваю. — Думаю, я чуть больше похожа на прежнюю себя. Извини. Не могу вспомнить, как тебя зовут.
— Дора. — Она похлопывает себя по груди и снова улыбается. — Это означает «дар». Арчер забавный. Я всегда говорила, что он думает, будто он дар Божий, так что он стал звать меня Дорой. На самом деле я Теодора.
Я смущенно улыбаюсь. Я понятия не имею, о чем она говорит.
— Как долго я болела?
— Больше недели. Ты была в плохом месте. Не знаю, что с тобой случилось, но Возлюбленный говорит, что это нехорошо.
— Возлюбленный? — переспрашиваю я, вспоминая, что где-то уже такое слышала.
— Да, прости, я имею в виду Арчера. Мы также называем его Возлюбленным. Я знаю, это звучит странно, но все это действительно имеет смысл. Ты поймешь, если останешься здесь. Он тебя исцелил, не так ли?
Неожиданно я вспоминаю яркую теплоту, исходившую от рук мужчины, вспоминаю, как она проникла через кожу и дошла до самых глубин моего существа.
— Да… думаю, что так. Должно быть, это был он.
Дора кивает:
— Он такое умеет. Меня это каждый раз поражает. Я просто благоговею. — Она кладет руку мне на ногу и широко улыбается. — Нам повезло, правда, Рейчел? Родиться в такое время.
Рейчел? Меня зовут… Кейт. Так правильно.
В голове мелькают обрывки воспоминаний. Стоп… Последний месяц или около того я была Рейчел Кэпшоу. Я отказалась от имени Кейт.
Какую-то секунду я полна удовольствия при мысли о возможности избежать боли, связанной с предыдущей жизнью. А затем вспоминаю, что это невозможно.
Я пыталась. Пыталась изо всех сил. Я делала все, что могла. У меня не получилось.
— Допивай, Рейчел, и я заберу поднос. Но ты должна пообещать мне, что на ланч съешь немного супа. Ты сильно потеряла в весе. Тебе надо восстанавливать силы. — Дора улыбается. — Ты знаешь диагноз своей болезни?
Я мотаю головой:
— Нет. Ничего не знаю. Предполагаю, просто депрессия.
— Ну да. Я видела твои таблетки в ванной. Сильнодействующие. Ты страдала. — Она смотрит с сочувствием. — Арчер сказал мне, что ты потеряла дочь. Мне так жаль.
— Спасибо. — Я не хочу говорить с ней об этом. — А где теперь таблетки?
— Арчер забрал их и выбросил в унитаз. Он не верит в это дерьмо. Он знал, что может вылечить тебя без них.
— О. Понимаю.
— Сейчас ты в самом лучшем месте, Рейчел. Правда. Ты станешь прежней личностью и даже более того. Ты попала сюда не без причины.
Она снова улыбается, встает, забирает у меня поднос и остывший тост и оставляет чашку с кофе. Когда она выходит из комнаты, я слышу в голове звучный голос: Теперь ты можешь быть с нами, Рейчел. Ты попала в нужное место. По воле Агнца ты будешь под защитой в конце света. Ждать осталось недолго. Обещаю тебе, что блаженство не за горами.
Я снова ощущаю золотое тепло в животе и отзвук какого-то милого чувства, которое испытывала когда-то, до того, как все прекрасное в мире умерло. И на мгновение у меня возникает надежда.
Всю первую половину дня я учусь вставать с кровати и ходить по комнате. Сначала я чувствую слабость и неуверенность и с радостью снова отправляюсь в постель. И сплю, а когда просыпаюсь, вижу у постели Софию с миской горячего супа на подносе.
— Привет, — говорит она со своим произношением хорошо образованного человека. — Так приятно видеть, что ты снова проснулась! Ты заставила нас поволноваться. Я принесла кое-какую еду, и ты обязана съесть ее целиком. Никаких споров.
Я не хочу с ней спорить. Я не могу отвести от нее глаз — так она красива. Длинные золотистые волосы падают на плечи, и у нее идеально гладкая загорелая кожа, как будто из рекламы косметического средства. Я знаю, что она и раньше хорошо выглядела, но сейчас она кажется сверхъестественной красавицей. Должно быть, я была заперта в затемненной комнате слишком долго.
София оставляет мне суп, и мне удается съесть его почти целиком. С едой приходит новый прилив энергии, я встаю с кровати и хожу по комнате, теперь с большей уверенностью. Осмелевшая, я направляюсь из спальни в ванную, радуясь, что мне больше не надо полагаться на постороннюю помощь, чтобы туда попасть. Я смутно вспоминаю, что меня приводили туда, поддерживая под руки с обеих сторон, осторожно опускали на унитаз и отводили обратно.
Как унизительно. По крайней мере, теперь я могу сама позаботиться о себе.
Все идет хорошо, пока я снова не выхожу в коридор, чтобы попасть в свою комнату. Энергия, которая поддерживала меня, исчезает; тяжело дыша, я прислоняюсь к стене и пытаюсь справиться с головокружением.
— Эй, эй! — Это Агнес спешит по коридору ко мне. — Ты в порядке? — В следующую секунду она обхватывает меня руками и поднимает. Она на удивление сильная. Помогая мне добрести до спальни, она говорит, и ее австралийский акцент кажется мне дружелюбным впервые с тех пор, как я встретилась с ней.
— Не надо себя заставлять. Арчер говорит, что ты только-только оправляешься, ты еще очень слаба. Я скажу ему, что с тобой надо провести еще один сеанс.
— Что он делает? — спрашиваю я, по-прежнему слабая, пока она доводит меня до кровати и усаживает. — Как это называется?
— Я не знаю, есть ли у этого название. Наверное, это сочетание нескольких практик. Точно есть какие-то элементы рэйки. Так, теперь мы садимся, так лучше? Арчер сам это все придумал. Он такой. Он все делает по-своему. Он лидер, а не последователь. Пионер. Он описывает нам себя как капитана корабля, плывущего в неизведанное. Вот только похоже, что ведает он многое. — Она усмехается мне. Я никогда не видела Агнес такой веселой. — Ну, как ты теперь?
— Лучше, благодарю.
— Это хорошо. Приходили эти старухи сестры, хотели тебя видеть. Арчер сказал нет. Он не любит, когда появляются посторонние. Особенно теперь, когда мы собираемся.
