— Собираемся?
Агнес кивает:
— Да. Мы были заняты, пока ты оправлялась от… — Она слегка краснеет и быстро продолжает: — Люди прибывают из других домов, чтобы заняться подготовкой этого. Думаю, Арчер хочет сделать его своей штаб-квартирой. Теперь здесь много новых лиц, так что не удивляйся гаму. По всему дому идет работа.
— Правда? И вы все хранители? — спрашиваю я удивленно.
— Вроде того. — Агнес улыбается.
— И компания не возражает против ваших работ по дому?
— Ничуть. — Она беззаботно смеется. Настроение у нее явно сильно улучшилось с тех пор, как я впервые ее увидела. — Они это одобряют. Безусловно. Ну а теперь могу я забрать миску?
Во второй половине дня я снова сплю. Не знаю почему, но чувствую себя так, словно меня переехал грузовик. Или словно я пробежала какой-то адский марафон, снова и снова понукая себя добраться до финиша, пока внезапно не свалилась на землю, лишившись всех запасов энергии.
Тупое горе по-прежнему марширует в такт с биением моего сердца. Я чувствую жуткую вину за то, что дважды подвела Хедер. Я не смогла добраться до нее той ночью. Я привезла ее сюда и вновь потеряла.
Это было так реально. Она была такой реальной. Она снова была живой. Я знаю, что была.
Однако теперь я совершенно не ощущаю ее присутствия. Она исчезла. Вещи, которые я привезла с собой, с которыми, как я видела, она играла, это всего-навсего обломки жизни, которая исчезла.
Прости меня, дорогая. Я думала, что у меня получится.
И все же у меня есть и чувство благодарности. За те бесценные дни, когда она была со мною. Она снова жила. У меня был шанс читать ей, играть с ней, делать все то, что я так любила. Она смогла восстановить во мне нечто важное и дать мне силу повернуться лицом к правде: она умерла.
Однако есть и кое-что еще.
Темное знание трепещет в глубинах моего сознания. Нечто такое, что я не хочу видеть, о чем не хочу знать. Лучше смотреть вперед, а не вниз, в бездну. Я буду думать о Хедер и говорить ей «прощай». Я не пойду туда, где до сих пор клокочет и бурлит нечто ужасное.
Мне нужно исцелиться.
Агнес сдержала слово: когда солнце с приближением вечера приобретает цвет белого золота, в мою комнату приходит Арчер. Он аккуратно опускает игрушки Хедер на пол, придвигает стул ближе к моей кровати и смотрит мне в глаза.
«Я окружена привлекательными молодыми людьми», — думаю я. Все девушки красавицы, а теперь рядом Арчер, юный Адонис, непринужденный и волнующе привлекательный, как лев. Темно-каштановые волосы волнами ниспадают на плечи, а борода совсем не отвлекает внимания от идеальной формы рта и притягательных светло-голубых глаз. На нем серый спортивный костюм и белые кроссовки. На ком-то другом это выглядело бы ужасно, однако он, разумеется, выглядит непринужденно элегантным. Он принес мне чашку горячей бледно-зеленой жидкости.
— Итак, Рейчел, как ты себя чувствуешь? — В его голосе слышны аристократические нотки, как у Софии, и глубокая уверенность в своих силах, как у человека, который знает, что занимает не последнее место в мире.
— Хорошо… Мне немного лучше.
— Прекрасно, рад это слышать. Я принес тебе травяного чаю. — Он протягивает мне чашку. Жидкость душистая, с травянистым запахом. — Это тебя успокоит. Выпей. — Он смотрит, пока я делаю глоток. — Вот так. Он быстро подействует. У тебя была тяжелая травма, верно?
Я киваю. У него такой добрый и понимающий голос. Внезапно накатывают слезы, но я сглатываю их и глухо отвечаю:
— Да, верно.
— Я хочу тебе помочь.
— Ты мне уже помог.
— Врачеванием?
Я снова киваю и делаю еще глоток чая. Он прав. Чай успокаивает.
Он улыбается кривой улыбкой пирата:
— Хорошо. Это приятно слышать. Хочешь, чтобы я полечил тебя еще?
— Да. Да, пожалуйста.
— Хорошо. — Он встает. — Ляг и расслабься. Вообще-то это будет действовать лучше, если ты разденешься до пояса.
Меня слегка передергивает.
— Ты против? Прости, я не подумал. Мы здесь очень спокойно относимся к наготе. Ты это еще увидишь. Это наше естественное состояние, и мы не судим друг друга. То есть одежда — это круто. Но и наша кожа тоже. Мы нуждаемся в свете, как растения. Ты это знаешь, да, Рейчел? Так что, если тебе неловко, можешь просто лежать на животе, а я поработаю над твоей спиной.
— Хорошо, — приглушенно говорю я.
Я не имею представления о том, как выгляжу после недели лежания в постели, но знаю, что моя кожа не может быть такой загорелой, гладкой и приятной на ощупь, как у девушек с верхнего этажа. Однако я не хочу произвести впечатление скромницы. Я отставляю чай, глубоко вздыхаю и снимаю футболку, обнажая бледную грудь и живот, а потом быстро переворачиваюсь, чтобы он мог видеть только спину.
— Замечательно. Смелый поступок. Хорошо. Закрой глаза и расслабься.
Он подходит ко мне вплотную. Я чувствую близкое тепло его тела, а затем тепло его рук в нескольких сантиметрах от моей спины. Он надолго оставляет руки в таком положении, и я чувствую исходящее от них тепло, растекающееся по коже. Постепенно начинает казаться, что его ладони обжигают меня, не прикасаясь к моему телу.
Он начинает говорить, голос его негромкий и гипнотический.
— Это так хорошо, Рейчел. У тебя чудесная реакция. Ты впитываешь мое врачевание. Я чувствую, как ты принимаешь его от меня. В тебя входит моя жизненная сила, она вливается в твои глубины и лечит тебя. Ты чувствуешь это, Рейчел?
Я издаю звук, выражающий согласие, но говорить вряд ли могу. Меня окутывает тепло, оно обволакивает меня, как мед, растекается по ногам и согревает пятки и ступни, поднимается вверх и охватывает голову, расслабляя напряженные мышцы шеи и плеч, рассасывая комок у меня в животе. Это чудесное ощущение. Теперь он двигает руками, по-прежнему не прикасаясь ко мне, но равномерно распределяя восхитительное тепло по всему телу. Оно доходит до самых глубин и возвращает мое тело к жизни. Кожу покалывает и пощипывает, но это довольно приятно.
Он снова говорит, тон его по-прежнему проникновенный:
— Благословляю тебя, Рейчел. Я наполняю тебя блаженством своего присутствия и безусловно и определенно даю тебе знать, что ты на пути в рай. Идем с нами, Рейчел. Присоединяйся к нам. Мы дадим тебе нашу любовь, ты можешь разделить нашу любовь.
Следует пауза, а потом он мягко говорит:
— Перевернись, Рейчел.
Теперь я не смущаюсь. Я переворачиваюсь с закрытыми по-прежнему глазами, открываю ему свое тело, ни о чем не заботясь, только желая впитать еще больше этого целительного тепла. Теперь его руки зависают над моим животом и согревают его. Я чувствую, как раскрываюсь, подобно цветку, поворачиваюсь к свету, подобно подсолнуху, головка которого следует за солнцем.
