— А! Да. — Голос у него был виноватый. Неудивительно, если учесть, что все они дружили многие годы, и хотя он послал открытку и букет цветов, на похороны Хедер все же не пришел. Он сказал, что не может прийти без своей подруги, но не думает, что это было бы уместно. Каз считает, что он был прав. И без этого день был ужасный.
— И как они?
— Плохо, — коротко ответила она. У него нет права знать больше. Он даже не звонил Рори. — Так ты сможешь оставить у себя девочек на следующую неделю? Я привезу их форму и все, что нужно для школы. Лея знает, когда у них уроки балета.
Последовала пауза, и она знала, что Фил раздумывает, не отказать ли ей. Может, он планировал какие-то вечерние развлечения и девочки были бы помехой. В ней закипела злость, но, к его чести, он согласился.
Ее начальник смотрит на график отпусков.
— Это не так просто, поскольку Стеф уже в отпуске.
— Аннабель может меня заменить. Она согласилась.
— Ну что ж… — Он ненавидит, когда нарушаются правила. «Дай кому-нибудь палец, он и руку отхватит». Однако просьба Каз в принципе может рассматриваться как просьба об отпуске по семейным обстоятельствам. — Хорошо. На этот раз я разрешаю. Но не рассказывай об этом никому, ладно?
— Конечно. Разумеется. Спасибо.
— Надеюсь, ты ее найдешь. — Он ободряюще улыбается. — Ты хорошая подруга, Каз.
Каз думает об этом в машине по пути домой. Хорошая ли она подруга? На самом деле.
С виду да. Но, когда Кейт узнала об утаенном увольнении Рори, Каз не могла не посмотреть на это с точки зрения Рори. Да, он не сообщил Кейт очень важную вещь и тут был неправ. Однако было ясно, что им руководили не эгоистичные соображения, в отличие от Фила. Его действия не были злонамеренными, как действия Фила. Если уж на то пошло, он старался защитить Кейт. Он просто не понимал, как плохо это повлияет на их брак, когда все в конце концов выйдет наружу. Он был слеп и глупо наивен. Да, он ошибался. Но злого умысла у него не было.
Кейт хотела, чтобы Каз вместе с ней разорвала его в клочья.
А я не могла. Я разрывалась между жалостью к ним обоим и завистью к эмоциональной уравновешенности Кейт, потому что в конце уже не имело значения, любит ее Рори или нет. Важно было, как он это демонстрировал.
Оба они смотрели на ситуацию с разных концов подзорной трубы. Ложь была для Кейт хуже всего. Рори же терзал стыд из-за потери работы, стресс, вызванный поиском новой, и старание удержаться на плаву с точки зрения финансов.
— Он не попросит прощения, — говорила Кейт со слезами на глазах. — Где же укоры совести? Я не могу простить его, пока он не попросит прощения.
— Возможно, он этого не понимает, — предположила Каз. — Может быть, ему так удобнее. Он старается показать, что виноват, посредством решения проблемы.
— Он должен это понимать! Это должно быть очевидным! Как я могу ему доверять и чувствовать себя защищенной в нашей совместной жизни, если он этого не понимает?
Каз наговорила ей много красивых слов, но впервые ее сердце не было заодно с Кейт. Она считала, что Кейт счастливица. Она мечтала о жизни, в которой у нее был бы муж, ценящий однообразие супружеской жизни и не нуждающийся в поисках развлечений на стороне.
Но теперь ситуация стала противоположной, и счастливица — это Каз. Она ни за что на свете не хотела бы оказаться на месте Кейт.
Я должна отыскать ее и вернуть домой к Ади. Она моя подруга. У меня нет выбора. Но чтобы это произошло, Кейт должна ответить на сообщение.
Глава 28
Артур исчезает после примечательной церковной службы, когда все прихожане остаются потрясены откровением Возлюбленного. Они всегда знали, что он часть великого замысла, следующий после Адама, Ноя, Авраама и Христа. Однако быть не просто лицом, подготовляющим путь, но самим путем — это явилось для всех потрясающей неожиданностью.
Жизнь наделила членов общины великой милостью: родиться в то же время, что и Возлюбленный, и узнать его. Как галилейские рыбаки много столетий назад, ныне они призваны быть свидетелями, и это самое восхитительное, что могло случиться.
Летти смотрит на ликующую толпу, на то, как все теснятся вокруг Возлюбленного, страстно желая его прикосновения, и чувствует себя в стороне от всего этого. Арабелла, шокированная, но, по всей видимости, счастливая, прохаживается среди прихожан, принимая поздравления с несколько отстраненным видом, будто она не является женой Бога, а просто услышала о повышении своего мужа в должности в его офисе.
Община гудит в состоянии напряженного ожидания, поскольку теперь кажется очевидным, что Судный день совсем близок. Похоже, что их вера в Возлюбленного и его обещания в ближайшем будущем будет вознаграждена.
Летти оставляет их и идет в дом, чтобы поискать Артура, но нигде не может его найти. Взглянув на вешалку, она обнаруживает отсутствие его тяжелого пальто и идет в вестибюль безутешная.
— Хочу, чтобы он был здесь, — говорит она вслух.
Она хочет поговорить с ним о том, что он сказал в церкви и что намеревался сделать. Как можно задать этому месту встряску и что это будет значить для всех них? Летти не уверена, что хочет, чтобы это произошло, хотя ее вера в Возлюбленного испарилась. Дом пуст, все еще в церкви, и она бродит по вестибюлю, думая, как все будет, когда они вернутся. Почти бездумно она идет к двери библиотеки и открывает ее. Когда-то это было владение ее отца, теперь здесь царит Возлюбленный и войти сюда можно только по его приглашению.
«Почему это его кабинет? — думает она. — Что такого он сделал, чтобы его заслужить? Кабинет его только потому, что Арабелла отдала его ему. А сделала она это потому, что он зачаровал ее, как чарует их всех».
В ее голове проплывают определения, которыми награждает его Артур: шарлатан, мошенник, жулик, негодяй. Внезапно она видит все так, как обрисовал ей Артур, — все, чего хотел Возлюбленный, доставалось ему даром, потому что он умеет манипулировать людьми.
Она подходит к письменному столу и смотрит на лежащие там бумаги. Здесь есть недописанные письма, есть письма от юристов и банкиров по поводу дома и усадьбы. Под нефритовым пресс-папье она видит сложенный листок бумаги. Она берет его и разворачивает. Это записка, написанная неровным почерком:
Я знаю, я слишком грешна, чтобы мне позволено было жить. Он сказал, что если я поверю, то буду спасена, но я не могу поверить. Я хочу, но не могу, потому что если все, что он говорит, правда, то почему он делает со мной такие вещи, которые, по его же словам, желанны дьяволу? Он говорит, я заставляю его это делать из-за моей первородной греховности, что я искушаю его и что мной овладел дьявол. Простите меня. Я слишком грешна, чтобы жить.
Летти читает записку второй раз, потом третий. Бедная Эмили. Я не хочу в это верить. Ее раздирает жалость к бедной девушке. Зачем он терзал ее, утверждая, что только она во всем виновата? Она вспоминает, как он положил руку на грудь Эмили и как девушка упала на пол в припадке. Как будто он пытался изгнать демона. Бедное дитя, она наверняка думала, что одержима дьяволом. Ей приходит в голову мысль. Но ведь Возлюбленный читал эту записку. Он знает. Возможно, именно поэтому он решил, что пришло время сделать самое громкое заявление, чтобы крепче удержать свою паству. Чтобы ему не задавали неудобные вопросы. Несомненно, записку видели и другие. Неудивительно, что он укрепляет свою власть.
