– Вы хороший человек, агент Колдмун.
– Черт, в Солт-Лейк-Сити не так уж и плохо. Мне всегда нравился Запад. Флорида слишком плоская. И слишком зеленая.
Они помолчали секунду, потом Пендергаст показал на дверь в секционную:
– Прежде чем собирать вещички, мы вполне можем выслушать выводы доктора Фоше.
Они вошли в секционную в тот момент, когда Фоше начала укладывать инструменты.
– Джентльмены, я хочу показать вам кое-что. Пожалуйста, подойдите сюда.
Колдмун и Пендергаст встали по разные стороны стола, а Фоше отрегулировала свет, направив его на переднюю часть шеи.
– Я попытаюсь описать это с точки зрения непрофессионала, – сказала она. – Но сначала позвольте мне заметить, что первоначальная аутопсия, как и в случае с телом миз Флейли, была проведена в лучшем случае поверхностно. А теперь, держа в памяти это мое соображение, скажите: вы видите отметины здесь, здесь и здесь?
Она показала на несколько очень слабых кровоподтеков.
– Они были вызваны сдавлением – если верить отчету коронера – от связанной в петлю простыни, на которой Бакстер предположительно повесилась, привязав ее к штанге для занавески. При таком повешении эти синяки вполне естественны. Вы пока понимаете меня?
Колдмун кивнул.
– Далее, вот здесь… – Фоше показала на кость в форме подковы, обнажившуюся в верхней части шеи, – находится подъязычная кость. Как вам известно, у Флейли эта кость была сломана. В ее случае кость сломалась посередине, что называется, в теле кости. То же самое мы видим и здесь. И опять же это типично при самоповешении. – Она сделала паузу. – Кроме того, имеются переломы в двух больших рогах, здесь и здесь, которые образуют крылья подъязычной кости. – Она выкатила небольшое увеличительное стекло на креплении. – Так вам будет лучше видно.
Колдмун посмотрел, потом посмотрел и Пендергаст.
– Оба рога сломаны практически симметрично. – Фоше убрала увеличительное стекло. – Подобные двусторонние переломы не могут появиться при удушении повешением. Обычно причиной таких повреждений является то, что мы называем удушением сдавливанием. То есть жертву хватают за шею двумя руками и с силой вдавливают два больших пальца, при этом сдавливание сопровождается периодическим усилением-ослаблением нажатия и сотрясением. Для этого требуется человек с мощными руками, почти без вариантов мужчина. В данном случае – правша, судя по различиям в повреждениях двух рогов. Такое удушение не может иметь места при самоубийстве.
– То есть вы хотите сказать… – начал было Колдмун, но замолчал.
– Я хочу сказать, что жертва умерла не от удушения повешением. Она была задушена руками. А повешение произошло сразу после смерти, когда образование синяков все еще возможно, что позволяет скрыть удушение руками и представить его как самоубийство. – Доктор Фоше сделала паузу. – Но это не было самоубийством. Эта женщина, несомненно, стала жертвой убийства.
27
Роджер Смитбек остановился, высморкался в листовку агентства по продаже недвижимости, скатал ее в комок и швырнул в урну, после чего вошел в приземистое здание из белого кирпича на Северо-Западной Пятнадцатой авеню, где размещалась профессиональная ассоциация «Психиатрическая группа Бронера». Сезон образования пыльцы (даже не сезон, а круглогодичный бич Флориды) был в полном разгаре, и аллергическая реакция проявляла себя обычным образом.
Смитбек остановился, чтобы сделать глубокий вдох и полностью сосредоточиться на том, ради чего он сюда пришел. Он не был репортером-расследователем, но в последние дни стал спрашивать себя, не поменять ли ему профессиональную ориентацию: у него вроде бы прорезался нюх хорошего расследователя. Именно нюх (в данный момент страдавший из-за насморка) и привел его сюда.
С помощью бинокля Смитбек легко прочитал имена и даты жизни покойников, на чьих огороженных полицейской лентой могилах мистер Брокенхартс оставил свои жуткие подношения: Бакстер и Флейли. Другие журналисты, конечно, сделали то же самое, и теперь эти имена были известны обществу. То же самое и со вчерашней получательницей подарка, Мэри Адлер, чей прах покоился в колумбарии.
Но Смитбек пошел дальше, чем ленивые недоумки из его журналистской братии. Он извлек некрологи Бакстер и Флейли из своего цифрового газетного морга (про Адлер ему ничего не удалось найти) и узнал, что они обе покончили с собой. Потом он нашел их бывшие адреса в старых телефонных книгах и узнал, что они жили в Майами всего в нескольких милях друг от друга. Из этого он смог по кусочкам собрать их персональные истории.
Несомненно, полиция Майами и Пендергаст пошли тем же путем. Но тут Смитбека внезапно осенила гениальная мысль. Он до сих пор краснел, вспоминая о своей проницательности. Две молодые многообещающие женщины покончили с собой. И он подумал: а не могла ли хотя бы одна из них ходить к психотерапевту? А если да, то к какому и не удастся ли выудить у психотерапевтов какую-нибудь информацию об этих женщинах?
Затем все стало складываться еще лучше. Просматривая архивные страницы Интернета, Смитбек нашел шестнадцать офисов психиатров и психотерапевтов в пределах разумной доступности от домов самоубийц. Он прокашлялся, придумал схему и начал обзванивать офисы, используя самые разные приемы, в том числе выдавая себя за брата покойной, который много лет оплакивает сестру и теперь хочет поставить точку в истории с ее необъяснимым самоубийством. Смитбек понимал, что ему не удастся выцарапать у них историю болезни по телефону, но по крайней мере он узнает, была ли у кого-нибудь из них пациентка по имени Бакстер или Флейли.
И тут он напал на золотую жилу. Бакстер и Флейли обе посещали психиатров – одного и того же психиатра. Человека по имени Петерсон Броннер. Связь была совершенно невероятная, но в то же время настолько невозможная, что вряд ли полиция или даже Пендергаст установили ее. Или они ее установили, но держат это в тайне. В любом случае это не имело значения – именно он держал сенсацию за хвост.
Итак, кто такой этот Броннер и что он знает о Бакстер и Флейли? У Смитбека возникло туманное представление, а может, надежда, что сам Броннер имеет какое-то отношение к злодейским преступлениям. Мозг журналиста лихорадочно работал, и он выстроил ряд сценариев: Бакстер и Флейли обнаружили, что Броннер мухлюет с программой «Медикэр». Или что он этакий доктор-рвач, выписывающий рецепты пациентам направо и налево. Или что он делает какие-то другие противозаконные вещи… и он убил этих женщин, чтобы избежать огласки. Кто лучше, чем психотерапевт, знает, как инсценировать убийство? А может быть, сам мистер Брокенхартс был – или все еще остается – пациентом Броннера? Господи Исусе, может, Броннер и есть Брокенхартс и таким образом извиняется за их самоубийства, которые были неудачным результатом лечения!..
Смитбек сделал еще один глубокий вдох и попытался обуздать свое воображение. Сначала он должен познакомиться с мистером Броннером.
Пригладив непокорные волосы, он принял подавленный вид, какой, по его преставлениям, приличествовал человеку, находящемуся в глубокой депрессии, и толкнул стеклянную дверь в здание Психиатрической группы Броннера. Он подошел к секретарю, пухлому человеку лет тридцати пяти, который жизнерадостно приветствовал его, осведомился о его имени, потом спросил, записан ли он на прием.
