Не считая изредка проносившихся по дороге машин, вокруг не было ни души. Скоро спустилась ночь – самое время для прихода маньяка. Удобно устроившись на захваченной с собой пляжной подстилке, Ромка усердно всматривался в темноту и прислушивался ко всем посторонним звукам. То же делал и Венечка.
Но прошел час, потом другой, незаметно перевалило за полночь, а злодей все не шел и не шел. Между тем лесная прохлада дала о себе знать. Ромка повыше застегнул свою легкую курточку, но теплее ему не стало. Он не рассчитывал торчать здесь целую ночь, а потому не оделся как следует. Друзья завернулись в пляжную подстилку, а еще у себя в кармане Ромка обнаружил парик и напялил его себе на голову вместо шапки. Венечку же поверх подстилки он укрыл злодейским мешком.
– А вдруг он совсем не придет? – прошептал Венечка.
– Должен прийти, – убежденно ответил Ромка.
Спустя какое-то время у Венечки сами собой сомкнулись глаза. Ромка посидел еще чуть-чуть и неожиданно для себя уснул тоже, но спал непривычно чутко. Обычно его и пушками не разбудить, а тут он просыпался от каждого шороха, прислушивался и, убедившись, что вокруг никого нет, засыпал снова. И незаметно как пролетела ночь, мутный серый рассвет стал заполнять лес.
Разбудил Ромку не только усилившийся холод, но и подозрительный шелест. Протерев глаза, он тихо-тихо приподнялся и огляделся. Шелест стал громче, и Ромкино сердце екнуло: по тропинке шаркающей походкой небыстро шел человек. Несомненно, это и был долгожданный маньяк, так как направлялся он прямо к кусту боярышника, за которым скрывался люк. Напрягая зрение, Ромка видел лишь его силуэт. Он ожидал громилу, но преступник оказался невысокого роста, даже, можно сказать, совсем низким и довольно упитанным.
«Именно про такого мужика тетка с пудельком и говорила Лешке, – пронеслось в Ромкиной голове. – А маленькой Оле, да еще со страху, он легко мог показаться огромным».
Ромка тихонько пихнул друга в бок, и оба стали ждать, когда маньяк откроет крышку люка и полезет вниз. Но тот почему-то не торопился изымать свою жертву, а возился у боярышника, шуршал травой, возможно, искал забытую улику, которую они с друзьями могли проглядеть. Потом обошел куст кругом и, опираясь на палку, пошел дальше в лес, так и не спустившись в колодец.
Раздумывать было некогда. Резво вскочив, Ромка незаметно подкрался к злодею сзади и одним махом набросил ему на голову его же мешок.
Маньяк, по Ромкиным представлениям, должен был отбиваться и вырываться молча: ведь, сбежавшись на вопли, люди станут помогать не ему, а им с Венечкой, когда они объяснят, кого здесь поймали. Но тот пронзительно завизжал, причем женским голосом:
– Ай, убивают! Ай, помогите!
К своему ужасу, Ромка узнал этот голос. Он принадлежал Александре Прокофьевне, противной во всех отношениях старой тетке с маленькими пронзительными глазками, живущей на Сосновой улице. Она всюду совала свой острый нос, и всем окрестным мальчишкам от нее здорово доставалось. Ромка, Лешка и Артем не раз имели с ней дело, как-то даже помогли убрать двор и сад, но она от этого к ним не очень-то подобрела.
Венечка, уже собравшийся было звонить в полицию, в недоумении опустил трубку. А их пленница продолжала вырываться и орать как резаная. Вдобавок она со страшной силой саданула Ромку по его многострадальной ноге своей острой палкой и пребольно ущипнула за руку выше локтя.
Досадуя на себя, на так некстати откуда-то взявшуюся Александру Прокофьевну и не явившегося за Олей маньяка, Ромка затянул потуже мешок, чтобы его жертва как можно дольше высвобождалась, а сам, превозмогая боль в ноге, ломая кусты, кинулся наутек. Венечка же, собрав вещи, осторожно отполз назад и побежал только тогда, когда кусты и деревья совсем скрыли его от взора сорвавшей с себя мешок и продолжающей визжать ни в чем не повинной тетки.
– И откуда она только взялась? – догнав друга, на бегу проговорил Венечка.
– Вот именно. Всю операцию сорвала, – с негодованием буркнул Ромка.
– А я думаю, что маньяк и не собирался приходить. Видишь, уже светло.
– Да, ты прав. Если он не пришел ночью, то теперь не явится и подавно.
Небо розовело, на траве блестела роса. Миновав лес и выскочив на дорогу, Ромка облегченно вздохнул.
– Кажется, смылись, – сказал он и, достав из кармана молотый табак, густо присыпал им и свои, и Венечкины следы.
– Это если нас станут искать с собаками? – сообразил Венечка.
– Ну да. Осторожность не повредит.
Два друга благополучно добрались до поселка, на всякий случай обежали квартал и в свой двор вошли не в калитку, а перелезли через забор.
– Теперь никакая собака нас не найдет, – удовлетворенно прошептал Ромка, ощупывая свою больную ногу и морщась от боли. От бега и удара палкой она была нестерпимой.
– Но почему маньяк не пришел в лес? – задался вопросом Венечка и сам же на него и ответил: – Наверное, видел, как мы спасли Олю. Мог затаиться где-нибудь на холме, в пещерке, например, или за каким-нибудь деревом и наблюдать за нами с биноклем.
– Это верно, – простонав, кивнул Ромка. – Хотя когда мы Олю искали, то и в пещерку заглядывали, и всюду.
– Он мог залечь в какую-нибудь яму. Или залезть на дерево. Да мало ли как спрятаться. Хитрости маньякам не занимать.
И тут Ромка не смог не согласиться с другом.
– Венька, – сказал он, – я вот еще о чем думаю. Почему мой следак уже два раза подходил к нашему дому, а обо мне не спросил?
– Вот приедут Алексей с Петром Ивановичем, и мы попросим их об этом узнать, – пожав плечами, ответил Венечка.
Прокравшись в дом, оба друга быстренько улеглись в свои постели, так что и Нина Сергеевна, и Лешка с Олей не заметили их отсутствия.
Нелегкая ночь выдалась и у девочек. Лешку несколько раз будил Олин кашель. Она вскакивала, подавала Оле баллончик со спасительным средством, поила теплой минеральной водой и всячески старалась ее подбодрить, чтобы заглушить память о кошмаре в лесу.
– Ничего не бойся, слышишь? – то и дело повторяла она. – С нами Дик, он любого на куски разорвет, пусть кто-нибудь только посмеет к нам сунуться. И мы все с тобой. Ничего тебе не грозит.
Оля согласно кивала, но продолжала кашлять. Намаявшись с ней, Лешка уснула только под утро, и ей приснился страшный волосатый маньяк. Он подстерег ее в беспросветном лесу, впился когтями в плечи и ухватил за лицо. Она проснулась, и ужас сменился радостью. Встав лапами на постель, ее лизал Дик, прорвавшийся к ним в комнату вслед за Артемом.
– Доброе утро. Меня папа привез. А вы долго спите. Как Оля?
– Хорошо, – приподнявшись, ответила сама девочка, пытаясь поймать солнечного зайчика на своем одеяле.
– А я вот что привез. Подарок нашего гостя. – Артем показал новенький планшет. Мы посадили дядю на самолет, и я сразу отпросился обратно. Родители взяли с меня слово, что мы не будем с утра до ночи торчать в Интернете, и я им с легкостью его дал: нам ведь не до того. Хорошо, что они не знают, что тут происходит…
