– Ещё и папу моего приплели! Ну и ну! – вконец обиделся Женя.
– Понимаешь, мы связали куртку с красной футболкой, о которой сказала Люба. И что твой папа в ней был на снимках, а ты об этом вспомнил и решил любой ценой его защитить.
– Но на тех фотографиях мой папа был не в красной футболке, а в синей! И ни я, ни папа к Славке не приходили и газету не портили. И папа эту мою куртку только весной надевал, а сейчас совсем в другой ходит. Да вы же сами его в ней видели!
– А красная футболка тогда у него была?
– Откуда мне знать? – пожав плечами, Женя достал телефон. – Я прямо сейчас его об этом спрошу.
Илья Григорьевич ответил, что красной футболки в то лето у него не было, а у кого она была, он не помнит, но постарается выяснить.
Глава XII
Настенька
Арсений Иванович подвёз друзей к автобусной остановке, взял с них слово, что они больше никогда и близко к пещерам не подойдут, и уехал.
Автобус, как оказалось, покинул остановку совсем недавно, а следующий предстояло ждать целый час.
– Что ж, посидим, подождём, – смиренно сказал Ромка и пошёл к широкой скамье. А усевшись, промолвил: – Жаль.
– Чего тебе жаль? – воззрился на него Женя.
– Что это не ты и не твой отец приходили к Славкиной бабушке. А теперь ищи кого-то ещё.
– Ромка, да ты и впрямь умом повредился! – вскричала Лёшка. – Ведь если бы это были Женя или Илья Григорьевич, мы бы никогда не выбрались из пещер.
– Выбрались. Помнишь, я тебе говорил, что история непредсказуема? Никто никогда не знает, как всё обернётся.
– Вот и обернулось в лучшую сторону!
Женя с обидой взглянул на Лёшку.
– Как ты-то могла меня заподозрить?
– Но что я могла подумать, когда увидела в твоём телефоне куртку и тут же обвал случился? Мы отмерили время на то, чтобы ты сбегал за спасателями и вернулся, ждали-ждали и не дождались. Прости, пожалуйста. – Лёшка взяла Женю за руку, заглянула в глаза: – Простил?
– Простил. И вы меня тоже простите. За то, что завёл вас куда не следует.
– Да ладно, – махнул рукой Ромка. – В жизни и не такое бывает.
– А жаль, что мы так и не увидели флюоресцирующий грот, – вздохнув, добавила Лёшка.
Лёгкий ветерок разогнал облака, крышу забытой усадьбы украсил диск красноватой луны, замерцали холодные звёзды. Лёшка подняла глаза к небу, Женя тоже.
– Перед этим величием всё кажется таким ничтожным и мелким, – раздумчиво сказал он.
А Лёшке вспомнились приветливые звёзды в медовском небе, на которые они с Артёмом каждый вечер смотрели летом, и разговор на эту тему не поддержала, а лишь кивнула.
– Есть очень хочется, – вернул их на землю Ромка. – Надо поискать магазин.
Магазин находился неподалёку от автобусного пятачка, правда, выбор в нём был невелик. Друзья купили воды и пряников и снова вернулись к скамье.
А мимо остановки иногда проходили люди, их лица освещали луна и немногочисленные тусклые фонари. Ромка равнодушно на них смотрел, но на одной немолодой женщине с двумя тяжёлыми сумками свой взгляд задержал.
– Какое у этой тётки приятное, хоть и обветренное лицо, – отметил он вслух. – Хотя тут у всех отчего-то лица обветренные.
Лёшка тоже посмотрела на женщину и вдруг сорвалась с места и метнулась за ней.
– Извините, скажите, у вас есть дочь? – нагнав её, спросила она.
– Нет, – покачала головой женщина. – У меня только сын, ему девятнадцать лет. А почему ты об этом спрашиваешь?
– Мне показалось… Понимаете, вы очень похожи на одну девушку, теперь уже женщину, вот я и подумала… – сбивчиво начала Лёшка, но договорить не успела. Из дома напротив вышла старушка и издали закричала:
– Настасья, что ж ты за молоком ко мне не зашла?
– Зайду попозже, тётя Арина. Вот только продукты домой снесу, – ответила женщина.
– Настасья? – опешила Лёшка. – Вы – Настенька?!
Женщина вздохнула.
– Когда-то меня звали так. Но давно. Ты-то откуда знаешь?
– Портрет я ваш вчера видела на выставке картин, он так и называется «Настенька». Слышали про галерею «ВладАрт»?
– Нет. Я по галереям не хожу да и в город нечасто езжу.
– А портрет? Как же портрет? Неужели не ваш? Вы художника Владимира Петровича знаете?
– Когда-то знала. Но это было давно, с тех пор я его не видела.
– Но вы позировали ему, когда здесь студенты были?
– Позировала, – коротко ответила женщина и пошла дальше, но Лёшка ухватила её за руку и попросила:
– Пожалуйста, расскажите мне, как и что с вами было. Мне очень-очень хочется это знать. Вы ведь на том портрете не просто красивая, но и очень счастливая. Ведь так?
Женщина поставила на землю сумки и внимательно посмотрела на девочку.
– Ладно, тебе скажу. Только всё давно в прошлом, будто не в моей, а совсем в другой жизни. Любовь у меня была.
– С Владимиром Петровичем?
– Нет, что ты! – Она улыбнулась, и лицо её просветлело. – Совсем с другим человеком. С Пашей.
– С Павлом?! С тем, кого подозревали в краже иконы?
– С ним. Знаешь, я не ходила тогда – летала. Состояние невесомости было. Не знаю, как тебе его передать.
– Представляю, – сказала Лёшка. – А он вас любил?
– Ещё как! А потом уехал – и всё.
– И вас с собой не позвал?
Настасья усмехнулась.
– Как же, звал. Только я сама не поехала. Сама посуди, кто я там, в городе? Это тут я красавица, лучше всех, а в Москве – никто. Там много грамотных, умных и тоже красивых. А Паша – он же легкомысленный был, я бы очень скоро ему надоела, с лица ведь, как говорится, воды не пить. Мне Степан объяснил, что мы с Павлом не пара.
Заметив недоумённый Лёшкин взгляд, женщина пояснила:
– Степан – ухажёр мой тогдашний, а ныне муж. Я ведь с Пашей от него втайне встречалась, но кто-то ему записку с мальчишками передал, и в ней было сказано: «Уговорите её остаться, с Павлом она пропадёт». И Степан меня убедил, что с ним мне будет лучше, чем с Пашей, пообещал меня всю жизнь беречь и любить. Так оно и случилось. Степан как был надёжным, так таким и остался. Я, как говорится, за его спиной как за каменной стеной. А Паша, кстати, до меня с другой девушкой встречался, очень красивой и образованной, как и он, её Анной звали.
– Она и сейчас… – Лёшка хотела сказать, что и сейчас Анна очень красивая, но осеклась и проговорила: – Они и сейчас встречаются.
– Вот видишь? Каждому своё. Не для меня их яркая жизнь. Моя – спокойная. Я на бухгалтера выучилась, тут работаю на маленьком предприятии. Дом, семья, всё как у людей, как положено. И я счастлива. Веришь?
