А Женя спросил, волнуясь:
– Ты будешь со мной… дружить?
Очень осторожно она отняла у него свою руку и торопливо заговорила:
– А мы и так с тобой дружим. Мало того, ты мне как брат. Как Ромка, как Славка, как Венечка. Венечка наш сейчас в Питере на олимпиаде по физике, а когда приедет, тебе понравится обязательно. И Лиза тоже – она знаешь какая красивая! Актриса, в кино снимается.
Парень в наушниках встал и направился к двери, Ромка плюхнулся на его место и довершил:
– И с Тёмкой, Женька, мы тебя познакомим. Он Лёшкин, то есть наш самый лучший друг Ты, Лёшка, что, про него забыла?
Лёшка вдруг покраснела.
– Нет, помню.
– Он тебе тоже как брат? – сузив глаза, спросил Женя.
– Он сейчас в Англии, – невпопад ответила Лёшка. – Приедет к Новому году. Я его жду.
– Я понял. Прости.
– И ты тоже прости.
Подошла нужная остановка. Лёшка вскочила первой и услышала, как Ромка, который сидел, уткнувшись в свой телефон, и, казалось, не слушал, о чём они говорили, сказал доверительно Жене:
– Дружба, Женька, это главное в жизни. А ты теперь нам всем очень хороший друг, к тому же ты меня не всем своим приёмчикам обучил, поэтому пообещай, что никуда не исчезнешь и мы будем часто встречаться.
– Не исчезну, – Женя встал, отвергнув Ромкину помощь.
Брат с сестрой довели его до подъезда, он на прощанье взмахнул рукой, и дверь за ним с мягким стуком захлопнулась.
– Жаль, что всё так … – печально вздохнула Лёшка.
– Что – всё?
– А? – Она запнулась. – Я говорю, Славку жалко.
– Да, Славку жалко, – простодушно подтвердил Ромка. – Глядя на свою бабушку, он теперь всегда будет думать: как она могла так поступить? И ладно бы только икону стырить, но ещё и любимого ученика бандитам подставить. Ведь если бы не Владимир Петрович, то и представить страшно, что было б с Павлом.
– Ох, Ромка, лучше бы мы не затевали это расследование.
– Наверное, ты права. Лучше б не затевали.
Домой они вернулись в сумерках. Мама выбежала к ним со шваброй наперевес, и Лёшка с испугом подумала, что сейчас им с Ромкой ой как не поздоровится.
Но Валерия Михайловна бить их не собиралась, а разгневанно закричала:
– Лёшка, убери свою злодейку немедленно, а то не знаю, что с ней сейчас сделаю!
Пернатая хулиганка раскачивалась на люстре и пыталась склевать подвеску. Мама шваброй пыталась её согнать, но боялась разбить плафон.
Лёшка подставила стул и протянула вороне кусочек сыра. Птица подобралась к ней ближе, склонила голову, сказала недоверчиво: «Карр», – но на сыр соблазнилась и вытянула шею. Схватив её, Лёшка оступилась и чуть не упала, но мама с Ромкой её удержали.
– Значит, она уже хорошо летает, раз сюда забралась, – радостно возвестил Ромка, приподняв воронье крыло. – Точно, совсем зажило.
– Надеюсь, теперь-то она нас, наконец, покинет, – сказала мама и заставила Лёшку вымыть в комнате пол.
Лёшка покончила с делами, уединилась, позвонила Катьке и стала рассказывать ей о том, что случилось днём: как она перепугалась, когда пропал Женя, как искала его и нашла под разбитым деревом.
Зачем Женя к ним ехал и как они разоблачили Славкину бабушку, Лёшка от неё утаила. И вовсе не потому, что Катька когда-нибудь и где-нибудь могла их выдать или проговориться, а просто ей самой было больно об этом думать. Но зато она, волнуясь и смущаясь, рассказала про то, как они ехали в вагоне метро и Женя предложил ей дружить.
– То есть встречаться? – уточнила Катька. – Я же говорила, что он в тебя втюрился. Ну а ты что?
– Ничего, – Лёшка пожала плечами. – Сделала вид, что не поняла, сказала, что мы и так дружим. Но он всё понял.
– И не жалеешь? Сама ведь говорила, что он такой, каких мало. Что у него вообще недостатков нет.
Лёшка вздохнула.
– Есть. Один. Он – не Артём.
Катька вздохнула тоже.
– А если Артём, ну, чисто предположительно, если он тебя и вправду забыл? А Женя надёжный, хороший.
«Надёжный, хороший, – повторила про себя Лёшка. – Где-то я уже это слышала».
– Скажи ещё, что я буду за ним как за каменной стеной, – ответила она Катьке.
– И будешь.
– Нет, Катенька, один неверный шаг – и станешь жалеть всю жизнь. Как Настасья.
– Какая ещё Настасья?
– А помнишь, я рассказывала тебе про портрет очень красивой девушки в галерее, где мы с Ромкой застряли? Так вот, я эту девушку встретила возле усадьбы, на другой день. Только сначала подумала, что это не она, а её дочь. Потому что выглядит она теперь как-то старо, и красота куда-то ушла. И не из-за возраста, а потому, что в глазах её – никакого света, только усталость и озабоченность. А тогда они светились от счастья, потому что она очень любила Павла. И он её тоже очень любил и предлагал с ним уехать, но она посчитала его ненадёжным и отказалась. Он уехал один, а она вышла замуж за другого, надёжного, чтобы быть за ним как за каменной стеной.
– И другой ей эту стену создал?
– Создал. Вот только глаза у неё потухли. Владимир Петрович вряд ли бы стал сейчас её рисовать.
– Понятно, – протянула Катька. – Лучше короткое счастье, чем долгая спокойная жизнь, так?
– Для кого как, для меня – да, – твёрдо сказала Лёшка. – И потом, Катенька, мне всё же кажется, что это какое-то недоразумение. Вот дождусь зимы, Нового года, Артём приедет – и всё разъяснится.
– Долго же тебе ещё маяться. Больше двух месяцев.
– Ничего, потерплю. А если он меня и в самом деле забыл, то и это ничего не меняет. Я не могу иначе.
– Как знаешь. Давать советы в таких делах – последнее дело.
Пока Лёшка делилась своими проблемами с Катькой, Ромка пересматривал снимки и что-то ворчал себе под нос. А когда ему позвонила Лиза, тоже ни о чём ей не рассказал. Впрочем, его больше интересовали её дела: как она снимается, с кем, и не рискует ли опять своей жизнью.
Наутро Лёшка первым делом вышла на лоджию: ворона вопила громче обычного, хлопала крыльями и то поворачивала к Лёшке голову, то смотрела во двор, всем своим видом показывая, что хочет на волю.
Лёшка распахнула окно, ворона переступила с подоконника на козырёк, в последний раз посмотрела на Лёшку и полетела тяжело, но уверенно махая крыльями.
– Прощай, Светик, – проследив, как её нежданная питомица пересекла видимую часть двора, с грустью сказала Лёшка и закрыла окно.
Глава XVI
Царапинка
В этот день после уроков Ромка никуда не поехал, а сразу пошёл домой, и Лёшке показалось, что он не такой, как всегда, а излишне суетливый и возбуждённый.
