– Можем перебраться на другое озеро, – хмыкнул отец.
– А купаться? – завопил Вовка. – Ты обещал, мы будем купаться! И вообще на сытый желудок грести вредно!
– Тихо, тихо! – оборвал его отец. – Сперва посуду помойте…
– А потом лодку возьмём! – тут же позабыв, что на сытый желудок грести вредно, объявил Вовка. – Тут, чтоб мне окунуться, сперва два часа по воде идти надо!
– Ну уж прямо два! – Отец с сожалением поглядел на разложенные под натянутым пологом подстилки и начал подниматься.
– А сами мы никак? – немедленно возмутился жаждущий самостоятельности Славка.
– Вы уже сходили сами в кустики!
– Ты теперь нас будешь каждый раз в туалете за волосы держать, чтоб не засосало?
И опять Сева вздохнул, в очередной, бог знает какой раз. Неужели и он в двенадцать лет был таким же невыносимым? Тогда, может, они рассорились с отцом вовсе не из-за ларька?
– Пап… Мы тут будем, прямо у тебя на глазах. Только отплывём чуть-чуть, выкупаемся и вернёмся. А то тут и впрямь Вовке по колено.
– Ты, если что, к нам пешком на помощь прибежишь! – подхватил Славка.
Отец некоторое время напряжённо смотрел на них…
– Купаться по одному, – явно делая над собой усилие, процедил он. – И на большую глубину не заплывать. – И уселся, прислонившись спиной к сосне и явно намереваясь не сводить с них глаз, пока они не вернутся.
– Да где он тут видел эту большую глубину? – подгребая веслом, бормотал Славка. Весло чиркнуло по дну раз, другой… и наконец свободно заходило в воде. – Чур, я первый купаться! – Славка вскочил, разом сдергивая с себя и спасжилет, и футболку.
– Я-а-а-а купаться! – протестующе возопил уже раздетый Вовка, но Славка, по-акульи ухмыльнувшись, сиганул в воду с носа байдарки. Бубух! Взметнув фонтан брызг, он вынырнул в паре шагов от лодки.
– Ну хоть тут глубоко! – Он помахал рукой отцу и поплыл саженками.
– Плюх!
Сева только и успел увидеть взлетающие над кормой Вовкины пятки. С глухим воплем метнулся к борту…
Вовка стоял рядом с байдаркой… по плечи в воде.
– А тут – снова мелко! – разочарованно протянул он. – А мы, между прочим, почти на середине озера! – В голосе его звучала глубокая обида.
– Отец сказал купаться по одному!
– Я и не купаюсь, видишь? Я стою! А до этого я падал. Ой, гляди, чего тут? – Вовка ляпнулся на четвереньки, с головой уйдя под воду.
– А сейчас ты не ныряешь, ты просто ходишь по дну. В-в-водолаз, – процедил Сева.
– Это голубая глина, да? Ой, а мягонькая какая! – Вовка с шумом вынырнул, растирая между пальцами тёмный комок. Мокрый ком налился тусклой синевой. Вовка с размаху ляпнул найдённую глину себе на физиономию – лицо немедленно превратилось в жуткую блекло-серую маску. – Гляди, да её тут полно! – Рассекая воду грудью, помчался к торчащим, казалось, прямо посреди озера зарослям зелёной осоки. С каждым его шагом вода опускалась всё ниже – вот она ему уже по пояс, а вот – по колено.
Сева успокаивающе помахал отцу и опять вздохнул: Кисонька рассказывала, в Венеции какой-то Мост вздохов есть, а у него будет отпуск вздохов!
– Ага! – мелькнула тёмная тень, и на голые Севины лопатки с размаху ляпнулось мокрое, холодное… – Попался! – Поганец Славка ужом ввинтился между стеблями осоки. Высунулся снова. – Бе-бе-бе! – И язык показал.
– Нет, ну я не человек, что ли? – возмутился Сева, перепрыгивая через борт. Раздутая туша байдарки с шелестом вошла между стеблей и застряла там. Сева пошёл низом, на четвереньках, выковыривая из песка на дне вкрапления голубой глины.
Глина была мягкой, как пластилин, и на ощупь приятной, а месть – стррррашной! Незримой тенью Славка скользил вдоль зелёной стены осоки, не зная, что прямо за ним по пятам ползёт жуткий монстр болот. Буль-буль-буль! Монстр ушёл на самое дно… рядом с его носом появились эти самые «пяты», по которым он полз… в смысле, пятки! Такие чистые… беззащитные… и… цап!
– А-ха-ха-ха!
– Ииии! – Вопль Славкин был что надо, хотя со зловещим смехом Сева не доработал – получилось скорее бульканье.
Всё равно Славка взмахнул руками, как мельница, – и ляпнулся в воду, а налетевший Сева принялся с глухим зловещим уханьем натирать его глиной.
– Нечестно! – вопил Славка, разляпывая по плечу брата комок глины. – Ты сам намазался!
– Я болотный монстр, у-ха-ха-ха! Я обмажу тебя глиной и сожру!
– А без глины Славку – не, никак? Застрянет? А где, в глотке или в попе? – Сидевший в засаде на братьев Вовка не выдержал – очень ему было интересно меню болотного монстра. За что и был немедленно наказан. С пронзительным «виииии!» Вовка взмыл над осокой и тут же был утянут обратно в её глубины и обмазан в четыре руки. Одинаково жуткие, серые, похожие уже не на болотных монстров, а на удравшие из мастерской безумного скульптора статуи, все трое уселись прямо в воду.
– Справились с маленьким, да? – обиженно протянул Вовка и тут же вскочил, принялся выдирать стебель подлиннее. – Боевая раскраска есть, теперь ещё копьё, и буду я африканский ганнибал…
– Каннибал, – хмыкнул Сева. – Ганнибал – это из истории. Хотя ты больше похож на зомби! Тоже людей едят…
Вовка тут же выставил руки и дёрганой походкой пошлёпал вперёд, на ходу подвывая:
– Мозги… мозги… – проломился сквозь осоку и исчез за ней.
– Иди лови его! – махнул рукой Сева. – Если он на глубину зайдёт, отец нас навсегда рядом с собой на цепь посадит.
– Чтоб на глубину зайти, ему надо озеро пересечь, – буркнул Славка, отправляясь следом за младшим.
Возгордиться, что ли, тем, что с ним Славка почти не спорит? Уважает. Может быть… наверное… Понять бы только: как старшего брата или как потенциального работодателя?
Покрытое глиной лицо стянуло жёсткой коркой, Сева присел на корточки, чтобы умыться…
Тёмная тень накрыла его, на миг погружая серебрящуюся под солнцем воду в серый сумрак. Деревянный нос лодки раздвинул стебли осоки и ринулся на Севу, целясь тому точно в лоб! Сева завалился назад, целиком погружаясь в воду. Взбаламученная вода с частицами глины сомкнулась у него над головой. Широко раскинув руки, он распростёрся на дне, а лодочный киль надвигался прямо на него, норовя стесать кусок носа! Сева чуть не заорал и, подгребая руками, перекатился по дну, выворачиваясь из-под киля. Деревянное весло прорезало воду и ударилось о дно в сантиметре от Севкиной головы. По-змеиному извиваясь, Сева втиснулся между стеблями осоки… и, судорожно хватая ртом воздух, вынырнул за зелёной «стеной». Замер, глядя между стеблями.
Прямо сквозь осоку отчаянно удирала тяжёлая деревянная лодка с молодой черноволосой женщиной на вёслах и скорчившимся на корме пацанёнком лет пяти. За ними, пешком по воде, гнались двое в плавках и распахнутых камуфляжных рубахах, те самые гнусавый и очкарик, что приходили утром на турбазу вместе с молодым полицейским.
