– Да? А вот такое вы тоже без нас добывали? – И торжествующий Стриж сунул Панянке под нос обрывок газеты.
– Co to?
[44] – Панянка вгляделась в корявые строчки.
– Эшелоны! – весь преисполняясь важности, объявил Стриж. – С танками, с горючкой… Когда прибывают на станцию, когда уходят…
– Ну и откуда взялось? – У Тихони аж руки подрагивали – это ж какое сокровище, надо срочно доложить комиссару! – Но вбитая за два года в партизанах привычка проверять всё взяла верх. – Герр Шнеллер тебе лично расписание продиктовал?
Вот так вот, пусть знает, что и мы тут не бездельничали, кое-чего узнали!
– Шуцман дал! – невозмутимо объявил Стриж. – Как за ухо ухватил, так и сунул. Это ж тот самый, ну, на озере…
– Слепчук?
– Не, второй… который за горничной ухлёстывал…
– Выходит… – Тихоня помрачнел. – Он тебя узнал? – И сделал о чём давно мечтал – отвесил подзатыльник, так что голова Стрижа мотнулась, а кепка слетела с неровно, клочьями стриженных волос. – А я говорил, что переодеться пора!
– Как этот шуцман узнал, что вы партизаны? – разгорающуюся свару перекрыл ледяной голос Панянки. – И с чего вы взяли, что здесь настоящие сведения, а не pułapka… ловушка?
– Товарищ дядя Петя велел налаживать контакты с полицаями. Для получения сведений, – насупился Стриж.
– То он шуцманам велел? – приподняла брови Панянка. – От они и стараются?
– Я сведения два года добываю. Без советов всяких… панянок! – немедленно ощетинился Стриж – аж разломанный козырёк кепки дыбом встал.
– To dziwnie…
[45] У вас ведь страна Советов…
– Заглохните! – процедил Тихоня. – Товарищ Панянка… права. – Выдушить из себя эти слова было сложнее… не знает он даже, что было бы сложнее, разве что советскому партизану «Хайль Гитлер» крикнуть?
– Пан – не пан, а я – не товарищ, – отрезала Панянка.
– Да понятно, что ты нам не товарищ! – Стриж обвиняюще глядел на брата.
– Ну если ты хочешь, чтоб я тебя звал панянка Панянка… – предложил Тихоня и торжествующе ухмыльнулся наступившему молчанию. Жалко, физиономии её под платком не видно, то-то небось насупленная! – А ты по непроверенным сведениям группу поведёшь? – накинулся он на Стрижа. – Чтоб наших прямо у железнодорожного полотна взяли?
Теперь насупился и Стриж – проняло.
– А чего ж делать? Выкинуть? – Стриж хмуро кивнул на газетный обрывок.
– Ещё не хватало! – Тихоня торопливо выхватил обрывок из рук Панянки. – Проверять будем. Старым добрым способом.
Глава 12
Минный завод
– То есть способ добрый? То способ недобрый! – Панянка споткнулась, набросанные на земле пустые гильзы раскатились у неё из-под ног.
– Цыть ты! – Тихоня поймал её за плечо. Конечно, путь через лес выдался нелёгким: вышли они ещё засветло, а сейчас уже стемнело. Только не то тут место, чтоб спотыкаться, а тем более шуметь. – Отвлечёшь девчонок – все поляжем! – нервно шепнул он.
Каждый шаг сопровождался тихим побрякиванием – стреляные гильзы, старые снаряды попадались под ноги, не позволяя подойти бесшумно. Часовой вынырнул из сгустившегося мрака, подсветил лица Тихони и Стрижа и также молча и бесшумно канул обратно во мрак. Громадное поле перерезали траншеи, похожие на гноящиеся, воспалённые шрамы. Вокруг медленно и плавно, точно в танце, скользили тени. Их движения тянулись, как в бесконечном сне, сливались в единое целое, напоминавшее слаженный танец. Только вместо музыки – непроницаемое молчание да треск дров в кострах.
– Ааах! – захлебнулась воздухом Панянка, поняв, что над каждым костром… закреплён старый, проржавевший снаряд!
– А ты думала: врём, что сами и оружие, и взрывчатку добываем? – криво ухмыльнулся Тихоня. – Тут полигон был, на нём снаряды остались, вот из них тол и выплавляем
[46]. Пошли, только тихо! – Он мотнул головой, стараясь не показать, что у самого сердце колотится в горле.
– Тррр! Трррр! Ашшш! – Пронзительный треск и шипение прорезали царящее вокруг безмолвие. С треском рассыпались искры над костром, а снующие вокруг люди замерли, точно враз окаменев, и заворожённо уставились на тупой нос торчащего из пламени снаряда.
Бабах… бабах… бабах… Тихоне казалось, что рубаха прыгает у него на груди – так колотилось сердце. Он застыл, так и не поставив ногу на землю. Секунда… вторая… третья… И безмолвные тени снова заскользили вокруг костров.
Тихоня выдохнул сквозь зубы, оглянулся, проверяя своих спутников, увидел побелевшее даже под слоем пыли лицо Стрижа, и огромные, полные ужаса, глаза Панянки… и пошёл дальше, то и дело невольно касаясь рукою сердца, словно проверяя, не выскочило ли оно на самом деле.
Кап… кап… Выплавленный тол медленно тёк в пятикилограммовый ящик с детонаторами. Тихоня подождал, пока склонившаяся над ящиком девушка разогнётся – очень медленно и аккуратно, как всё, что здесь делалось, – и негромко окликнул:
– Белла!
Девушка опустила на траву ящик, неторопливо стянула перчатки, отступила на два шага назад… и только после этого направилась к ним, точно раздвигая перед собой волны густого, пропитанного жаром и химической вонью воздуха:
– А, Тихоня… Чего тебе? – не слишком приветливо поинтересовалась она.
– Да нам бы толу, рапиду
[47] я и сам соберу.
– Всем надо толу, можно подумать, мы тут сморкаемся этим толом, если не сказать чего похуже! – Девушка, оказавшаяся совсем молоденькой и очень сердитой, гневно тряхнула остриженными волосами.
– Беллочка, ласточка! – заворковал Тихоня. – Вот как надо! – Он полоснул ребром ладони по горлу. – Стрижу шуцман сведения про эшелоны дал, проверить надо, а то вдруг ловушка! Ты ж знаешь, я лишнего не потрачу.
– Втроём со взрывчаткой до колии? Не жалко без головы остаться, всё равно думать не умеет? – упирая руки в бока, прищурилась Белла.
– Впятером. Есче двое придут, – вдруг тихо сказала Панянка.
Тихоня насторожённо покосился на неё, но переспрашивать не стал – не до того.
– Полька? – хмыкнула Белла. Просверлила Панянку настороженным взглядом – Тихоне казалось, что Панянкин платок сейчас задымится и вспыхнет… и вдруг мотнула головой в сторону ящиков. – Ладно, берите! Дядя Петя про ваши проверки знает?
