— Вы не слышали криков? — спросил его Дюбуа.
— Конечно слышал. Мы только вышли вместе с мистером
Россом, — показал рукой Слейтер, — как раздались эти крики.
— Вы были с мистером Россом? — уточнил Дюбуа.
— Вместе. Только я достал сигареты, как раздались
крики, и мы побежали по коридору. У дверей гостиной мы встретили мистера
Леживра, так, кажется, его зовут? Он был со стаканом воды в руках. В коридоре
никого не было. Когда мы добежали до комнаты дьяво…. — он поперхнулся,
перекрестился, — в общем, до этой комнаты, там лежал только убитый
Харрисон.
— А миссис Холдмен? — быстро уточнил Дюбуа.
— Она тоже. Но она была немного в стороне, у стены. Мистер
Леживр дал ей воды и тут подошла Анна. Потом прибежали Гарри и Роберт.
— После убийства вы побежали в сад. Можете объяснить,
почему? — спросил Дюбуа.
— Очень просто. Убийца не мог уйти не замеченным по
коридору, — невозмутимо парировал Слейтер, — значит, ушел в сад,
через окно. Нужно было срочно осмотреть сад. Я попросил Хуана и Гарри Холдмена
помочь мне.
— Какая предусмотрительность, — немного насмешливо
произнес Дюбуа, — не слишком ли решительно вы действовали? Для человека вашей
профессии…
— Именно для человека моей профессии, — спокойно
парировал Слейтер, — меня всегда привлекали разные фокусы и трюки. Вы
слышали о великом Гуддине? Он исчезал из закрытой камеры. А здесь всего лишь
комната, тем более, с окнами, выходящими в сад. В этом была какая-то тайна, а
человеку искусства тайна всегда представляется одним из способов познания нашей
Вселенной. Именно через тайну.
Разве не захватывающе?
— Вы ничего не нашли во дворе? — Дюбуа не любил
лирических отступлений.
— Никаких следов, — подтвердил Слейтер, —
хотя мне кажется, что Хуан все-таки был достаточно близко от окна.
— В момент совершения преступления? — быстро
спросил Дюбуа.
— Гораздо раньше, — подумав, ответил
Слейтер. — в момент убийства у дома никого не было. Вернее, никого не было
у окон этой комнаты, выходивших в сад. Я хорошо разбираюсь в таких вопросах —
следы должны быть еще свежими.
— Откуда вы так хорошо все знаете?
— Я художник, и кроме изобразительного искусства,
иногда занимаюсь ваянием, скульптурой. А там важно чувствовать глину, землю,
воду. Чувствовать все своими руками. Поэтому я убежден — в момент убийства
никого у окон этой комнаты не было.
— Кто, по-вашему, мог совершить убийство? — в упор
спросил Дюбуа.
— Любой, — спокойно ответил Слейтер, —
покойный имел скверный характер.
Его не любили сын, невестка, друзья. По-моему, только его
племянница Марта как-то могла выносить его шутки.
— А жена? Вы ничего не сказали про жену, — заметил
Дюбуа, — или она любила Харрисона больше других? Слейтер не смутился.
— Про Анну Харрисон говорить не хочу. Это не мое дело.
Но ее можно понять, если она не особенно скорбит по поводу смерти мужа.
— Вы давно знакомы с миссис Харрисон?
— Довольно давно. Еще до того, как она вышла замуж.
Кстати, можете не проверять версию обвиняемых — жены и любовника. Мы не
любовники, скорее друзья.
Харрисон не покупал моих картин, это верно. Но он
финансировал проведение выставок, а это уже большая помощь. Один я бы с этим не
справился.
— Благодарю вас, мистер Слейтер. Будьте добры держать в
тайне ото всех наш разговор.
— Понимаю, — встал Слейтер, — я могу идти?
Благодарю вас.
Он вышел, больше ничего не добавив.
— Остались двое — я и Хуан. Но последний был в аду и
вряд ли что-нибудь слышал. А мне нечего добавить к словам Слейтера, —
развел руками Стивен Росс.
— Что вы думаете о мистере «Леживре»?
— Ради Бога, не надо, — даже испугался
Росс, — это я пригласил его сюда.
До вчерашнего дня он даже не слышал имени Эдварда Харрисона.
Кроме всего прочего, он единственный, у кого нет абсолютно никаких мотивов. У
всех остальных, я еще понимаю — деньги, наследство, обида, зависть, но здесь не
тот случай. Уверяю вас, мистер «Леживр» вне всяких подозрений. Исключите эту
версию, абсолютно.
— Не могу, — признался Дюбуа, — он был
первый, лето увидел убитого Харрисона. Женщина не в счет. Она сразу потеряла
сознание.
— Сразу после того, как был убит Харрисон. Значит, в
любом случае алиби «Леживра» безупречно, — уточнил Стивен Росс.
— Здесь вы правы. — согласился Дюбуа, —
может, все-таки, Харрисона убили из окна?
— Нет, — возразил Росс, — я видел труп. Там у
раны характерный пороховой песок. Стреляли с очень близкого расстояния — это
будет безусловно. Может, Харрисон подошел к окну, получив выстрел в сердце, а
затем поспешил к дверям, прося о помощи. Так скорее похоже на правду.
— А зачем он тогда закрыл окно? — спросил
Дюбуа, — это же нелогично. Вы не находите?
— В состоянии шока он бессознательно мог это
сделать, — предположил Росс, — в любом случае, это преступление
довольно загадочное и странное. Я вам не завидую, Пьер Дюбуа, у вас очень
сложная задача. Не старайтесь идти по пути наименьшего сопротивления, это не
всегда самый верный путь. Ищите, думайте, а мы вместе с мистером «Леживром»
постараемся помочь вам. В конце концов, вам даже повезло. Вчера здесь случайно
оказались один из самых лучших экспертов ООН по проблемам преступности и, смею
думать, достаточно известный в Европе ученый-криминолог. Втроем мы что-нибудь
придумаем.
— Будем надеяться, — согласился Дюбуа, —
иначе мне придется поверить в «дьявола».
— Лучше в Бога, — серьезно предложил Росс, —
это перспективнее. Вы не знаете, отчего все французы такие ужасающие,
материалисты?
— Мы страна революций, — засмеялся Дюбуа,
вставая. — Поеду в город, узнаю про свои запросы. Заодно заберу с собой
вашего Хуана. Он мне поможет лучше сориентироваться при получении бумаг
Харрисона.
— Вы его тоже подозреваете?
— Я должен подозревать всех. Так, кажется, учил нас
когда-то известный европейский криминолог Стивен Росс.
— Победили, — поднял руки Росс, — делайте, что
считаете нужным. Я полностью в вашем распоряжении.
После отъезда комиссара «Дронго» долго сидел один, Перебирая
в уме события последнего дня, он пытался понять сложный механизм данного
убийства. Не придумав ничего особенного, он решительно встал и направился во
двор. Там уже дежурил полицейский, оставленный Дюбуа до приезда экспертов из
Лиона.
Подозрительный Пьер не особенно верил рассказам об
исчезнувшем преступнике.
Комиссар был большим материалистом и не верил в появления
дьявола. Не подходя близко к окнам, «Дронго» внимательно осматривал землю
вокруг дома. На это он потратил около двух часов. Но все было тщетно. Никаких
подозрительных следов, ничего, что могло привлечь внимание. К обеду «Дронго»
вернулся в дом.
