– Скопцов Василий Андреевич. Кличка Кудрявый. Один из тех, кого ты подвалил на даче, числится в нашем банке данных как боевик Кудрявого. Можно считать, повезло. Теперь мы знаем, на кого работает наш Раскошин.
Глеб с сомнением покачал головой.
– По-моему, это еще большой вопрос, кто на кого работает. Теперь я вспомнил, где встречал эту кличку – Кудрявый. Данные на него занесены в память раскошинского компьютера.
– Значит, готовился заранее, высматривал себе делового партнера, – задумчиво сказал полковник. – Впрочем, чему удивляться? Я ведь уже говорил тебе, что он дьявольски умен.
– Ладно. Что-то я не припомню задания ликвидировать какого-нибудь дурака, укравшего соседские подштанники. Глупый противник – это не противник. Тем более что теперь я знаю, как его искать. Надеюсь, живым он вам не нужен?
– Мы это уже обсудили.
– Ну и славно. Сбор улик – не моя специальность.
Он легко выбрался из машины и не оглядываясь зашагал вверх по Армянскому, Глядя ему вслед, Малахов с сомнением покачал головой: ему казалось, что Слепой чересчур легкомысленно отнесся к последнему заданию. Подполковник Раскошин был весьма непрост, и Малахов суеверно скрестил пальцы на удачу.
Глеб остановился перед дверью своей квартиры, чувствуя, что валится с ног от усталости. Сутки получились очень насыщенными, и теперь, в десятом часу вечера, он чувствовал, что на сегодня с него довольно. Следовало только еще раз просмотреть касающиеся Кудрявого материалы и вчерне набросать план предстоящей операции.
Конечно, на свежую голову сделать это было бы легче, но медлить с ликвидацией Раскошина было нельзя: подполковник-невидимка мог первым сделать ход, и, судя по событиям минувшей ночи, ход этот обещал быть достаточно опасным.
Слепой отпер дверь и вошел в квартиру, не включая света. Как всегда, когда он уставал, электрический свет сильнее обычного раздражал его чувствительные глаза, и их начинало ощутимо ломить. Через незакрытые жалюзи с улицы проникало рассеянное свечение фонарей и рекламных щитов, и этого вполне хватало Слепому для того, чтобы не натыкаться на мебель.
Он разделся в прихожей и прошел в большую комнату, направляясь к компьютеру. Сидевшего на диване человека он увидел сразу, но сделал вид, что ничего не заметил: не зная о его способности видеть в темноте, незнакомец чувствовал себя хозяином положения. «Ай да подполковник! – подумал Глеб, нарочито неуверенно пробираясь в потемках к столу и производя бесчисленные звуки, которые издает человек, ощупью бредущий по темному помещению. – Оперативно, ничего не скажешь!»
Он знал, что сидящий на диване человек видит его как смутное темное пятно, то исчезающее, то возникающее вновь на более светлом фоне. На месте этого незваного гостя Глеб выстрелил бы давным-давно, но тот почему-то медлил. Черты его лица было не разобрать, но Глебу казалось, что шевелюра у него скорее темная, чем светлая, как у Раскошина. Пользуясь своим преимуществом, Слепой спокойно вынул из кармана пистолет, дошел до стола и уселся во вращающееся кресло, развернувшись лицом к посетителю.
– Имейте в виду, – сказал он, – я вас отлично вижу. Ваши руки лежат на коленях, пусть там и остаются.
Если вы шевельнетесь, я прострелю вам голову. Вы меня поняли?
При звуках его голоса незнакомец вздрогнул, но далеко не так сильно, как это сделал бы другой на его месте. Его правая рука нерешительно приподнялась и потянулась куда-то в сторону. Глеб напряг зрение и разглядел то, что лежало на диване рядом с незнакомцем.
– Не трогайте обрез, – сказал он. – Я же вас предупредил. Вы ведь не Раскошин?
Человек на диване вернул руку на колено и медленно покачал головой.
– Вот дерьмо, – сказал он, и Глебу показалось, что он уже где-то слышал этот голос. – Все через задницу…
А кто такой Раскошин?
– Погодите-ка, – сказал Глеб, – я включу свет. Надеюсь, вы не станете глупить?
– По-моему, я уже сглупил, – ответил гость и зажмурился, когда свет настольной лампы резанул его по глазам.
– Та-а-ак, – удивленно протянул Слепой, разглядывая своего собеседника. – Здравствуйте, сосед. Опять спички кончились? Я куплю вам целый ящик.
– Бросьте трепаться, – сказал его сосед снизу, моргая и подслеповато щурясь на свету. – Один мой знакомый говорил: языком брехать – не топором махать. Я проиграл.
Теперь ваш ход. Давайте закончим партию без ненужной болтовни. Я понимаю, что это смешно, но у меня к вам просьба: отпустите Машку. Тыква все равно уже умер, так что она вам больше не нужна. Отпустите ее, или я достану вас с того света.
– Гм, – сказал Глеб и озабоченно почесал переносицу под оправой очков. – Столкните-ка обрез на пол, если вас это не затруднит. Нет, не трогайте приклад. Просто столкните. Ничего, соседи снизу не обидятся, правда?
Сосед пожал плечами и спихнул оружие с дивана. Глеб заметил, что воротник белоснежной рубашки испачкан высохшей и побуревшей кровью. Темно-коричневая смазанная полоса на щеке тоже походила на подсохшую кровь, и на рукавах черной матерчатой куртки виднелись бурые пятна. Этот парень явно побывал в переделке. Непонятно было только, какое отношение имеет ко всему этому Глеб Сиверов.
– А теперь ногой аккуратно задвиньте эту штуку под диван, – распорядился Глеб. – Если у вас что-то есть под курткой, отправьте это туда же. И не делайте резких движений, я стреляю без промаха. Поверьте, я не хвастаюсь, а просто хочу уберечь вас от несчастного случая.
Гость неприязненно поморщился, вынул из-за пазухи длиннющий, похожий на укороченную шпагу нож и опустил его за спинку дивана. Глеб услышал, как нож ударился об пол за диваном, и удовлетворенно кивнул.
– Это делает обстановку более непринужденной, не так ли? – сказал он. – Итак, по-вашему, я удерживаю у себя какую-то Машку, с помощью которой шантажирую какого-то Тыкву. А Тыква, выходит, уже умер. Надо полагать, что кровь, которой вы испачканы с головы до ног, принадлежит ему?
– Перестаньте кривляться, – с отвращением сказал пленник. – Вы отлично знаете, о чем я говорю. Ведь вы же все это и устроили.
– Послушайте, сосед, а вы не ошиблись дверью? – спросил Глеб. – Похоже, что вы меня с кем-то путаете.
– Я не вламываюсь к людям по ошибке, – криво улыбнувшись, ответил пленник. – Я вам не ОМОН. Вы – Сивый, и этим все сказано. Стреляйте побыстрее, я зверски устал и хочу спать.
– В этом вы не оригинальны, – заметил Глеб. – У меня тоже выдались на редкость насыщенные сутки. А тут еще вы…
Сивый, говорите? «Сивый» в переводе на общеупотребительный русский язык означает «седой». Интересно получается.
Мне начинает казаться, что мы с вами ищем одного и того же человека. Во всяком случае, теперь понятно, почему вы пришли именно ко мне. А я-то, грешным делом, подумал, что вы слегка.., того. А имя Кудрявый вам ничего не говорит?
