– А то! Раньше смеялась, только зубы сверкают, а потом и улыбаться перестала. Ванька от нее рожу воротил, а она от него. Это когда они тут во дворе встречались случайно, – пояснил дворник.
Поблагодарив своего собеседника, Иван двинулся к дому, но тут услышал:
– Если тебе Аристарх нужен, его дома нет! Вся семья на похоронах. В этом… как его… климатории…
– Крематории? – догадался Опалин. Дворник энергично закивал.
– Что, и домработницы тоже нет? – допытывался Иван.
– Нету, ее хозяйка выгнала, а новую взять не успела.
– Когда выгнала? За что?
– Ну, за что-то, – туманно отозвался дворник, почесывая щеку. Опалин понял, что он знает, но не хочет говорить представителю власти.
«Поговорю с Прокудиными, – решил он, карабкаясь по высокой и чрезвычайно широкой лестнице. – Живут в одной квартире… все должны друг о друге знать».
Он позвонил в дверь и стал ждать.
– Кто там? – спросил высокий чистый девичий голос.
– Уголовный розыск, агент Опалин, – степенно ответил Иван, хотя числился только помощником агента.
Дверь распахнулась. На пороге стояла девушка с толстой русой косой, довольно высокая – ростом почти с Ивана, который вовсе не был мелким.
– А нас никто не грабил, – строго сказала девушка. У нее был вздернутый носик, серые глаза и длинные ресницы; из одежды он заметил только темно-синюю юбку в складках и блузку с подобием галстучка. Девушка ему понравилась сразу же, с первого взгляда, но сыщик в нем не дремал, и Опалин решил, что это, должно быть, дочь Прокудиных.
– Я насчет Галины Евлаховой, – признался он, поспешно снимая шапку, которая вдруг ни с того ни с сего стала казаться ему ужасной.
– О! Проходите. Верхнюю одежду оставьте вот тут, – она указала на вешалку, на которой висело женское зимнее пальто с воротником из лисы. Внизу под вешалкой валялись детские ботиночки, живописно раскинув шнурки, и стояли несколько пар взрослой обуви, из которых Опалин сыщицким взглядом выделил модные светлые туфли на каблучке. «Галины? Или той, которая открыла мне дверь? А впрочем, какая разница…»
Опалин снял пальто, после чего, спохватившись, переложил браунинг оттуда в карман брюк. При этом он чуть не уронил папку, которую держал под мышкой. Девушка наблюдала за ним с любопытством, немного склонив голову к плечу. Опалин тоже наблюдал – и делал свои выводы. Огромный коридор, высокие потолки; квартира хорошо протоплена; у одной из дверей стоит детский трехколесный велосипед, рядом валяется большой игрушечный медведь – ростом, должно быть, с пятилетнего ребенка. Иван готов был поклясться, что люди тут жили хорошо – а для тех лет вообще, можно сказать, шикарно.
– Пойдемте, они должны скоро вернуться… я так думаю, – добавила девушка.
– Вы дочь инженера Прокудина? – не удержался Опалин.
– Да. Вам дворник сказал? Я видела в окно, как вы с ним говорили.
Иван не то чтобы насторожился, но ее признание ему не понравилось. Зачем она смотрела в окно и следила, кто беседует с дворником?
– Извините, как вас зовут?
– Надя. Слушайте, может, будем на ты? Или вы против? – протянула она.
– Нет, я не против.
– А тебя как зовут?
– Ваня.
– Надо же, я так и подумала.
– Что подумала? – Он даже приостановился на мгновение.
– Ну, что ты обязательно окажешься Ваней.
Весь этот разговор происходил в коридоре – и наконец-то они переступили порог гостиной. Шкафы с книгами, кожаный диван на вычурных ножках, строгие часы, отстукивающие время, обои – коричневые с золотыми геральдическими лилиями, а на одной стене более простые, и Опалин подумал, что эту комнату выгораживали как часть другой, куда более обширной. На видном месте висели портреты Ленина и Сталина.
– У нас с Евлаховыми общая гостиная, она же столовая, – пояснила девушка. – А книги из дедушкиной библиотеки, их пришлось перенести сюда, потому что… теперь там комната Аристарха Николаевича и Анны Андреевны.
Опалин ничего не сказал и поглядел на паркет, на котором были видны следы грязных сапог. Девушка покраснела.
– К Аристарху Николаевичу посетители являются, даже домой… А у нас домработница ушла. Новую ищем, но пока не нашли. У тебя никого нет на примете?
– Откуда? – буркнул Опалин.
– Ну, мало ли…
– Когда найдете домработницу, покажите ее мне, я сразу скажу, есть она у нас в картотеке или нет, – усмехнулся он.
– То есть воровка она или нет? – Девушка глядела на него во все глаза. – Но… Анна Андреевна всегда нанимает только проверенных людей…
– Они все проверенные, – хмыкнул Опалин, осторожно опустившись на широкий кожаный диван, который чем-то его особенно манил в этой загадочной и смешанной обстановке. – Надя, а ты хорошо знала Галю?
– Конечно.
– Что там у нее стряслось с женихом-то?
– Ах, нет, нет, – заговорила Надя, морщась, – Ваня не был ее женихом… Это глупости. То есть не то что глупости… он ей нравился, понимаешь? И она ему нравилась… одно время. Но он ничего не говорил о свадьбе и даже не намекал…
– Не намекал, а так?
– Что – так?
– Они жили без всякой свадьбы?
Надя покраснела.
– Во-первых, я не думаю… Во-вторых… и вообще… Ваня – порядочный человек! Он к ней относился… ну… по-дружески… А она решила, что это не дружба уже… Однажды стала говорить, что хорошо бы им покончить с неопределенностью и расписаться… а он и вспылил…
– Ты слышала их разговор?
– Нет. Мне Галя сказала. Она… она была… – Надя задумалась, – сражена, да? Ей даже в голову не приходило, что Ваня так может с ней обойтись…
Опалин глядел на нее и с неудовольствием думал, что она чего-то недоговаривает. Дворник назвал Ивана Катаринова женихом Гали. Такие прозвища на пустом месте не рождаются, как минимум загадочный тезка Опалина должен был подавать девушке определенные надежды…
– Когда именно они поссорились? – спросил Иван.
– Дней десять назад, наверное.
– А после этого общались?
– Ну… Она ему книгу какую-то вернула. Получается, общались…
– Ты помнишь тот день, когда ее сбил трамвай?
– Помню.
– Как она вела себя с утра?
– Ну… Завтрак… как обычно… Потом – не знаю, я на курсах была.
– На каких?
– Я курсы иностранных языков посещаю. Бывшие Берлица… Там Екатерина Александровна преподает.
– А Екатерина Александровна – кто?
– Она с Лизой занимается немецким.
