Для защиты от «миазмов» чумные доктора носили ставшую позднее знаменитой клювастую маску. Маска, вначале закрывавшая только лицо, после возвращения чумы в 1360 году начала полностью покрывать голову, она делалась из плотной кожи со стеклами для глаз, причем в клюв закладывались цветы и травы – розовые лепестки, розмарин, лавр, ладан и т. д., должные защищать от чумных «миазмов». Чтобы не задохнуться, в клюве проделывали два небольших отверстия. Плотный костюм, как правило, черного цвета, также делался из кожи или вощеной ткани, состоял из длинной рубахи, спускавшейся до пят, штанов и высоких сапог, а также пары перчаток. В руки чумной доктор брал длинную трость – ее использовали для того, чтобы не дотрагиваться до пациента руками. Но даже такое одеяние не спасало, и многие врачи погибали.
Церковь и народ считали чуму наказанием за грехи, отсутствие любви к ближним, погоню за мирскими соблазнами при полном забвении духовных вопросов. С болезнью пытались бороться с помощью молебнов и крестных ходов. Так, шведский король, когда опасность подступила к его столице, возглавил крестный ход босиком с непокрытой головой, моля об отвращении бедствия. Церкви были заполнены верующими. Как лучшее лекарство для уже заболевших или для того, чтобы избежать заражения, церковь рекомендовала «страх Божий, ибо Всевышний один может отвратить чумные миазмы». Покровителем чумных больных считался св. Себастьян, с ним также было связано поверье о прекращении чумы в одном из городов, когда в местной церкви был построен и освящен придел, где установили статую этого святого.
Когда в итальянской Мессине началась эпидемия, жители стали просить у катанийцев для спасения от гибели мощи св. Агаты. Сначала епископ Катании Герардус Орто согласился было это сделать, но этому воспротивились жители города, угрожая смертью, если он решит оставить город без защиты. В конце концов стороны пришли к компромиссу, договорившись, что патриарх совершит кропление святой водой, в которой была омыта рака святой Агаты. В результате сам епископ умер от чумы, а болезнь не отступила.
В сочинении Compedium от 1345 года сказано: «Первопричиной морового поветрия стало положение звезд, каковое наблюдалось в первый час после полудня 20 марта, когда три планеты сошлись между собой в созвездии Водолея. Ибо Юпитер, жаркий и влажный, заставляет ядовитый пар подниматься над болотами, а Марс – бесконечно жаркий и сухой, поджигает сказанные пары, почему и являются виду горящие искры, в то время как ядовитые испарения и огни пропитывают собой воздух».
В 1348 году причину несчастья видели в новой моде на ботинки с длинными высоко загнутыми носами, которые особенно возмущали Бога.
Священники, принимавшие последнюю исповедь умирающих, часто и сами заболевали, поэтому в разгар эпидемии в части городов уже невозможно было найти никого, могущего совершить последние таинства. Боясь заражения, священники и монахи также попытались защитить себя, отказываясь приближаться к больным, и вместо того через специальную «чумную щель» в двери подавали им хлеб для причастия на ложке с длинной ручкой или же проводили соборование с помощью палки, с концом, смоченным в елее.
В 1350 году, в самый разгар эпидемии, папа Климент VI объявил очередной Святой год, специальной буллой приказав ангелам немедленно доставлять в рай любого, кто умрет на дороге в Рим или же возвращаясь домой. В итоге на Пасху в Рим собралось около 1 миллиона 200 тысяч паломников, ищущих защиты от чумы, на Троицу к ним добавился еще миллион, и в этой толпе народа чума распространялась настолько быстро, что домой вернулась едва ли десятая часть. Но зато за этот год прибыль римской курии от их пожертвований составила сумму в 17 миллионов флоринов.
К тому же, желая избежать смерти, прихожане отдавали последнее церквям и монастырям, так что некоторым муниципалитетам пришлось своими указами ограничить размер добровольных даяний, чтобы и наследникам дарителей хоть что-то оставалось.
Когда стало понятно, что ничего из этого не помогает, в народе начался ропот и разговоры, что это не грехи людей, а грехи самих церковников вызвали Божий гнев. Вспоминались и уже вслух рассказывались истории о блуде, интригах и даже убийствах, случавшихся в монастырях, о продаже церковных должностей. Эти настроения, бывшие крайне опасными для церкви, в конечном итоге вылились в мощные еретические движения последующих времен.
Конечно, были и «знаки», в которых видели предвестников чумы. Разумеется, это были «дневные звезды» кометы, которые шесть раз видели в Европе, начиная с 1300 года. Видели столбы света или необычных зверей.
И именно во время великой эпидемии в народном сознании сформировался образ Девы Чумы, о котором помнили даже в XVIII веке. По одному из вариантов, записанному уже в Эпоху Просвещения, Дева Чума взяла в осаду некий город, причем любой, неосторожно открывший дверь или окно, добивался лишь того, что в жилище оказывался летучий красный шарф, и в скором времени хозяин дома умирал от болезни. Посему жители в ужасе заперлись в домах и уже не отваживались показываться снаружи. Но чума оказалась терпеливой и спокойно ждала, пока голод и жажда не вынудят их это сделать. Тогда некий дворянин решил пожертвовать собой ради спасения остальных и, выгравировав на своем мече слова «Иисус, Мария», открыл дверь. Немедленно в проеме показалась призрачная рука и вслед за ней краешек красного шарфа. Не растерявшись, храбрец рубанул по этой руке; в скором времени он умер от болезни вместе со всей своей семьей, таким образом поплатившись за свою смелость, но раненая Чума предпочла убраться прочь и с тех пор остерегалась навещать негостеприимный город.
В 1980-х годах появились ученые различных специальностей, усомнившиеся, что «Черной смертью» была именно чума.
Первым это сделал британский зоолог Грэм Твигг в своей книге 1984 года «Черная смерть: пересмотр господствующей теории с точки зрения биологии», после чего вышли работы «Биология чумных эпидемий» демографа Сюзанны Скотт в соавторстве с биологом Кристофером Дунканом и «Нетрадиционный взгляд на проблему Черной смерти» Сэмюэля Кона, профессора медиевистики из Университета Глазго.
Они писали, что чуме обычно предшествует массовая гибель крыс, но ничего подобного в документах XIV века не отмечалось.
Также утверждали, что была определенная разница в механизме протекания болезни во время второй и третьей пандемий чумы. Третья пандемия унесла, к примеру, в Индии около 3 % населения, в то время как «Черная смерть» сократила население Европы на 30 %.
Основной формой протекания заболевания (в особенности на севере) был «легочный вариант», в то время как в современном мире процент больных с поражениями легких при пандемии не превышал 15–25 %, во времена вьетнамской войны – 3 %.
Чумная блоха предпочитает теплый и влажный климат, потому в той же Индии заболеваемость падала в зимнее время и возобновлялась весной, в то время как для «Черной смерти» подобного не замечено.
Во времена третьей пандемии болезнь распространялась со скоростью около 20 миль в год, в то время как для «Черной смерти» эта цифра составляла 2,5 мили в сутки.
После всех этих данных исследователи выдвигали свои гипотезы, что же за заболевание это могло быть, и вот тут у каждого был свой вариант: сибирская язва, геморрагическая лихорадка по типу Эболы или неизвестное ныне «заболевание Х».
