По железной дороге холера продвинулась к восточному побережью Каспийского моря и оттуда морским путем попала в июне в Баку. Появление там холеры вызвало страшную панику и массовое бегство из города, так что холеру разнесли по другим регионам.
В Европейскую Россию болезнь двигалась через Каспийское море в Астрахань и по железной дороге на Дон. В Астрахани холера появилась 18 июня, в Ростове-на-Дону – 28 июня. 21 июня первые заболевания были обнаружены в Царицыне, 22-го – в Саратове, 23-го – в Самаре, 25-го – в Казани. Эпидемия быстро охватила густонаселенные губернии Поволжья. К 1 июля поражены уже были Астраханская, Саратовская, Самарская, Симбирская, Казанская губернии, почти весь Кавказ и Закаспийский край. Всего в 1892 году в России были охвачены болезнью 77 губерний и областей, заболели 604 406 и умерли 295 744 человека. Больше всего пострадали районы Кавказа – Дагестанская и Терская области, Поволжье – Астраханская, Самарская, Саратовская губернии, а также Кубанская и Донская области.
Пик эпидемии пришелся на вторую неделю августа, затем последовало небольшое снижение и, начиная с 1 сентября, крутой спад, закончившийся в январе 1893 года. Однако отдельные эпидемические очаги остались, и весной 1893 года заболеваемость по новой начала расти. Правда, на этот раз большой эпидемии не случилось.
Центр в распространении болезни переместился на северо-запад, и особенно пострадали Петербургская, Гродненская, Минская, Могилевская, Подольская, Московская, Орловская и Тульская губернии. Тем не менее заболевания за этот год были зарегистрированы в 70 губерниях, заболели 102 448 и умерли 42 857 человек.
В следующие годы общее число заболевших уменьшалось. В 1894 их было 64 057, в 1895 году – 30 703. Обычно по губернии бывало от 200 до 300 больных холерой за год.
В 1895 году большая эпидемия наблюдалась только в Волынской губернии, где заболели 28 806 человек, отдельные вспышки были также в Киевской, Курляндской, Подольской, Петербургской, Черниговской губерниях. В том же году холера впервые была занесена на Дальний Восток, в Приморье, но ограничилась там небольшим количеством заболевших.
1895-й был последним холерным годом в России в XIX веке.
Во время этой пандемии возбудитель холеры попал и в Южную Америку. В Чили в 1886 году, например, погибло от недуга 40 тысяч жителей страны.
Во время эпидемии холеры в Бретани в 1883 году будущий Нобелевский лауреат, всемирно известный ученый Илья Ильич Мечников с двумя помощниками, докторами П. Латами и Ж. Жюпилем, решились на эксперимент по самозаражению. Так Мечников хотел подтвердить правоту Г. Коха, который считал, что открытый им вибрион является возбудителем холеры. Мечников и Латами не заболели, но Жюпиль не только заболел, но и умер.
В 1888 году выдающийся микробиолог Николай Федорович Гамалея на себе и жене испытал безопасность предложенной им для профилактики холеры оральной вакцины из убитых вибрионов. Владимир Аронович Хавкин, бактериолог и эпидемиолог, ученик Ильи Ильича Мечникова, ввел в практику противохолерную вакцину, которую он в 1892 году испытал на себе. Даниил Кириллович Заболотный, видный микробиолог и эпидемиолог, вместе с Иваном Григорьевичем Савченко, известным патологом и микробиологом, в 1893 году провели достаточно опасное исследование на себе. Они выпили живую культуру холерного вибриона после предварительной пробной иммунизации, чтобы подтвердить эффективность оральной вакцины.
Потеря жидкости при тяжелой холере приводит к тому, что быстро, в течение получаса от момента смерти, развиваются выраженные посмертные сокращения мышц. У трупа сгибаются или разгибаются руки и ноги. Заразных умерших пытались хоронить побыстрее. Покойников складывали на подводы, закрывали полотном и везли на кладбище. По дороге у них могло начаться расслабление мышц, и если это видели обыватели, то они могли думать, что люди еще живы. И именно это приводило к развитию холерных бунтов под лозунгом: «Врачи хоронят живых людей! Выполняют задание правительства об уменьшении количества голодных ртов, травят народ!».
Бунты, прокатившиеся по югу Малороссии и России за последние два десятилетия XIX века, унесли жизни 424 медицинских работников. Их просто растерзали невменяемые толпы.
Третья пандемия чумы в 1855–1911 годах
Началась она в провинции Юньнань. Там постоянно происходили небольшие вспышки чумы, и официально началом пандемии стали считать случайно выбранную эпидемию в Кантоне. Как только эта эпидемия достигла побережья, суда, на этот раз с паровыми двигателями, быстро разнесли чуму по всем частям света. Вспышки ее отмечались в 87 портовых городах (из нескольких тысяч портов того времени). Особенно чума свирепствовала в Гонконге и Бомбее. Также она распространилась на все континенты благодаря торговым судам, но проходила в виде относительно небольших по масштабу вспышек.
Однако же в Китае и Индии общее число умерших составило более 12 миллионов человек.
В третью пандемию вновь появилась легочная чума, зарегистрированная во время Черной смерти, но не наблюдавшаяся во время последующих пиков активности чумы.
Как раз во время этой пандемии, в 1894 году, бактериолог Александр Йерсен обнаружил чумную палочку.
В Российской империи самой сильной вспышкой была эпидемия в Ветлянке в 1878–1879 годах.
Маньчжурская эпидемия 1910–1911 годов, уничтожившая от 60 до 100 тысяч человек, считается последней крупной вспышкой чумы в истории.
Ветлянская чума в 1878–1879 годах
Станица Ветлянская, или Ветлянка, Енотаевского уезда Астраханской губернии располагалась на берегу Волги. На момент начала эпидемии в ней было около 1700 жителей.
В 1877 году чума вернулась в Астраханскую губернию, но поскольку в России ее не было уже несколько десятилетий, то врачи постепенно утратили навыки ее распознавания, а все регистрируемые случаи объявлялись «завозными» с Востока, из Персии, где в это время бушевала эпидемия.
Первой жертвой эпидемии стал 65-летний казак Агап Хритонов, заболевший 28 сентября 1878 года и скончавшийся 2 октября. Он страдал от головной боли, общей слабости, боли в боку, кроме того, под мышкой у него обнаружился чумной бубон. Вслед за Хритоновым в октябре – ноябре заболели бубонной формой еще несколько человек, после чего местный фельдшер Трубилов, не поняв, что это такое у него в селе, рапортовал о ней в Астрахань с просьбой прислать в станицу врача. На начальном этапе эпидемии было нечто не характерное для чумы: из 14 заболевших 7 человек выздоровели. Однако со второй половины ноября смертность возросла, появились случаи кровохарканья.
Второй этап эпидемии начался с семьи Беловых, которая насчитывала 84 родственника. Из них погибли 59 человек, пострадали 14 домов из 15-ти, причем некоторые вымерли полностью. Именно в семье Беловых чума по до конца не выясненной причине перешла в легочную, особо смертоносную форму и начала распространяться воздушно-капельным путем без участия блох.
Согласно рапорту доктора Депнера, с 27 ноября по 8 декабря включительно в Ветлянке заболели 110 человек, из них умерли 43, выздоровели 14, находились на лечении 43 человека. Трагедия семейства Беловых произвела самое тяжелое впечатление на всех жителей станицы, а заодно и на доктора Депнера, который покинул место эпидемии в «нервном расстройстве». Причем на тот момент еще не был поставлен верный диагноз.
