Предисловие
Коронавирус ворвался в нашу жизнь неожиданно, как Трамп в Белый дом.
Возможно, через несколько месяцев он покинет нас навсегда, по примеру модных поветрий вроде тамагочи или гангамстайла (если не знаете, что это, – вам же лучше). А может задержаться на годы и десятилетия.
Коронавирус – это глобальное испытание для человечества. Из голливудских блокбастеров мы знаем, что глобальные испытания должны человечество объединять. Получилось ли так в реальности? Слава богу, скорее нет.
Мы отреагировали на визит этого массового убийцы так, как и положено человечеству: каждый по-своему и все по-разному. Именно эта разница в реакциях и делает нас сильнее, чем любой вирус: при таком разнообразии стилей поведения хоть один из них да окажется наилучшим в нынешней ситуации.
Кто-то запасся масками и перчатками. Кто-то спрятался в личной пещере и на всякий случай приготовился терпеливо ждать, если окажется, что пандемия – это всерьез и надолго. Кто-то усмехнулся и поехал на шашлыки. Кто-то принялся строчить в интернет телеги о том, что никакого вируса нет, а есть только вездесущее излучение 5G, которое нас всех и добьет окончательно.
Не все из нас правы в оценках происходящего и тем более в прогнозах на будущее. Очевидно одно: пандемия не пройдет бесследно. Что-то, казавшееся незыблемым, исчезнет навсегда. А что-то, что мы считали невероятным, плотно войдет в нашу жизнь.
Вот мы и решили поразмышлять, чем обернется пандемия для нас, для нашего образа жизни.
Будет интересно – не сомневайтесь!
Философия кризисного периода
Размышления на манжетах
Жизнь, господа присяжные заседатели, это сложная штука, но, господа присяжные заседатели, эта сложная штука открывается просто, как ящик. Надо только уметь его открыть.
Илья Ильф, Евгений Петров. Двенадцать стульев
На протяжении всей нашей истории больше всего влияния на нашу жизнь оказывали две взаимоисключающие тенденции: прогрессивная – стремление открывать новое, познавать и развиваться, и консервативная – стремление оставить все, как было раньше, не поддаваться изменениям, потому что так безопаснее.
Взаимоисключающие они, однако, только на первый взгляд. На самом деле они, наоборот, взаимодополняющие. Более того, изначально эти тенденции имеют биологическую природу.
Жизнь сама по себе – вечная трансформация. Ни на мгновение не прекращать эволюцию – это единственный способ выжить в постоянно меняющихся условиях нашей Вселенной. Без этого рыбы так и не выползли бы на сушу, а далекий предок человека не отрастил бы себе противопоставленный большой палец – настоящий предмет гордости!
Но если дать мутациям абсолютную волю, тоже хорошего будет мало. Планета потонет в хаосе новых видов, большая часть которых будет нежизнеспособной. Для этого нужна консервативная выбраковка неудачных экспериментов, которая встроена в репродуктивную систему человека.
Нет ничего удивительного в том, что эта самая схема перекочевала из биологии в социальную сферу: с одной стороны, человек ежечасно ищет лучшей жизни, с другой – стремится оставаться на месте, потому что “как бы чего не вышло”.
Это и естественно, и необходимо: здоровый консерватизм и даже ригидность общества, приверженность прежним традициям не позволяют ему броситься без оглядки в объятия новых веяний, которые не проверены временем. Например, в какой-то момент прогрессивным считалось даже выращивать детей в инкубаторах, вдали от семьи. Или поворачивать реки вспять. Согласитесь, хорошо, что мы в итоге решили: спасибо, нам такой прогресс не нужен.
Однако не стоит переоценивать положительный эффект консерватизма. Если взглянуть вспять, в темное прошлое нашей кровавой истории, то станет очевидно, что тенденция “держать и не пущать”, “жить, как деды заповедовали” обычно бывает намного сильнее скромных попыток отдельных выскочек принести людям огонь. Или буковки. И своевольных мечтателей не то что не слушали – их на всякий случай сажали на бочку с порохом: “пущай полетают”.
Креститься заставляет нас только агрессия жареного петуха, ну или, на худой конец, грянувший гром. Чаще всего, к удивлению, толчком для прогрессивных изменений становятся бедствия, в первую очередь война. Вот уж где люди никогда не чурались попробовать что-нибудь новенькое, так это в попытках быстрее и надежнее прервать жизнь себе подобных. Иногда же поводом для обновления подхода оказываются природные катастрофы и да – эпидемии.
Французский президент Эммануэль Макрон первым сравнил пандемию коронавируса с войной. В интересующем нас разрезе он более чем прав.
Уже практически очевидно, что борьба против COVID-19 окажет на развитие человечества не меньшее влияние, чем в свое время Первая мировая война, татаро-монгольское нашествие, а может быть, и завоевания Александра Македонского.
Бой против коронавируса – это та поворотная точка в истории, когда весь консерватизм человечества перетек в политическое поле. Если науке предоставлен карт-бланш: творите, экспериментируйте, – то от правительства ждут совсем другого. Люди в большинстве своем согласны на то, чтобы поступиться своими правами, пока беда не минует. Сначала – чтобы защитить их от вируса. Потом – чтобы прекратить изоляцию и восстановить экономику. Главное – быстрота и эффективность, а демократия подождет! Потому что иначе слишком страшно.
Но это только поначалу. Чем сильнее сдавить консервативную пружину, тем больше потенциальной энергии перемен в ней накопится. Правда, пока неизвестно, куда эта пружина ударит, когда вырвется на свободу. Но очень интересно будет посмотреть. Ведь мы опять живем в интересное время! А его главное отличие от времени не столь интересного в том, что дожить до следующей смены времен – немного сложнее.
Новая повседневность
1
Неизвестное будущее
Главное, что известно о коронавирусе на сегодняшний день: мы знаем, что ничего не знаем. (Что-то похожее, как говорят, сообщил людям философ Сократ лет за 400 до рождения Иисуса Христа.)
Мы не знаем, сколько продлится пандемия: одни эксперты говорят – год, другие – два, третьи уверяют, что “острая фаза” пройдет в ближайшие месяцы, если не недели. А дальше, хотя болезнь и не будет полностью побеждена, жизнь нормализуется.
Медлаборатории мира наперегонки бросились искать лекарство и вакцину от вируса. Самые авторитетные медики сообщают, что она будет “не раньше чем к концу 2020 года”.
При этом каждый день появляются новые сообщения о том, что “лекарство уже найдено”. То это антивирусные препараты, применяемые при лечении ВИЧ, то древняя, как “Спутник-1”, прививка БЦЖ от туберкулеза. Конечно, от этих сообщений так и разит желтизной, но публикуют их порой уважаемые издания вроде New York Times.
