Неужели снова… как вчера? Довел её до предела, до эмоционального срыва, чтобы у неё случился всплеск адреналина?
Катя застонала в ответ и приоткрыла губы. Сопротивляться Ковалю бесполезно.
«Ты мне нравишься. Сильно…»
Она потом подумает над значением этих слов.
И над тем, что они сулили ей в жизни… часть которой у неё забрали.
Чтобы дать новую?
В висках застучало не то от недосыпа, не то от волнения.
Не то от понимания, что такой мужчина как Генерал хочет ее. Что он сделал предложение, на которое не спросил ответа. Решил всё за неё. Это злило и будоражило одновременно.
Но об этом Катя тоже подумает потом. Не сейчас… Сейчас невозможно, потому что в голове появляется туман, когда Руслан, не размыкая их губ, приподнялся и сорвал с Кати покрывало. Та протестующе вскрикнула, и её крик утонул в поцелуе, застыл между их языками, растворяясь в пространстве.
Руслан снова был везде. Какой же он большой! Наверное, Катя никогда не привыкнет к его объему. Да и не хочет она привыкать! Не так… только не так…
Пока в голове девушки творилась неразбериха, Руслан продолжил действовать – раздвинул ногой её ноги и вклинился между бедер. Катя протестующе замычала. Она была обнажена, и её плоть соприкоснулась с шортами Коваля.
Она чувствовала, как его член упирается в её лоно сквозь ткань. Он едва не входил! Прямо так!
Господи… Да что у этого мужчины с потенцией! У него постоянно стоит! Когда бы он к ней ни прикасался.
А она что?
Ночью она кончила. Её накрыло. Даже смешно. Генерал велел ей научиться кончать, она выполнила поручение. Катя снова разозлилась и в порыве приподняла бедра, пытаясь скинуть мужчину с себя.
– Снова борешься, Воробушек? – Руслан оторвался от неё, отвел лицо лишь настолько, чтобы заглянуть ей в глаза и показать свои, в которых бушевал шторм.
– Ты маньяк. Ты…
– Привыкай. Секса между нами будет много.
Это обещание или угроза?
Катя постаралась свести ноги. Конечно, безрезультатно. Ко всему прочему, к промежности скользнула рука Руслана и накрыла лоно. Мужчина дышал глубоко. Его грудь при вздохе задевала её, и Кате хотелось вдавиться сильнее в матрас.
– Семь раз в неделю? – Катя хотела съязвить. Получилось плохо.
– Иногда больше.
А вот он даже не улыбнулся. Смотрел на неё хищно, предвкушающе.
– Больше? – осипшим голосом переспросила Катя, позабыв, что собиралась сопротивляться.
– Больше.
И в подтверждении слов его рука двинулась ниже. Дотронулась до промежности, скользнула между складок.
Катя с шумом втянула в себя воздух. Не хватало его, катастрофически. Обжигало гортань, грудь, а всё было равно мало. Что-то с Катей происходило неправильное.
– А ты влажная, Кать…
– Это с ночи, естественная физиология, товарищ Генерал.
В памяти всплыла эта фраза. Казалось, она в её голове где-то на невидимой полочке отложилась, чтобы в нужный момент всё-таки быть произнесенной.
Губы Генерала медленно растянулись в ухмылке.
– Кать, я, конечно, солдафон, но не настолько, чтобы не различить возбуждение и, как ты там говоришь, естественную физиологию. Вот это тоже физиология?
Он нырнул внутрь.
Горячо и влажно. Палец не доставлял никакого дискомфорта. Напротив. Наполнял и пробуждал легкие искорки, приятное покалывание в области лона. Катя интуитивно сжала мышцы. Видимо, зря, потому что ответом послужил рваный выдох Руслана через плотно сжатые губы.
– Физиология, – так же сжав губы, упрямо произнесла Катя и смело посмотрела в бушующие штормом глаза.
Страха не было. Было желание противоречить, вступить в борьбу. Но не ту, что развернулась вчера, когда целью стало вырваться, избежать. Помутнение в голове смещалось, и на его место приходило исконно женское чутье. То самое, когда интуитивно знаешь, что надо мужчине в тот или иной отрезок времени. То, чему невозможно научиться, с этим рождаешь или этого нет вовсе. От чего тебя саму выводит на новый уровень эмоций.
Усмешка застыла на лице Руслана. От всей его фигуры повеяло скрытой угрозой, но она не имела никакого отношения к подавлению или членовредительству.
– А так? – к одному пальцу присоединился второй. Легко, скользя. И одновременно на клитор лег третий. Надавил, самую малость, а Катю едва не подбросило, и глаза распахнулись широко.
Девушка поспешила оборвать себя, придать лицу прежнее выражение безучастности, холодности, но Генерал всё заметил.
Конечно же… Не мог не заметить.
– Не знаю… – сглотнула шумно. По-другому не получилось. – Не уверена.
– Даже так, – рыкнул и склонил голову, чтобы заполучить её сосок.
Катя всё же выгнулась дугой, закинула руки за голову, вцепилась в подушку и в простыню. Волосы растрепались, кожа раскраснелась.
Катя и не подозревала, до какой степени она была восхитительна в тот момент. Зато видел всё Руслан. И дурел. От её запаха, от её вкуса, от её сопротивления, не наигранного, идущего из глубины её наивной души и, между тем, явственно говорящего, что она создана для него. Под него.
Он втянул её сосок в рот, полностью накрыл ареолу. Вкусный… Сладкий…
Как его девочка.
Катя ахнула и снова приподняла бедра, на этот раз добившись лишь одного. Плотно прижалась бедрами к его бедрам…
Хотела увести назад, опоздала на доли секунд – рука Руслана уже была под ними и захватила в плен ягодицы. Распластала, сжала, властно, собственнически. Иначе и не умела.
Руслан играл с её соском, давно превратившимся в крупную бусину. Посасывал его, покусывал, чтобы сразу же зализать, уменьшить сладкую боль, что пружиной закручивалась в груди Кати.
РУСЛАН
Он трогал её.
Ему было это необходимо.
Как же, мать вашу, ничтожно мало! Ему надо больше! Её всю.
Он жадно пил её сладость и не мог насытиться.
Физиология, говоришь, маленькая? Да ну на хер! Кто, как не он, знал свою физиологию и реакцию на тех баб, которых драл, не спрашивая даже имени. Без разбору. Без лиц. Лишь бы было теплое тело.
Его физиология работала идеально. Стресс – женщина. Праздник – женщина. Потребность отдохнуть – женщина. Всегда. Лишь бы без заболеваний и относительно ухоженная. Война, правда, вносила коррективы, но с его должностью было проще. Элитные проститутки имелись и в горах, и в пустынях.
Ни на одну никогда он не реагировал, как на Воробушка.
Когда хочется драть, трахать, чтобы кричала, срывая голос, чтобы пот градом катился и с него, и с нее, вертеть-крутить, как заблагорассудится и долбиться не только в лоно, а и в другие сладкие дырочки. А вместо этого нежно трогаешь… пробуешь… потому что только ТВОЯ.
