Никто не касался. Никто не трогал. Ни перед кем ножки не раздвигала. Никому не давала.
У него на Воробушка была полная биография. Особое место занимала личная жизнь. Он читал и сжимал кулаки.
Его ждала…
Поэтому какое драть, Коваль?
Ласкать нежно и часто. Везде. Каждую клеточку, каждый участок кожи. Его Воробушку нравится куни? Без проблем. В тридцать восемь лет заделается сладкоежкой, он не против, лишь бы слышать, как она тоненько стонет, и чувствовать, как ее ножки дрожат от накатывающего оргазма.
Он боялся – реально боялся! – сделать ей больно. Остро реагировал на каждый секс с ней. Хотел до мушек в глазах, не говоря уже про то, что яйца скручивало от желания, и… не трогал. По крайней мере, так, как хотелось бы.
Играл с сосками, а у самого в голосе витиеватой змеей клубилась мысль, что он единственный, кто с ними играет. Покусывает, вдавливает языком, чтобы потом яростно вылизывать.
Катя врала. Лукавила, маленькая. Она была мокрой. Влажной. Нежной, он бы даже сказал.
Его пальцы легко проникали в неё, растягивая и подстраивая под себя. Чертовы шорты держались на его бедрах из последних сил. Он их специально не снимал, иначе сразу же войдет. А Руслану хотелось её довести до грани, чтобы снова билась в его руках.
И, блять, как же ему нравилось то, что он испытывал! Никогда грудь не жгло лишь от одного присутствия девушки рядом! В его жизни.
Никогда.
Это было новое. Нечто захватывающее. Приятное. Когда видишь человека, и тебя окатывает теплой волной, возникает потребность просто обнять, сделать что-то, что вызовет улыбку в ответ. Последнее пока получалось плохо, плевать, у них уйма времени.
Никуда он своего Воробушка не отпустит.
И пусть пока она смотрит на него волчком, и в глазах обида – всё пройдет. Он заполнит океаны её глаз другим чувством. Он заполнит её всю собой. Сделает для неё всё. Лишь бы улыбалась, дарила ему то сумасшедшее, совершенно новое для него тепло, от которого он дурел.
Руслан растворялся в своих эмоциях. Пил их, как путник в пустыне воду из оазиса. Женщины часто предают, уходят, поэтому никакого выбора он своему Воробушка предоставлять не будет. Катя умненькая, она сложит дважды два. Он не ждал, что будет легко. Она… особенная. Гордая. Сильная. Она даже не подозревала, какая сила в ней скрывается.
Взять хотя бы его. Он вел себя по отношению к ней, как мудак. Использовал. Изнасиловал. Она принимала его без истерики. Потому что даже при критическом раскладе расценивала ситуацию здраво. Она боец. Просто маленькая ещё, да и подсказать ей некому было. Поддержать.
С ним она получит всё.
Он готов был отдавать. Впервые в жизни не только деньги.
Взамен хотел эмоций. Чистых. Свежих. Чтобы его грудь распирало от волнения при виде неё.
Как сейчас.
Сладкая его… маленькая…
Обидчивая. Пытается извернуться, а сама бедра кверху поднимает, и в глазках знакомая поволока. Когда она вчера кончила, его самого тряхануло так, что мама дорогая.
Ещё хотел.
Руслан ласкал грудь и двигался внутри лона Кати, кайфуя от её влажности. И того, какая она тугая. Обхватывает его пальцы, как перчатка. Идеальная. На спине от напряжения выступила испарина, он не обратил внимания.
Лишь Воробушек.
Она глухо застонала, снова подавив в себе стон. А его внутренний зверь оскалил пасть. О, нет, моя хорошая, стонать ты будешь в голос, кричать его имя снова и снова.
Руслан оторвался от груди Кати и, прищурившись, посмотрел девушке в лицо. Раскраснелась, губы поджимает. Что ж…
– Только я кусаю твои губы. Даже ты не имеешь права. Запомни это.
От его слов она возмутилась, открыла рот, чтобы возразить, но ничего не успела сказать, потому что он свободной рукой шире развел бедра, сам следом спустился ниже.
Она замерла. Затрепетала. Губы даже задрожали.
Она поняла, что сейчас будет.
И никакого протеста. Зверь радостно оскалился. Вот такой она нравилась ему ещё больше.
Руслан перевел взгляд на её раскрытое лоно. Какая же нереально нежная красота, потревоженная его грубоватыми ласками. Аккуратные складочки потревожены, немного раздвинуты и сочатся от влаги. Смотрел бы часами. Кого-то успокаивает потрескивающий огонь в камине, а для генерала Коваля лучшим лекарством являлось созерцание женского лона.
Теперь только одного.
Мужчина, застонав, припал губами к клитору. Катя дернулась, словно хотела вывернуться, уползти. Его руки мгновенно сжали её бедра, давая понять, что ей никуда не деться. Никогда. Она – его. Отныне и до последнего вздоха.
Он, не переставая трогать и лизать клитор, поставил сначала одну Катину ногу себе на плечо, потом вторую.
– Что ты делаешь, – всхлипнула девочка и задрожала от первой волны надвигающего оргазма.
Сам Руслан не интересовался, но запомнил, когда кто-то из мужиков рассказывал про женские оргазмы. Что раз его достигнув, внутри девочек срабатывал какой-то запоминающий механизм, позволяющий к следующему прийти проще, как по накатанной. Тело помнит ощущение. С его Катей происходило то же самое. Ничего, маленькая, он сделает всё, чтобы до конца разбудить твою чувственность. Надо будет – станет вылизывать каждый день. Приучит её к своему языку, к телу. Потом и к себе.
Только так.
А ещё вот так – ниже, к самой расщелине. И внутрь. И снова к клитору.
– Руслан… Руслан…
Она задыхалась, потянулась к нему, с силой вцепилась в плечо, не замечая, как ноготки вонзаются в плоть. Коваль никогда не позволял любовницам царапаться, жестко пресекал.
Кате можно. Нужно даже. Он хотел быть заклейменной ей.
Руслан к языку присоединил палец. Водил им между складок, то проникая внутрь, то освобождая вход для языка. Катя металась на кровати, упираясь ножками ему в плечи и норовя поднять бедра еще выше. Она дрожала сильнее и сильнее, металась по подушке. Даже пыталась привстать, но рука Руслана пригвоздила её к матрасу.
Рано.
Он хотел почувствовать приближение её оргазма.
Катя уже стонала в голос. Всхлипывала и постоянно о чем-то просила. Внутри Руслана каждая мышца натянулась крепче каната. Пот по спине уже катился градом, шорты стали нестерпимо малы. Он, рыча прямо во влажные складочки девочки, умудрился стянуть остатки одежды и, когда Катя вскрикнула громче, быстро подтянул тело и одним движением вошёл в сладкое лоно, продлив оргазм. Катя закричала, забилась в его руках.
Он же впитывал в себя её удовольствие, глядя на раскрасневшееся лицо, как завороженный. Как трепещут реснички, отбрасывая тень, как красиво подрагивают приоткрытые губы, меж которых мелькает кончик языка. Руслан закинул ноги Кати дальше себе на плечи, углубив проникновение. Любил он эту позу. Когда партнерша в полной его власти. В его руках.
