Она не рассчитывала, что с ним будет просто.
Первое – между ними пропасть в восемнадцать лет.
Второе – социальный статус.
Третье – жизненный опыт. У неё борьба за выживание, кредиты, долги, безысходность. У него карьера, власть, кровь, потеря.
Она не зря намекала, что хотела бы чуть больше определенности. Пока она для себя определила свой статус, как статус любовницы. Дальше заглядывать не хотела. Боялась.
Поэтому готова была работать. Над их отношениями.
Катя невольно втянулась в Генерала. Именно так. Втянулась. Если копнуть глубже, у неё даже, наверное, найдется несколько психических отклонений. Взять ту же неприязнь от вероятного прикосновения к ней кого-то другого. В этом что-то есть. Катя не психолог, определить свои мотивы и страхи не могла.
Другое дело, её тянуло к этому сильному мужчине. И она хотела, чтобы он с ней стал мягче.
– У меня нет документов, но я их и не спрашиваю. Уже поняла, Руслан, что ты мне их сделаешь и выдашь, когда сочтешь нужным. Ты меня обеспечиваешь всем самым необходимым. Если я сейчас тебе скажу, что хочу прогуляться по магазинам, ты мне выдашь дебетовую карту, приставишь охраны человека три, а то и больше и отправишь в свой торговый центр. Я права?
– Да.
Снова лаконично.
– Вот и я про то же. Это не входит в определение дня свободы.
– Воробушек, ты можешь говорить яснее? – мужчина подался вперед, сцепив пальцы в замок и положив руки на поверхность стола.
Они уже позавтракали и теперь пили кофе.
– Я пытаюсь. Ораторскому искусству не обучена, вести переговоры с оппонентом – тоже.
– То есть я твой оппонент?
– Конечно, Генерал, – она улыбнулась. – А ты сомневался?
– Катя, ты напрашиваешься…
– Да, напрашиваюсь. На день свободы, – она продолжала улыбаться, хотя от его легкого предупреждения, скрытой угрозы, чисто мужской, внизу живота сначала стремительно сжались мышцы, а потом отстрельнуло в пах. Между складочек, словно микроскопические молнии засверкали, и трусики увлажнились от вожделения, что накрыло Катерину. Чтобы скрыть собственную реакцию, которую Руслан запросто мог распознать с его поистине нечеловечным чутьем, Катя поспешила продолжить: – Что я хочу от тебя. Вернее, даже от себя. Я хочу, чтобы ты мне таки да, выдал карточку, и я уехала по магазинам. Но! Вот тут и заключается суть моей основной просьбы к тебе. Я хочу уехать одна.
– Нет.
– Другой реакция, Руслан, я и не ожидала…
– Нет, Катя.
– То есть мне даже не продолжать? – она смело взглянула ему в глаза, хотя у самой скрутило в области желудка. И возбуждение начинало утихать. Зато досада снова злорадно усмехнулась и приготовилась основательно приземлить её, поставив Катю на место… обычной содержанки без права голоса.
– Не стоит.
– Н-да… Сурово.
– Хочешь по магазинам – пожалуйста. Хоть сейчас. Хоть завтра с утра. В сопровождении.
Катя упрямо задрала подбородок кверху, сжала одной рукой подол платья и продолжила:
– Руслан, мне походы по магазинам не нужны. Это не первостепенная задача. Мне важно другое.
– Чтобы я тебя отпустил?
– Чтобы я, оказавшись вдали от тебя и твоих людей, провела эксперимент. Сама с собой.
– Какой к херам эксперимент, Воробушек?
– Очень непростой.
– Катя.
Её имя проговорили сквозь плотно сжатые губы.
– Я хотела бы понять, захочу я к тебе, Руслан, вернуться или нет. Я не полная дура, Руслан, и понимаю, что бежать мне от тебя смысла нет. Ты найдешь. Вернешь. Посадишь под замок. И так далее и тому подобное. Конечно, при твоей заинтересованности во мне. Ты сказал, что я тебе нравлюсь. Вот и я, Генерал, хочу понять себя. Подожди, пожалуйста. Ничего не говори. Выслушай меня. Я здесь. С тобой. Я не знаю, куда нас заведет твоя страсть ко мне. Но! Как я сказала ранее, мы с тобой очень разные. И мне тут тоже нужна определенность. Моя определенность. Личная. Хочу ли я молча терпеть генеральские закидоны, копить обиду, дальше беспризорницей ходить по дому, запираться в комнате, когда к тебе приезжают гости, и чувствовать себя никчемной куклой для удовольствия. Или… Или во мне тоже есть заинтересованность, Коваль. Тогда я уже буду думать, что делать дальше с собой и с твоими генеральскими замашками.
– Смело, Кать.
Он снова откинулся назад, скрестил руки на груди. Ткань футболки натянулась, очертив и без того рельефную мускулатуру. Тело Кати снова отреагировало на его сексуальную агрессию – соски напряглись, появилось ощущение легкого жжения внутри.
– С тобой никак иначе, Руслан…
– Даже так?
– Да.
Она заерзала на стуле. Всё-таки от его взгляда немного становилось не по себе. Умел он смотреть так, что хотелось мгновенно ретироваться и забрать все слова обратно.
– Очень сложно?
– Пока ещё не решила. Но я бы не хотела снова впасть в депрессию. Мне хватило гонок с тобой.
Руслан поднял руку и дотронулся до подбородка. Он не брился второй день, и легкая щетина ему даже шла. Придавала ещё большей брутальности, хотя, казалось, куда уж. Катя невольно залюбовалась им.
И этот мужчина её?
– Мне нравится, как ловко ты меня щелкаешь по носу, Воробушек, – выждав небольшую паузу, немного растягивая слова, сказал он.
– У меня нет такой цели.
– Я знаю. В том-то и дело…
– Руслан…
– Я не могу тебя отпустить без охраны.
– Почему? Я никуда не убегу.
– Я знаю, – снова повторил он, не сводя с неё взгляда.
– Мне странно говорить о подобном с тобой, – заметила Катя уже более ровным тоном. – Не то, что с тобой… В принципе странно. Посмотри, как это выглядит со стороны. Если отбросить тот факт, что я бывшая подследственная, а ныне по документам вообще покойная, получается, что я отпрашиваюсь или прошу, тут какой глагол более уместен, тебя отпустить меня погулять? Наверное, это было бы забавно и смешно, если бы не было так горько и грустно.
– Посмотрел.
Катя шумно вздохнула.
– Ничего странного?
– Нет. Я дам тебе определенную свободу, когда с меня снимут обвинения и реабилитируют. Получишь документы и будешь ездить с охраной, куда тебе заблагорассудится.
– Я завтра хочу… И одна.
– Нет.
Катя поджала нижнюю губу, стараясь не выдать всей степени разочарования.
– Хорошо. Спорить с тобой… мне не резон. Ты… давишь, Руслан. Сильно давишь. Своим авторитетом. Да всем. Я иногда себя чувствую с тобой… – она замолчала, не зная, как правильно выразить то, о чем кричало её сердце. – Никем. Просто никем. Но, видимо, это твой сценарий наших отношений. Я его принимаю. Выбора у меня нет. И так будет всегда… Я хочу ещё кофе. Тебе сделать?
