А потом она медленно подняла ногу, согнула её в колено и поставила стопу на подлокотник, открывая себя.
У Руслана мгновенно пересохло во рту. Что затеяла его жена? Он уже знал, видел. Его хорошо тряхануло, позвоночник прострельнуло молнией, член налился кровью, возникла легкая боль, что с каждой проходящей секундой усиливалась. Но эту боль он готов был терпеть бесконечно.
Сладкая. Томящая. Предвкушающая.
Катя зажмурилась сильнее и тихо выдохнула. Потом её рука накрыла трусики, отодвинула край и дотронулась до лобка. Руслан сжал зубы с такой силой, что послышался легкий скрежет. Возбуждение накрывало его волнообразно, с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Вид Кати, открывающейся, такой роскошно-сексуальной, пробивал его до основания. Казалось, кровь закипала в жилах.
Катя не спешила показывать себя полностью. О, нет, его девочка решила его добить. Медленно и сладко. Он видел розовую полоску плоти, уже чуть влажную, источающую дурманящие соки, которые ему не терпелось снова попробовать на вкус. Сначала лизнуть, провести по губкам, раскрыть их. И уже потом втянуть в себя клитор, и пальчиком внутрь…
Но пока он стоял и смотрел.
Воробушек показывала себя.
Она знала, как он любит смотреть. Особенно на неё. Красивая невероятно. Дух захватывало.
Никогда не понимал, когда женские губки сравнивались в лепестками розы. Зря. Потому что перед ним раскрывался цветок, не иначе.
Катя сильнее сдвинула край трусиков. Ещё…
– Сними, – хрипло, с надрывом приказал он.
Катя замерла. Её пальчики перебирали складки, один нырнул внутрь. У Руслана в груди что-то взорвалось. Ему одновременно нравилось видеть, как она раскрывается, ласкает себя, показываем ему тайное местечко, и между тем в нем просыпалось желание рыкнуть, что только он один имеет право её трогать! Он сдвинулся – ревнует свою девочку к ней же! Бред… И всё же… всё же…
– Хочешь видеть меня голенькой? – Катя не сдержалась, открыла чарующие глазки, но вот голос выдал её с головой. Волнуется, маленькая.
Он же, как последний наркоман, которого ломает без дозы, наслаждался и её смелостью, и её трепетным желанием. Дурел. Влюбляясь всё сильнее.
– Хочу.
Катя медленно кивнула, приподняла бедра и ловко, сразу же возвращая ступню на подлокотник, сняла трусики и кинула их в Руслана.
На этот раз он поймал.
Сжал в кулаке бежевую кружевную ткань, поднёс её к носу и втянул в себя терпко-сладкий запах.
Катя, наблюдавшая за ним, покраснела. И он не выдержал. Отбросил прочь трусики и в три шага-прыжка преодолел разделявшее их расстояние. Присел на корточки и сразу же дотронулся до розовой плоти. Прошелся, прикоснулся и продолжал жадно смотреть.
– Генерал, – выдохнула Катя дрожащим голосом. – Я хочу, чтобы ты…
– Всё будет, Воробушек.
– Сегодня?
– Сейчас.
– Я так соскучилась… Меня прямо скручивает… Я не знала, что так может быть.
Её признания не просто пробирались в душу. Они её рвали. Чтобы в следующую секунду собрать и одной ласковой улыбкой соединить. Навсегда. Хотя нет, до следующего откровения Воробушка.
– Я хочу, чтобы так было всегда, – начал он говорить, распределяя дурманящую влагу по нежным лепесткам. – Чтобы ты дрожала, хотела меня. Чтобы раскрывалась, не таясь. Воробушек, я дурею от твоей открытости, от того, что ты сама тянешься ко мне. Такая нежная… маленькая… узкая…
Его палец скользнул внутрь. Катя глухо застонала, он успел заметить, как легкая дрожь сотрясла её стройные ножки. Иногда воздержание полезно. Коваль не собирался ее брать на вооружение, больше подобного он не выдержит. С Катей всё иначе. Абсолютно. И это прекрасно.
Пока он одной рукой ласкал клитор и складки, второй дотронулся до ягодиц Воробушка. Руслан не смог удержаться и слегка сжал аппетитные полушария, любуясь розовыми следами от пальцев. На белоснежной коже они выглядели чертовски возбуждающе. Его член, казалось, готов был лопнуть от напряжения.
Взгляд Коваля опустился ниже, к тугому девственному колечку. Руслан чуть сдвинул палец и дотронулся до него. Катя испуганно охнула, напряглась.
– Расслабься, Катюш. Я тебя пока сюда не трону. Мы будем постепенно. Хорошо?
– А ты любишь…
– Да. Надеюсь, и ты полюбишь, – он говорил с придыханием, горло обжигало от едва сдерживаемой страсти. – Я буду приучать тебя осторожно. Сначала вот так, – его палец чуть распечатал колечко, слегка надавив, но не входя даже на сантиметр. Он надавливал, давая возможность Кати привыкнуть к новым ощущениям.
Воробушек откинула голову назад. По её телу снова прошла дрожь. Катя выдохнула и расслабилась.
– Хорошо? Скажи мне про ощущения.
– Непривычно.
– Это да… А ещё? Больно? Неприятно? Что?
Он задавал вопросы, а его самого не хило потряхивало. Тело скручивало всё сильнее. Он же медлил. Казалось, после воздержания, набросится, не задумываясь, ворвется, насадит по самые яйца, а его ломало от вида нежности Кати. От мысли, что ей будет даже немного больно, готов был терпеть.
– Не неприятно – точно. Возбуждающе, наверное… Особенно, когда вот так…
Её узкая ладонь накрыла его широкую, завладела двумя пальцами и подвела их к клитору, показывая, что хочет, чтобы он и с ним поиграл.
На лбу Руслана выступила испарина. Напряжение достигло апогея.
– Я понял тебя, Воробушек.
Он подался вперед и присоединил к пальцам губы, не забывая трогать узкое колечко.
Катя тотчас охнула и приподняла бедра. О, да, маленькая, давай, покажи, как ты соскучилась по его губам. Он с упоением пил её сладость, ловя каждый мало-мальский отклик своей девочки. И когда она подалась вперед, извернувшись и надавив ему на плечи, он позволил. Упал на спину, потянув её за собой. Катя тотчас, выше задирая платье, оголяя полностью бедра, оседлала его. Впустила внутрь.
Твою же мать!
Как она охрененна! Какая невероятно узкая и влажная!
Для него…
Он, не сдерживая больше себя, зарычал, приподнялся и сдернул с неё платье, отшвырнув куда-то в сторону. За ним последовал и бюстгальтер.
– Дай мне грудь! – не сказал, потребовал.
Катя, так же громко застонав, выгнулась в спине, подчиняясь его требованию. Он тотчас завладел соском, втянув в себя, одновременно впиваясь пальцами в нежные бедра, чтобы задать нужный ему темп. Ему необходимо доминировать! С собственной сущностью ничего не поделаешь. Руслан готов уступать за пределами спальни, но наедине с Катей он будет решать, что и как. Он играл с горошинкой соска, насаживая жену на себя, вбиваясь, как можно глубже, растягивая её, подстраивая под свои размеры. Забыла, девочка. Соскучилась. Он видел, как в приближающем оргазме она кусает губы, как закатывает глаза, как глухо стонет и уже сама опускается как можно ниже. Царапает ему грудь, глубоко дышит.
