К своим тридцати годам я не только был абсолютно чист от любого рода зависимостей, но и успел начать выстраивать дорогу к успеху в риэлторской компании своего неожиданно выздоровевшего после поездки в Тибет отца. Тот факт, что старик отказался склеивать ласты, меня немного огорчил, но я утешал себя мыслью о том, что даже этот сухарь не может быть вечным: рано или поздно, но его кресло непременно достанется мне, а пока стоит задуматься о создании своего образа, сделать его солидным, прочным, завидным, достойным уважения… В общем, я пришел к выводу, что образ примерного семьянина – это именно, то, что мне необходимо. Иными словами: для обретения более высокого веса в обществе мне была необходима жена. Причем красивая и умная, но не зазнайка. То есть искать нужно было нечто из среднего класса и никак не из высшего: все эти силиконовые блондиночки, дочери лучших подружек моей матери, были хороши лишь в постели (я каждую кандидатку проверил по два-три раза), но рядом со мной не было место дуре, если только я не хотел чувствовать себя дураком.
Именно в период моего активного поиска мне и подвернулась Сабрина Шервуд: красивая, образованная, но еще не успевшая закончить университет двадцатилетняя спортсменка, вышедшая из среднестатистической семьи талантливого, но не достигшего особых высот в профессиональной сфере адвоката и посредственной медсестры, без наличия багажа в виде многочисленных родственников (никаких неуспешных братьев, дурёх-сестёр или хотя бы пришибленных кузенов). Идеальный вариант с идеальной перспективой на будущее: единственные её родственники-родители, как и мои, виделись мне не вечными. И всё равно они смогли прожить достаточно долго после нашей свадьбы, хотя никогда и не донимали меня, как это делали мои собственные родители, до сих пор пребывающие в здравом теле и бодром духе.
Однако же мне пришлось сильно попотеть, чтобы завоевать Сабрину. Причём потел я так долго и так скурпулёзно, что к моменту, когда мне всё-таки удалось затащить её в постель, я неожиданно обнаружил, что я, солидный тридцатилетний мужчина, по-настоящему! влюблён в эту малолетнюю двадцатилетку. Можно сказать, что она меня довела: буквально заставила себя полюбить, прежде чем позволила коснуться её обнаженного тела. Такой высокий результат для такой молоденькой девицы заставил меня даже зауважать её, хотя, естественно, до навыков Урсулы Сабрине было как до луны. До меня у моей невесты было всего лишь три парня, что на фоне моих сотен, если не тысяч женщин казалось мне сущим пустяком, этакой незначительной каплей в море, которая явно не сильно повлияла на её сексуальные способности. Секс с Сабриной мог быть только обычным и больше никаким: никаких экспериментов в области БДСМ, хотя бы с удушьем, и тем более никакого дополнительного участника. Всё это осталось в прошлом, этакая своеобразная жертва во имя красивого образа примерного семьянина. Вот только Сабрина не хотела выходить за меня замуж – её якобы устраивали наши неофициальные отношения. Сначала я удивился такому повороту событий, но потом всё обдумал и понял, что ничего удивительного в поведении выбранной мной девушки на роль моей жены нет. За такими девушками, как Сабрина Шервуд, можно ухаживать неделями, осыпать их цветами и комплиментами, и всё равно не иметь гарантии на их улыбку. Такие девушки “особенные”, таких заполучить очень сложно, особенно таким паукам, как я, но если её удастся обмануть один-единственный, самый важный раз, если такая девушка станет твоей женой, родит и вырастит твоих детей – ты выиграл. Но, в качестве жертвоприношения этой победе, тебе придется жить в этом браке с полным осознанием того, что однажды эта уникальная жемчужина обязательно, рано или поздно, но поймёт, как сильно она ошиблась, однако уже будет поздно: она родила от тебя, она любит дитя с твоими чертами лица – это её личное фиаско, ей уже поздно трепыхаться, она уже с корнями твоя…
Но Сабрина ожесточённо упиралась: трижды за три месяца отказалась принять от меня мою руку и моё сердце, не смотря на то, что страсть между нами в тот период наших отношений просто зашкаливала. Меня уже начинала раздражать эта её упёртость, но я не собирался спускать весь свой труд в трубу всего лишь из-за строптивости какой-то девчонки – я знал, что мне необходимо делать. За месяц до нашей годовщины я устроил своей жертве романтический вечер в лучшем отеле Торонто, сильно напоил её и взял без презерватива, хотя она была уверена в том, что я предохранялся. На всякий случай я поимел её дважды, в процессе сходя с ума от любви к этой красотке – она мне действительно нравилась и была нужна. К моему счастью и негодованию одновременно, моя стратегия сработала с первого раза, так что повторно повторять процедуру мне не пришлось. Сабрина обнаружила свою беременность уже спустя две недели после той незабываемой ночи, а еще через три недели мы поспешно сыграли пышную свадьбу на сто пятьдесят персон, сто тридцать из которых были гостями с моей стороны, в основном важные контакты по бизнесу. Мои родители проявили к Сабрине некую лояльность или будет лучше назвать их отношение к ней одной из форм сдержанности. Про мою предыдущую пассию и её отпрыска они с поразительной скоростью позабыли напрочь, словно их никогда и не существовало, вспомнив о них лишь единожды, за день до свадьбы: “Всё лучше, чем предыдущая твоя продажная девка”, – сдержанно процедила сквозь зубы мать, сверля взглядом спину Сабрины, воркующую со своими родителями у шведского стола. Наши родители между собой так и не поладили, на что мне было откровенно наплевать. Моя цель была достигнута: я стал мужем и отцом. Впрочем, отцом я уже однажды становился, о чем я решил сообщить своей новоиспеченной жене спустя неделю после нашего возвращения из роскошного медового месяца, полностью оплаченного моими родителями. Естественно Сабрина была в шоке от того, что изначально я скрыл от нее столь важную информацию о существовании у меня ребенка, но я сумел её задобрить: красивые и большие букеты алых роз, плюс завтраки в постель, и уже спустя каких-то пару недель она вновь разговаривала со мной без грубых ноток в голосе. Естественно я сильно раскаивался перед ней и естественно моё раскаяние было чистым фарсом, но я не собирался разводиться с беременной женой – это бы слишком сильно повредило моему имиджу, над которым я тогда так корпел, да и, блин, любил я её тогда, так что в тот момент, во имя общего блага, я плёл самую настоящую паутину из самой качественной лжи, на которую только был способен.
…Сейчас, прожив семнадцать лет в официальном браке, я осознаю, что в моей жизни было всего две женщины, которых я любил по-настоящему: Сабрина и Урсула. Я постоянно сравнивал этих двух противоположных друг другу нимф: Урсула несомненно была во сто крат лучше Сабрины в постели, зато Сабрина вела здоровый образ жизни, за которым особенно ответственно следила во время обеих своих беременностей, отчего я мог не переживать о здоровье своих наследников. Впрочем, Урсуле, в отличие от Сабрины, беременность далась легко: как будто она просто случайно чихнула и оттого забеременела, еще раз чихнула и родила. Сабрине же было откровенно тяжело носить моих детей в себе. Да еще это разочарование: ни один из двух детей не вышел внешностью в меня – Зак стал копией Сабрины, а Пэрис и вовсе скопировала внешность моей тёщи. Когда я уходил от Урсулы, Джастину было немногим больше года, но уже тогда он внешне был похож на меня так же, как моё отражение в зеркале. В случае же с Сабриной у меня не получилось достичь того же эффекта в оплодотворении яйцеклетки – эта женщина оказалась даже в этом вопросе непреклонна, родила себе подобных, а не подобных мне. Впрочем, я никогда не расстраивался на этот счет, просто периодически становилось досадно, например когда мои родители начинали высмеивать меня словами о том, что раз уж мои дети внешне похожи на мою жену, может быть им и основной генофонд передался от нее, а не от меня, и, в таком случае, из их внуков вполне могут вырасти толковые молодые люди. Подобными ремарками они отсылались на мою бестолковую юность, а мне оставалось только скрежетать зубами и ждать того дня, когда эти два пенсионера начнут мочиться под себя и я лично смогу упечь их в дом престарелых, так как ни я, ни Сабрина не захотим марать свои руки в их дерьме.
