Сжимая кулаки, я смотрела на заснеженную дорогу, боясь, что из-за врезающихся в лобовое стекло хлопьев снега мы не заметим случайно выбежавшего на дорогу лесного зверя и вылетим в кювет прежде, чем осознаем, что педаль тормоза приделана рядом с педалью газа не для красоты.
Спасенная Кираном Камелия Фрост наконец начала вспоминать подробности роковой хэллоуинской ночи. Она вспомнила, почему, в отличие от остальных пассажирок утонувшего мерседеса Оуэн-Гринов, не была пьяна: в тот вечер у нее слишком сильно болел живот, поэтому она не прикасалась к напиткам. Из-за боли в животе она практически сразу после попадания на вечеринку уединилась в коридоре, соединяющем особняк Оуэн-Гринов с их гаражом. Там на нее спустя какое-то время наткнулась Эйприл Монаган, которую вёл под руку Джастин Оуэн-Грин-Фарлоу. Парень усадил девушек в автомобиль, а спустя примерно пять минут, повторно вернувшись в гараж уже с забытыми им ранее ключами, дистанционно включил мотор и заблокировал двери автомобиля. Новых пассажиров – свою единокровную сестру Пэрис и её подругу Челси Динклэйдж – он не заметил из-за тонированных окон. Камелия также вспомнила, что спустя какое-то время девушки начали закашливаться, но из-за того, что все, кроме неё, были изрядно пьяны, никто из них так до последнего момента и не понял, что именно происходит. За минуту до того, как на заднем сиденье смолкли девичьи голоса, Камелия, уже потерявшая сознание то ли от сильной боли в животе, то ли от угарного газа, услышала, как Челси Динклэйдж говорит, что у нее не получается открыть ни дверь, ни окно. После этого последовал серьёзный провал в беспамятство. И тем не менее Камелия смогла прийти в сознание за несколько секунд до того, как автомобиль слетел с моста. Она видела, как Джастин поставил машину на автопилот и закрыл водительскую дверь. Следующее, что всплывало в её памяти: чувство невесомости, холод и лицо Кирана, отстегивающего ремень безопасности, удерживающий её безвольное тело.
Я всё это время ломала голову над тем, почему отпечатки пальцев на руле мерседеса принадлежат только членам семьи Оуэн-Грин, и на нем нет ни единого отпечатка посторонней личности, а здесь всё оказалось настолько страшно, что и допускать подобное было дико – посторонний человек точил семью Оуэн-Грин изнутри, он был её частью.
И всё же я должна была допускать подобное. Именно я и должна была…
Не смотря на то, что Камелия не была пьяна, удар о воду и та доза угарного газа, которую она успела проглотить прежде, чем межсалонная перегородка была закрыта Пэрис Оуэн-Грин, сделали своё дело: заблокировали её память. И всё равно страшные воспоминания нахлынули, через силу сломали этот замок высокой волной ужаса, в котором девушка сейчас, судя по тону её голоса, пребывала. Именно сейчас, когда у нас на руках появилось письменное показание Беатрис Санчес…
Я смогу предъявить Джастину Фарлоу обвинение уже через какие-то сорок пять минут – имеющихся у меня показаний пострадавших девушек уже более чем достаточно, чтобы призвать его к ответу.
…Надо же, эту девочку, Камелию Фрост, спасли менструальная боль, желание Эйприл Монаган отдать ей переднее место в автомобиле и, казалось бы, ничего не значащий жест Пэрис Оуэн-Грин, закрывшей межсалонную перегородку, через которую на переднее место просачивался угарный газ. И Киран.
У девочки, должно быть, будет длинная жизнь.
***
Киран Шеридан судорожно прятал Камелию Фрост в хозяйственной кладовой, никак не желающей закрываться. Он был уверен, что несколькими секундами ранее он услышал выстрел, за которым последовали женские вопли – одновременно кричало несколько женщин.
– Держи дверь изнутри! – шёпотом выпалил он, услышав пронзительный крик медсестры, дежурящей за углом ведущего в их сторону коридора.
– А как же ты?!.. – Камелия уже хотела распахнуть дверь кладовой, в которой топталась на скомканных тряпках и моющих средствах, и попытаться затащить Кирана к себе, но парень понимал, что проделать это будет невозможно – кладовая попросту не вместит в себя его габаритное атлетическое тело.
– Ками, держи дверь изнутри и не высовывайся!.. – он с силой втолкнул девушку обратно в кладовую и сразу же бросился обратно в палату, из которой минутой ранее вывел Камелию. Они были в тупике, эта палата была последней в коридоре, этаж третий – не сможешь выпрыгнуть из окна, не сломав себе ноги. Но он успел спрятать её и успел прошмыгнуть назад в палату за секунду до того, как стрелок вошёл в коридор. И этого пока было достаточно, чтобы выжить, но всё ещё не было достаточно, чтобы оставаться живым и дальше. Последний его шанс – больничная койка.
Он резко упал на пол и закатился под койку, сжавшись на случай, если вдруг придется делать выпад. Он замер. Из своего места расположения он видел через открытую дверь палаты дверь кладовой, в которой оставил Камелию держать дверную ручку изнутри. Как же близко она была… Слишком близко.
Прошла сорок одна секунда с момента найденного Кираном сомнительного укрытия, когда ноги стрелка показались на пороге палаты, в которой Киран скрывался. Ноги, облаченные в дорогостоящие кроссовки GUCCI. Киран уже видел такие непрактичные для здешней местности и поры года кроссовки, видел два дня назад, на ногах человека, с которым разделил пиццу в “Гарцующем олене”.
Ноги начали приближаться. Они подошли совсем близко, остановились почти впритык к койке… Киран практически кожей ощутил, как стрелок слегка нагнулся вперед, он даже услышал, как тот взял оставленную для него на подушке приманку: записку, написанную его рукой, а не рукой искомой стрелком девушки. Но откуда стрелку было знать почерк своей цели?..
“Мама, не переживай, я никуда не сбежала. Хочу поговорить с Джастином Оуэн-Грином кое о чём, до его дома меня подвезет Киран. Целую. Камелия”.
Человек с пистолетом в правой руке смял записку в левом кулаке.
Все замерли: дрожащий от гнева стрелок, прячущийся под койкой в сантиметре от ног стрелка парень и удерживающая изнутри дверь кладовой девушка, наблюдающая за обоими парнями через щель вверху всё ещё спасающей её двери.
***
Гордону позвонили, когда нам оставалось всего пять километров до въезда в Маунтин Сайлэнс. Чем ближе мы подъезжали к городу, тем заметнее усиливался снегопад, поэтому я переживала о том, что Гордон решил удерживать руль одной рукой, но услышанные мной слова по громкой связи заставили меня забыть о правилах безопасности – обо всём. В больнице случилась перестрелка. Незнакомец в маске стрелял в воздух по пути к палате Камелии Фрост. Ни девушку, ни бывшего с ней парня (Кирана!) до сих пор не нашли. Минуту назад стрелявший скрылся с места преступления не задетый двумя выстрелами в спину, произведенными охранником больницы. Личность стрелявшего не установлена. Медицинский персонал обследует окрестность больницы, считая, что Камелия и Киран могли выпрыгнуть в окно или их могли столкнуть (сценарий Беатрис Санчес). В наметенных за два часа беспрерывного снегопада сугробах до сих пор никого не нашли, несущий же вахту охранник, сейчас разговаривающий с Гордоном по телефону, едва не в истерике просил шерифа приехать на место происшествия. И я не сомневалась в том, что мы поедем именно в больницу, туда, где пропал Его единственный сын, как вдруг, завершив звонок, Гордон выдал:
