– С Кираном ничего не случится, – с уверенностью, присущей только отцам сыновей, произнёс он. – Будем брать ублюдка по горячим следам. Он вооружен, так что нам понадобятся бронежилеты.
Гордон вжал педаль газа до упора, не смотря на то, что мы ехали практически вслепую.
Метель усиливалась. Плохие условия для возможной перестрелки. Я была уверена в том, что и я, и Гордон умеем попадать в движущуюся цель и, в случае чего, при таких погодных условиях у нас будет хотя бы незначительный, но шанс попасть в нее фактически с завязанными глазами, поэтому основной вопрос сейчас заключался в том, насколько хорошо владел оружием наш противник.
Глава 49.
Маунтин Сайлэнс завалило снегом. Чтобы попасть в полицейский участок нам пришлось разгребать сугроб, образовавшийся на его скрипучем крыльце, уверенно заблокировавший открытие ветхой деревянной двери. Повезло ещё, что хотя бы амбарный замок недостаточно промёрз, чтобы отказываться реагировать на заржавевший от старости ключ.
Стоя посреди кабинета шерифа под раскачивающейся из-за сквозняка голой лампочкой, обдающей комнату мутным светом, я ёжилась под тяжестью неудобного бронежилета. Гордон хотел отдать мне свой бронежилет, так как тот был совсем новым, но даже старый бронежилет, когда-то принадлежащий старику Сафиану, был мне велик, так что смысла натягивать на себя еще больший размер я не видела – я и в этом относительно неплохо пристроилась.
– Показаний Беатрис Санчес о том, что Джастин распространял таблетки среди студентов, будет недостаточно, – поспешно затягивая на себе бронежилетные ремни, говорил Гордон, пока я, уже застегивая поверх своего бронежилета куртку, наблюдала за рваным паром, вырывающимся из его рта. – Необходимы будут еще свидетели, если мы хотим доказать его причастность к распространению легких наркотиков.
– Это уже дело десятое. Главное, что Чад Патель подтвердил факт того, что Зери Гвала упоминала фамилию Фарлоу. Я уверена в том, что и ДНК-анализ подтвердит отцовство нашего клиента. Показания же Камелии Фрост и вовсе прижмут его к стене. Единственное, что останется доказать – это то, что именно он устроил перестрелку в больнице. Но, думаю, и с этим у нас не возникнет особенных проблем.
– Парень был в маске, стрелял только в воздух: ни убитых, ни раненых, вроде как, нет, – застегнув на себе куртку, Гордон взял свой мобильный с верхней полки шкафа, из которого пятью минутами ранее извлёк наши бронежилеты. – Почему Киран не отвечает? – он вдруг сдвинул брови, и на секунду я увидела на его лице серьёзное беспокойство, но он смахнул его с такой легкостью, словно его отцовские инстинктыы были сущим пустяком. Ругнувшись, мой напарник посмотрел в окно, за которым повис ночной мрак. – В этом году не успел заклеить окна… Нужно будет этим заняться.
Я поняла: он пытается разрядить обстановку. Говоря о том, что он собирается сделать “после того, как мы разберёмся с этим дерьмом”, он словно подтверждал сам факт того, что мы обязательно справимся = обязательно не схватим пулю. Всё равно что посидеть пять минут перед тем, как пуститься в дальнюю дорогу. Вот только у нас не было пяти минут.
– Пора, – сдвинув брови, поправила кобуру с табельным под курткой я.
Выключив тусклый свет низко раскачивающейся голой лампы, мы вышли в тёмный коридор, на ощупь прошествовали через его пять метров, переступили высокий порог и шагнули в ночную тишину.
Ночь только начиналась, но мне казалось, что она уже длится слишком долго.
…Сколько я уже здесь?.. Восьмые сутки?.. Восьмой год?.. Восьмое десятилетие?..
…Какая же тёмная сегодня ночь, такая холодная…
Мы остановились не доехав до особняка Оуэн-Гринов. Теперь я лучше понимала, почему из всех машин Шеридан приобрел себе именно вранглер – дороги здесь чистились явно не регулярно.
Перегородив автомобилем дорогу так, чтобы никто не смог ни подъехать к особняку, ни выехать из него, мы заглушили мотор, и я уже собиралась выходить из салона, как вдруг Гордон схватил меня за предплечье:
– Послушай, не лезь на рожон.
– Что?.. – растерялась от неожиданности подобной просьбы я. – Ты о чём?..
– Я не знаю, как ты работаешь в подобных ситуациях – не видел тебя в деле – но давай договоримся, что попытаемся обойтись без грубой силы.
– Ты прав: ты не знаешь, как я работаю…
– Дэшиэл, я серьёзно. Этот парень вооружен, а бронежилеты есть только у нас.
– Не факт, что он сейчас в особняке.
– Но если он там и вместе с ним всё семейство Оуэн-Грин…
– Ладно-ладно, – вырвала своё предплечье из хватки собеседника я. – В конце концов, я агент ФБР, не думай, что я настолько глупа, чтобы подвергать свою или чужие жизни опасности.
– Хорошо. Тогда ты прикроешь меня.
– Нет, Шеридан, ты прикроешь меня.
– Дэш… – хотел начать сопротивление он, но я не дала ему шанса.
– Это не обсуждается. Ты находишься под моим руководством. Слушайся, – красноречиво повела бровью я.
Замерев на секунду, Гордон обдал меня кривой ухмылкой, образно говорящей: “Ну-ну”, – но мне было наплевать. Это моё дело и я его оформлю так, как сочту нужным.
Открыв дверцу вранглера я наконец вылезла наружу и сразу же провалилась по колено в снег. Хорошо, что на мне было термобелье, плохо, что меня это не особенно воодушевляло.
Условия, в которых мне предстояло провести задержание опасного преступника с маниакальными наклонностями, никак нельзя было назвать оптимальными, но когда они таковыми вообще являлись? Всякий раз какая-нибудь лажа, и ты либо по колено в снегу, либо по локоть в дерьме.
Мы двигались вслепую на свет, льющийся из окна особняка Оуэн-Гринов, который был достаточно силён, чтобы пробиться через плотную пелену снега, застилающую нам и без того плохой из-за ночной мглы обзор. Но хуже огромных и беспокойных хлопьев снега был только завывающий, словно стая волков, ветер. И хотя он не был особенно сильным, он был настолько холодным, что пробирал до самых костей.
Утопая в снегу, я пыталась идти след в след за Шериданом, пряча своё колотящееся от холода тело за его широкой спиной, но даже эта широкая спина не могла полностью спасти меня от леденящих душу нападков природы. Неужели в Маунтин Сайлэнс так всегда?.. До официальной зимы еще три недели, но здесь, похоже, природа брала своё когда хотела и сколько хотела.
Хотя до особняка от оставленной нами на дороге машины было не больше двухсот пятидесяти метров, пока мы добрались до него, минуя его опасные окна, мы оба раскраснелись и запыхались, словно преодолели не меньше километра трусцой. Прислонившись спиной к стене особняка и стараясь дышать ровно, я остановила свой взгляд на входной двери и наконец поняла, что именно в ней меня смущает: едва заметная, длинная полоска света, струящаяся от нее по снегу в бесконечное ночное пространство.
