Я попыталась открыть бардачок, но пальцы всё ещё отказывались меня слушаться, и тогда я положила их на работающую на максимуме печку. Подогрев сидений я сразу же ощутила своими, казалось бы, насквозь промёрзшими ногами, а вот пальцы всё ещё отказывались ощущать тепло. Ужас перед тем, что я действительно могла их отморозить, нахлынул на меня с ещё большей силой.
– Всё будет хорошо, Дэшиэл, сейчас мы его возьмём, – постарался подбодрить меня Гордон, но у него получилось это как-то нервно. Я не поняла, что в этот момент он переживал из-за моего состояния, а не из-за поимки беглеца, поэтому мне вдруг стало ещё немного страшнее.
– У нас не бронированные окна… – клацая зубами, всхлипнула я, хотя уже не плакала, а просто судорожно дышала.
– А у него не бронированный зад. Ты здесь отлично наследила, теперь мы его быстро нагоним по твоим же следам.
– Как ты догадался, что он отправится сюда?
– Ты бы не сказала ему, что мы слили бензин со снегохода, – довольно ухмыльнулся Шеридан, и тут же приложил свою обжигающую ладонь к моей щеке. – Девочка, тебе срочно нужно согреться.
– Печка работает на максимуме… – вновь проклацала зубами я.
Гордон вцепился обеими руками в руль, дорога становилась всё более ухабистой.
– Смотри-ка, точь-в-точь по твоим следам шёл, а вот тут отправился обратно по ним же. Видимо тоже не глухой, услышал мотор.
– Гордон, помедленнее, он должен быть совсем рядом… – не успела я договорить этих слов, как заглохла из-за резкого рывка. Я едва не врезалась лбом о бардачок – пристёгнутый ремень безопасности спас – из-за резкого нажатия водителем педали тормоза, но это едва ли помогло. Фарлоу успел обернуться и наставить в мою сторону дуло пистолета, когда мы налетели на него бампером. Ударившись лбом о капот, он резко опрокинулся назад и, уже падая, произвёл запланированный им выстрел куда-то в воздух. Мы с Гордоном, как по команде, одновременно выпрыгнули из вранглера – на сей раз меня не подвели мои едва сгибающиеся пальцы и помогли мне открыть свою дверцу с первого раза – и бросились к сбитому беглецу.
– Жив… – выдохнул Гордон, подойдя к нему почти впритык.
Парень торчал из-под машины как-то неестественно, словно был её продолжением: по пояс он был погребён под ней, а всё, что было выше пояса и торчало из-под машины, казалось каким-то тряпичным и искусственным. Разбитый в кровь нос и губы, бледная кожа окровавленного лица, неестественно вытаращенные глаза, рваное хриплое дыхание делали из этого человека настоящего персонажа фильма ужасов. Только сейчас он казался не маньяком, а жертвой.
Гордон уже хотел выбить ногой из его сжатого кулака пистолет, но Фарлоу успел возвести руку над своей головой прежде, чем тот успел её блокировать.
…Оглушительный выстрел заставил закричать и сорваться с места замершего где-то над нашими головами в непроглядной серой пелене ворона…
Кровь забрызгала белоснежное полотно под сбитым телом Джастина Фарлоу и продолжала растекаться по нём, как по белоснежной простыне…
Парень использовал последний патрон в обойме, чтобы вышибить себе мозги. А ведь мог попытать удачу в последний раз и навести дуло на меня или на Гордона.
– Мёртв, – скрипучим голосом опровергла заключение местного шерифа я, и это слово, паром вырвавшееся из моего оцарапанного им горла, вместо того, чтобы вознестись в недосягаемую высь, упало вниз, врезалось в сугроб, расстелившийся рядом с трупом двадцатиоднолетнего парня, но не растопило снега. Оно застыло. И всё вокруг тоже застыло. Даже работающий где-то позади меня мотор вранглера не мог превозмочь разлившуюся в округе тишину.
Спустя какое-то время в моей голове вдруг начали разливаться тонким и глухим медным звоном не мои слова:
Мне крылом подать до вершины Арарата,
Стоит только закрыть глаза.
В мире, в котором брат идёт на своего брата,
Не может быть похвальной мзда.
Мне крылом подать до вершины Арарата,
Стоит только руку мысли протянуть.
Все мы отсюда будем взяты,
Вопрос лишь в том, кто что сумеет дать, прежде чем уснёт.
Глава 55.
Снегопад прекратился только через три часа, оставив после себя в Маунтин Сайлэнс и его окрестностях опасно высокие сугробы. Мы справились за два часа.
Старик Сафиан явился с заказанными Гордоном санями спустя тридцать минут после его звонка. Всё время ожидания прибытия подкрепления мы с Гордоном молча сидели в непрерывно прогревающейся машине, которую откатили в сторону от трупа Джастина Фарлоу-Оуэн-Грина. Пока старик искал нас – для облегчения задачи Гордон включил сирену – труп успел покрыться слоем пушистого снега. Снежинки, падающие на его размозженную голову, мгновенно меняли своё кристально чистое одеяние на пугающе багровое.
Сафиан приехал не один – с двумя крупными мужчинами, согласившимися стать понятыми. Позже, сидя в машине и наблюдая за тем, как четверо мужчин грузят на брезент, а затем перетаскивают на сани и закрепляют на них канатами труп, я узнала в этих мужчинах тех самых трудяг, отца с сыном, которые, в первый день моего прибытия в Маунтин Сайлэнс управляли лебёдкой, вытягивающей мерседес Оуэн-Гринов из реки. Искусно матерящийся Том-старший и неопытный в рулевом управлении крупногабаритной техники Том-младший собственной персоной.
Нашему подкреплению понадобилось двадцать минут на то, чтобы помочь нам выехать из леса с трупом на санях, прицепленным к заднему бамперу кряхтящего от натуги вранглера, остальные час и сорок минут мы потратили на судмедэксперта, вызванного срочным запросом из Дэф Плэйс. Тот самый мужчина, с лысиной на голове и несуразно большими очками на приплюснутом носу, девятью днями ранее оформивший официальное заключение о причине смерти погибших в Маунтин Сайлэнс девушек, подтвердил летальный исход Джастина Фарлоу, наступивший вследствие прямого попадания в голову пули, выпущенной из Para Ordnance P14-45. Доказать его самоубийство, как и объяснить его множественные переломы – всё, как результат погони – было несложно: автомобильный видеорегистратор Шеридана записал этот фильм ужасов от начала до конца. Парень устроил побег, мы его догнали, он пристрелился – никто, кроме него самого, в его смерти не виноват. Дело закрыто.
Пока все дожидалась результатов вскрытия и официального заключения, я, этажом выше над моргом, пыталась прийти в себя под термическим покрывалом из фольги. Доктор пообещал мне последствия моей “морозной пробежки”, но пока ещё сам не знал, что именно меня в итоге настигнет: банальная ли простуда или сразу воспаление лёгких. Правда насчёт головы он меня утешил – никакого ушиба или трещины, просто сотрясение головного мозга тяжелой степени тяжести. Удивляясь тому, как мне удалось с таким сотрясением не просто выстоять на ногах, но пробежать по снегу больше одного километра, доктор, с периодичностью в пятнадцать минут, замерял мою температуру, но она упорно отказывалась подниматься выше тридцати пяти и шести. Недовольно сотрясая градусник, он подсовывал мне очередную порцию тёплого и слишком крепкого чёрного чая, но я уже не могла его пить – мой желудок предательски сжимался. В итоге, спустя сорок пять минут чаевых пыток, под предлогом отлучки в туалет, я вылезла из-под блестящего термического покрывала и, с твёрдым намерением сбежать куда подальше, вышла в коридор. Здесь мы с Гордоном и столкнулись, отсюда дальше вместе и пошли. Распустив всех по домам – судмедэксперта, старика Сафиана и понятых – мы сами отправились домой, где нас ожидали забытые нами подростки. По их возгласам я наконец поняла, что не только чувствую себя убитой, но и выгляжу соответственно своим ощущениям. Оставив Гордона сообщать Заку Оуэн-Грину невесёлую новость о судьбе его кровного брата, я, не обращая внимания на шокированные взгляды подростков, стянув с себя унты и ветхий, уже растегнутый бронежилет, направилась вверх по лестнице.
