– Дорога на север свободна?
– Была свободна, товарищ майор, сейчас – хрен его знает!
На крыше соседнего здания взорвалась мина – высоковато взяли немецкие минометчики, – посыпались обломки кровли, фрагменты кладки и даже маленький балкон с перилами.
– Добрый совет, капитан! – прокричал Ракитин. – Видели переулок, откуда мы выехали? Там другой мир, тишина и спокойствие, никто не воюет! Переулок длинный и прямой, ведет в направлении Тюрлихплац. У немцев там почти нет войск! Рекомендую часть людей отправить в обход и ударить немцам с тыла! А здесь вы только время и людей потеряете!
– Серьезно? – Капитан почесал затылок, устремил задумчивый взгляд в просвет между зданиями. – Хорошо, товарищ майор, спасибо. Мы тут малость не здешние, всех закоулков не знаем, нам приказали продвигаться по Зееле, мы и бьемся в нее, скоро лбы себе разобьем… Я отправлю в переулок взвод красноармейцев… Удачи вам, постарайтесь побыстрее проскочить эту чертову улицу!
Американская автопромышленность работала на совесть. «Виллис» слушался руля, терпеливо переносил наезды на препятствия.
Метрах в трехстах на севере уже было спокойнее. Зияли оконные глазницы, валялись горы мусора. Этот участок Красная армия уже освоила, ушла дальше. Теперь сюда просачивались немецкие снайперы.
Очередь, выпущенная из окна, пропорола воздух, выбила из кладки несколько кирпичей. Андрей ругнулся, вдавил педаль в пол. Джип помчался, как пришпоренная лошадь. Фары вырывали из темноты препятствия, он едва успевал лавировать. Вроде все были целы, вскинули автоматы, ударили в ответ. Несколько секунд – и они вырвались из зоны обстрела. Наперерез бежали люди, стреляли в воздух, призывая остановиться. Это хорошо, что в воздух, а не на поражение! Ракитин резко затормозил, и вся компания стала срывать голоса, упражняясь в первостатейном русском мате. Кажется, добрались до безопасной зоны, можно искать дорогу в свой штаб…
Поспать на жестких матрасах удалось часа четыре. Это была целая вечность для изнуренных организмов!
Чуть свет – за работу. Штаб 8-й гвардейской армии бурлил, как муравейник, в который воткнули лопату. Пищали радиостанции, надрывались печатные машинки – стекались сводки и донесения от сражающихся в Берлине частей. 1-й Белорусский фронт продолжал взламывать оборону в городе.
Штурмбаннфюрера Штерна допрашивали жестко. Пленник не видел причин говорить неправду. Рухнула последняя надежда спастись из горящего города, и теперь он цеплялся за жизнь, готов был сдать всех и вся. К сожалению, осведомленность Штерна носила обрывочный характер, сведения в принципе были полезными, но для дела, в котором завязли оперативники, пользы не имели. Все, что Штерн успел рассказать в машине, легло на бумагу, скрепилось печатью и подписями. Тайное распоряжение фон Трауберга, поездка в район Тюрлихплац, закончившаяся для Штерна плачевно, гибель штандартенфюрера Кампфа…
– Я повторяю свой вопрос, – настаивал Ракитин, – на кого в данной ситуации может положиться фон Трауберг?
– Не имею ни малейшего понятия, – следовал безрадостный ответ, – Кампф мертв, меня тоже нет. Подполковника Беккендорфа фон Трауберг недолюбливает и вряд ли доверит ему свои секреты. В бункере не осталось людей, на которых он может положиться… Впрочем, есть один гауптман, – вспомнил пленник. – Фамилия его, кажется, Крейцер, он числится в отделе РСХА, занимавшемся внешней разведкой. Фон Трауберг с ним лично не знаком, но этому парню доверял Кампф. А поскольку Трауберг доверял Кампфу… дальше можете сами связать. С этим Крейцером позавчера случилась неприятная история: он был отправлен с донесением в одну из частей на севере Берлина, выполнил задание и пропал. Считали, что погиб или пленен вашими солдатами. Сутки его не было, потом появился – оборванный, страшный, рассказывал, как получил контузию, прятался от русских… Кампф был искренне восхищен его поступком – хвалил за верность, за правильное понимание воинского долга…
– Крейцера вы видели вчера в бункере? – перебил Андрей.
– Да, конечно, у связистов и шифровальщиков свои помещения, там он и сидит, работает по сводкам и донесениям. Иногда выходит, курит, сидит в столовой, беседует с офицерами…
– Что вы можете сказать о высшем руководстве рейха?
– В эту часть бункера нас практически не пускают. Фюрер, доктор Геббельс, рейхсляйтер Борман, шеф гестапо Мюллер – все эти люди еще вчера находились в бункере и занимались своей работой… Есть сведения, что рейхсфюрер СС Гиммлер уличен в попытках вести сепаратные переговоры с западными союзниками, готовится приказ о его зачислении в «предатели фюрера». Где он сейчас находится, никому не известно…
– Гиммлер действительно вел такие переговоры?
– Да, и это уже не секрет. Фюрер был взбешен, что за его спиной происходят такие вещи. Насколько я знаю, переговоры не увенчались успехом, последствия этого мы сейчас наблюдаем…
– Шелленберг? Геринг?
– Этих там точно нет… Существуют неподтвержденные данные, что Вальтер Шелленберг способствовал Гиммлеру в его ведении тайных переговоров. Вполне возможно, сейчас они прячутся вместе. С Герингом фюрер также категорически порвал. Он обвинил рейхсминистра, что тот не смог организовать противовоздушную оборону. Геринг пытался устроить переворот, взять на себя функции главы правительства. Сейчас он арестован отрядом СС по обвинению в государственной измене и находится под охраной. Не спрашивайте где, не знаю… функции Геринга переложены на гросс-адмирала Карла Деница…
Все это в данный момент не имело значения. Нацистские преступники яростно грызлись, перекладывали друг на друга ответственность, уничтожали сами себя. Это агония, которая оборвется через несколько дней. А вот то, что посеяли люди, подобные фон Траубергу, потом придется изводить десятилетиями, если не пресечь это сейчас… Майор задумчиво смотрел, как охранники выводят Штерна, потом уставился в порядком потрепанную карту Берлина…
К полудню 25 апреля произошло знаменательное событие. Войска 6-го механизированного корпуса 1-го Украинского фронта форсировали реку Хафель и соединились с частями 328-й дивизии 47-й армии Перхоровича. Таким образом кольцо вокруг Берлина замкнулось.
А через полтора часа произошло еще одно событие: на Эльбе к западу от Берлина гвардейский стрелковый корпус генерала Бакланова встретился с войсками 1-й американской армии. Событие произошло близ немецкого городка Торгау и имело не только политическое значение: в результате соединения остатки вооруженных сил Германии оказались расколоты на две части: северную и южную, что только ускорило агонию.
События вокруг Берлина принимали драматический характер. Накал сражения достиг своего пика. Войска 1-го Украинского фронта маршала Конева вели тяжелые бои на трех направлениях: прорывались в Берлин со стороны Тельтова канала, отражали контрудар 12-й армии Венка, а также блокировали и уничтожали окруженную 9-ю армию Теодора Буссе.
На левом фланге фронта возникла серьезная неприятность: немцы собрали силы и нанесли мощный контрудар, прорвав советские порядки – вклинились на глубину 20 километров и угрожали выйти в тылы фронта. Срочно подтягивались резервы, чтобы исправить положение…
