Мало того, он продолжил раздеваться и скинул абсолютно всё, удивив и Родиона, и остальных призывников, так и не решавшихся на это.
Дама в апостольнике кивнула, удовлетворительно посмотрела на Феликса и немного подобрела, как показалось Кутузову.
— Господин всё правильно сделал, — обернулась она к аристократам, замершим в удивлении. — Именно так нужно проходить осмотр, — добавила она и вновь сосредоточилась на улыбающемся, голом Рюрике, не испытывающем ни капельки смущения. — Не забудьте взять свою Подорожную Грамоту с Предписанием и следуйте за мной, как образец для этих господ, страдающих излишней скромностью и боязнью! — заявила дама и увела Рюрика с собой.
Они скрылись в первом кабинете, откуда раздались девичьи смешки и послышалась какая-то шутка от Феликса, после чего всё стихло.
Ропот удивления пронёсся среди призывников, а Родион взял пример с друга и скинул остатки одежды, напуская на себя безразличие, и отрешаясь от мира с обязательным аристократическим поведением. Пусть и на время…
Затем Родион испытал бурю эмоций, так как в первом же кабинете его начали осматривать молодые магистретты, выпускницы учебных заведений, с профильным уклоном Рунных Магов Лекарей. Это немного выбило князя Кутузова из колеи.
Однако, его отношение к происходящему унижению, как все остальные считали, изменилось сразу же, как только он встретился в коридоре с голым Рюриком, бесшабашно отпускавшим остренькие шутки дамочкам.
Молодые Рунные Лекари-магистретты краснели и отводили глаза сами, чего и добивался Феликс.
Вскоре вся чехарда проверок закончилась и их перевели в соседние крыло здания, проведя по переходам и коридорам. Причём, не давая одеваться.
Тут призывники прошли очередное испытание. Их снова осматривали и сверяли какие-то результаты с Грамотами Призывных Предписаний. Затем выясняли принадлежность каждого из господ к Рунной Магии. Например, к Рунным Защитникам, или к Боевым Магам. Проверяли некоторые умения, если что-то вызывало сомнения…
И называлось всё это безобразие опять так же, как и предполагал Феликс — Призывная Комиссия, что случается перед окончательным распределением…
Всё закончилось под самый вечер. Появилось время для последних встреч, где опять проявился князь Рюрик.
Две группы построились во дворе. Парней и девушек. И… Рюрика завалили конвертами, в которых девчата указали свои адреса… Прощание длилось не долго, а жаль! Здравствуй, жизнь казённая…
— Ра-а-авня-яйсь! Сми-и-ирн-о-о!
Глава 4. Воспоминания по дороге к бастиону
Снег скрипит под полозьями моего транспорта. Наш маленький караван продвигается через заснеженный перевал к месту постоянной службы. Ещё неделя и места эти станут совершенно непроходимыми, а постоянная угроза оползней и снежных лавин сделает любое путешествие равным самоубийству по своей сути.
Меня распределили самым последним и с некоторыми препятствиями, учинёнными командирами, пожелавшими оставить меня служить на сборном пункте.
Но всё быстро решилось, после нескольких происшествий, и прояснения ситуации с пожеланиями влиятельных людей. С теми вельможами, что возжелали для моей персоны самых приятных условий, в кавычках. Потёмкина подсуетилась, хотя прямых доказательств этому нет.
Родиона, кстати, уже отправили вместо меня. Перепутав нас по признакам помолвок, и участия обоих в боевых столкновениях с решением проблем обеспечения. Ну, и успешных переговоров с бандитами…
Скоро я встречусь со своим другом, пострадавшим ни за что. А пока, я еду в санях с попутчиком и занимаюсь перебором в памяти некоторых эпизодов двухнедельной подготовки перед окончательным распределением…
Мои познания в службе основываются исключительно на историях, которые я слышал от своих дедов. Один из них, кстати, по факту, являлся мне прадедом, прошедшим какую-то зимнюю венную компанию… Финскую, или белофинскую… Не знаю я точного названия. Это помимо той войны, что называется в покинутом мною мире Великой Отечественной.
Однако, данное обстоятельство сути дел не меняет.
Всё оказалось предсказуемым, и особенно, по части того, что касается первых часов после прибытия нашего эшелона к месту сбора молодых аристократов, магов-вольников, призванных на воинскую службу в качестве усиления регулярных армейских частей и формирований.
Короче, я ни капельки не ошибся, когда работал предсказателем и открывал глаза на ожидавшие нас мероприятия Родиону с остальными заинтересованными парнями и несколькими дамами. Именно так всё и получилось. Медосмотр, карантин, распределение по специализациям, или направлениям в Рунной Магии… Потом несколько этапов занятий и какие-то азы в подготовке.
Но самое интересное — это реакция на мои вводные… Как сейчас помню один разговор, случившийся в казарме перед отбоем…
— Феликс, а ты уверен, что если начать высказывать недовольство, то станет только хуже? — уточнил у меня Родион Кутузов, выслушав нехитрую схему поведения на начальных этапах армейской службы.
Ребята, что не успели отбиться ко сну, приблизились и превратились в слух, так как уже все заметили нормальное отношение ко мне со стороны командиров.
— Главное правило воина в учебных подразделениях, да и не только, это правильное поведение, с верной реакцией на приказы и распоряжения командиров! — я тогда возгордился собой, в особенности получившимся эффектом от одной только умной мысли, прозвучавшей когда-то от дедов. — По отношению к командирам нужно вести себя так, дословно: «Ты начальник — я дурак!». И ничего сложного не будет!
— Э-эмм… Даже на откровенные издевательства так реагировать прикажешь? — недоверчиво осведомился мой новый друг. — Ну, например, как сегодня, когда мы чистили территорию вокруг казарм, а снегопад наваливал сугробы всё снова и снова?
— Именно! — безапелляционно заявил я тогда. — Только так ты и победишь дебилизм военных, правда… Н-да! Есть одна закавыка, а точнее, иногда случается побочный эффект!
— Какой-такой, побочный эффект? — раздалась разноголосица вопросов от молодых аристократов, одинаковых по своей сути, и чуть разных по содержанию. — Феликс, поясни, а?
— После длительного следования этому правилу, — произнёс я тоном ментора и с выражением глубокомыслия на лице. — У слабо подготовленных солдатиков катушки слетают! — подвёл я итог и получил порцию вопросов и просьб расшифровать метафору с «катушками».
Пришлось мне тогда затеять рассказ про мозг с извилинами, сравнив их со шпульками ниток. Вроде, объяснение получилось, но вопросы у аристократов остались.
Чреду моих воспоминаний прервал Ефим, едущий на собачьей упряжке и сейчас поравнявшийся с моими санями.
— Феликс, барин, — обратился он, придержав собак в упряжке. — Братана вашего проведал, узлов на него никто не посмел водрузить, окромя ваших личных вещей, — доложил мой денщик.
