— Ты всё правильно говоришь, — подбодрил я собеседника. — Ещё что-нибудь о нём скажешь? Такого, что выделяет его из общего числа исчадий?
— Ну-у-у… — протянул он. — Есть легенда или слух, на правдивости которого я не настаиваю…
— Продолжай, — кивнул я, стараясь не поморщиться и не сплюнуть, перебирая в памяти схватку магов с этой напастью.
— Поговаривают, что носит он на лице маску того, кого убил самым последним, — тихо произнёс Пётр и заозирался. — Правда ли это?
— Правда, — односложно выдал я. — Только все лица на нём, всех, им убиенных…
Мне пришлось вспомнить, как раздался крик коменданта, вбежавшего в нашу казарму. Он прокричал что-то невнятное, заставив многих запаниковать, и мы выскочили из здания.
Мне пришлось искать своё отделение Боевых Рунных Магов из призванных молодых господ. Ребят еле удалось собрать и построить, но лучше бы я не делал этого. В том месте, где мы проводили обычные построения, возникла странная и бесформенная фигура. Вспыхнули магические факелы, и суматоха сменилась истерией. Немногие затеяли рунные вязи, готовясь к атаке, а я встал напротив исчадия, оказавшись к нему слишком близко.
То, что я увидел, меня парализовало на долгие минуты.
Очнулся я уже со своей рунной шпагой, среди призывников, наперебой обсуждавших мои действия и треплющих меня в одобрении.
Я еле-еле вспомнил, что в порыве приступа паники сотворил своё самое мощное Рунное построение, включающее в символе Рюриков все стихийные знаки. Ну, и добавил ещё кой-чего, что пока так и не распознано мной и не классифицировано. Пару рун, помимо тех четырёх, я добавил в шестиугольник магического построения.
А увидел я нечто, тело которого сплошь состояло из мёртвых и белёсых лиц людей, видимо, убитых этим исчадием. Так себе вид, ведь их очень много и все они разные, лица эти. Были и детские среди них и принадлежащие старикам…
Я даже не помню точно, скольких убил это чудовище, прибывшее из холодного ада.
Потом были разборки и наплыв господ из магической службы расследований. Но всё закончилось ничем. Только вот я так и остался в неведении относительно самой битвы. Видимо, мой мозг отказался заполнить таким воспоминанием свои серые извилины, или просто я был сильно шокирован тем, что увидел в тех демонических лицах…
— Э-э-х… Пётр, — вздохнул я. — Правда это, но слишком уж страшная она, эта правда. Ведь все лица смотрят на тебя мёртвыми глазницами… — коротко ответил я и отвернулся, дав понять собеседнику, что тема эта слишком неприятна для меня.
Однако сила интереса у молодого князя оказалась сильнее.
— Но, это как же? — недоуменно продолжил Романов. — Неужто всех-всех, кого убил?
— Всех. Посему его «бескожным» и называют, — подтвердил я.
— А правда, что вы, князь, использовали тёмную магию, когда с этим исчадием столкнулись? — перешёл Пётр на шёпот.
— Не уверен, что боевая магия вообще как-то делится на тёмную и светлую, — пробормотал я своё видение на такое заявление. — По моему мнению, магия, она есть или нет. А вот какого она цвета… Х-м! Ну, как его опознать? — начал я рассуждать. — Вот, возьмём огонь?
— Ладно, в качестве примера можно и огонь, — согласился Пётр.
— Если ты им шандарахнешь в тёмную сущность, то тогда он белой, в смысле, к светлой стороне приравнивается, — начал я строить логическую цепочку.
— Угу, — кивнул собеседник.
— А если в тебя архидемон бахнул огненным шаром? — переадресовал я ответ к Романову.
— Всё одно, это как-то не так всё, — молодой князь не смог принять мою версию. — Но если бы…
Договорить нам не позволил выкрик кого-то из наших попутчиков.
— Подъезжаем! — проинформировал Ефим, поравнявшийся с нами. — Вот он, всеми забытый Бастион, — он указал рукой вниз по длинному и пологому склону.
Я даже привстал, чтобы познакомиться с окрестностями. Вид уж больно хороший открылся с места вынужденной остановки.
В долине, что разделена руслом речки, сейчас напрочь покрытой людом, стоит небольшая крепость. Поразительно. Я сорвал перчатку с руки и посмотрел на свой перстень. Крепостные стены выстроены в правильном шестиугольнике очень похоже на наследие Рюриков. В центре небольшой замок, крепостное строение с узкими бойницами.
Ещё есть Башня расположенная чуть поодаль. Недалеко, вроде, но уже снаружи стен малой крепости, которую сложно крепостью-то назвать из-за размера.
Шесть оборонительных башен по углам шести ровных стен, пара построек внутри. Есть на его территории и сараи с парой амбаров, и какие-то отдельные сооружения, сделанные из камня.
На склоне, между двух сопок и перед долиной, я вижу два населённых пункта. Деревенька у самого леса с одной стороны, и ещё одна с другой стороны речки, у подножия одной из сопок. Тут горная гряда как-бы делится надвое или как-то так.
Озеро ещё вижу…
— Кхе-х! Ну вот, почти и прибыли. Через денёк и спустимся, — проговорил Ефим, озадачив меня сроком прибытия.
— В смысле? А чего так долго? — удивился я, не поняв юмора, ведь всё почти как на ладони.
— Обман зрения, — снисходительно произнёс мой денщик. — Горы — оные зараз тебя обманут. Будь недоверчивым к простоте-то кажущейся. Расстояния-то, хех-х! Дык, оные тут обманчивые, — завершил Ефим своё пояснение.
Наш караван тронулся далее, приближая мою встречу с новым другом, Родионом Кутузовым, как и с началом настоящей службы.
Глава 5. Служба службе — рознь! Впрочем, как и место службы той
Спуск по перевалу проходит в молчании, что вполне естественно и понятно, как для меня, так и для остальных молодых господ, получивших распределение в это всеми забытое место. Может тут все залётчики по линии дворянской чести, в той или иной степени? Или дисциплина с субординацией хромает на все ноги, руки и голову. Кто его знает?
А может проштрафились господа офицеры с солдатиками каким-то образом, ну или банально попали в опалу к какому-то влиятельному вельможе по-типу моего случая с Потёмкиной. Всё может быть.
Однако расспрашивать спутников о конкретных причинах такого результата в распределении — я абсолютно не имею никакого желания. Да и смысла не вижу, положа руку на сердце. И меня, кстати, тоже никто не пытает на предмет распределения в курортные условия службы на благо Великой Империи Руссии.
— Начальника, а начальника? — Чукча отвлёк меня по своему обыкновению чуда усатого, не обращающего внимания на всякие мелочи, типа плохого настроения своего хозяина.
И ведь прекрасно знает мелкий, что я не начну подвергать его критике, так как из доступных собеседников только он, рыжий деспот, и остался.
Нет, конечно же, есть ещё и Ефим, и мой попутчик молодой князь Романов Пётр, сосед по санной упряжке, или как тут правильно называют салазки, что к лошади цепляются.
