Ватажник развернулся и немного смутился под действием моего восхищённого взгляда.
Сивый опустил глаза и зачем-то поправил широкий ремень под офицерской накидкой. Тут он вспомнил что-то и совсем застеснялся, поведя себя абсолютно нехарактерно.
— Баре, господин Феликс, — произнёс он виновато и вытащил из кобуры револьвер с набалдашником в виде трубки глушителя. — Я это, э-ээ… Я дичайше извиняюся, за самовольство-то, эдакое, — Остапий протянул оружие мне и полез за вторым экземпляром.
— Да погоди, — я остановил его, положив свою ладонь поверх его кисти, прижав руку Сивого к рукояти револьвера.
Он остановился в своём действии и поднял на меня взгляд, полный стеснения или неуверенности.
— Сивый, оставьте их себе, — я качнул подбородком в сторону оружия. — Вам с Барри оно пользу принесёт, в службе-то, секретной! — я улыбнулся и убрал руку.
Ватажник повеселел и, смутившись, улыбнулся, что на его лице, украшенном застарелыми шрамами, выглядит весьма своеобразно.
Тут Сивый сменил выражение на озабоченное.
— Феликс, э-мм, позволь спросить у тебя кой-чего, — начал он неуверенно, и всё-таки вытащил один из револьверов.
— Да, без проблем, Остапий, спрашивай, — я отстранился, сам уже догадываясь о его интересе, связанном со спецификой стрельбы из моих экспериментальных образцов револьверов. — Не тушуйся, друг, — подбодрил я его. — Тут все свои!
Ватажники отреагировали на такое обращение к себе и переглянулись.
Друзья что, не ожидали того, что я их к своим друзьям отнесу? Хе-х! Ну, что ж, посмотрю, что скажут. Вон, как преобразились.
Новоиспечённые секретчики с чего даже начать не знают, или растерялись, попросту говоря…
— Феликс, господин, — Сивый перешёл на пониженный и вкрадчивый тон. — Это магия такая? Т-ть, — он вдруг замотал головой. — Я когда лоб дырявил Морозу, то бишь, стрелял, звука-то не слыхивал, — обрисовал он интерес, а Барри деловито кивнул в поддержку слов друга. — Ты поясни, не сочти за неприличия наши расспросы.
К сказанному я уже готов, так как доподлинно знаком с реакцией других уважаемых людей, таких, как Артур и Татищев.
— Нет, Остапий, — начал я пояснять со снисходительностью в интонации, и с ироничной улыбкой. — Это обыкновенная физика.
— Что за оказия? — отстранился Барри. — Физика?
— Наука точная, — продолжил я. — Объясняет законы механики, ну, и так далее, но это не магия. Так что, если вам придётся пользоваться в местах, напичканных всякими магическими сигналками, то вас никто не спалит… Э-ээ, то есть, не заметит.
— А-а-а, — протянули оба приятеля.
— Ну, коли так, — Сивый поклонился с почтением. — Коль так дела обстоят-то, тогда мы тебе благодарные за подарочек!
Он убрал револьвер в кобуру, а я потянул за ручку двери тамбура.
Путь до родного вагона мы преодолели достаточно, и замерли. Требуется перевести дух, прежде чем войти.
Я приложил ухо к двери вагона и постарался подслушать, что же творится внутри. Причём, я напрочь забыл о персональном шпионе, о Чукче, которого мог спокойно расспросить о происходящем. Вот так всегда!
Я открыл дверь, и наша команда победителей вошла внутрь. Девушки занимаются чаепитием, выглядят привлекательно, однако в настроениях я читаю признаки раздражения мной.
Сивого и Барри встретили улыбками, а вот мне ничего не осталось, кроме как пройти к своей лежанке и закрыться шторкой. Дуются на меня девчата. Это уже очевидно.
Я отстегнул свою шпагу и хотел было улечься, как вдруг шкуры распахнулись и напротив меня приземлилась Элеонора с Серафимой. Злющие — дальше некуда!
— И как ты пояснишь вот это безобразие? — наехала на меня княгиня Врангель, действуя без подготовки и вводных предложений.
Девушка выудила небольшой камешек, который сверкнул в приглушённом освещении и началось воспроизведение случайной записи части моего загула, с эротикой со мной в главной роли.
Я резко схватил камень.
— И откуда это у вас? — проговорил я, чеканя каждое слово.
— Парочка артефактов слежения, — пояснила Элеонора. — Совершенно второстепенная функция записи ограниченного времени, — довела она до меня важную информацию. — Жаль, что очень коротко всё получилось, но нам всем интересно, чем же это безобидное действо закончилось? — продолжила она. — Молчи! Я говорить продолжу!
— Элеонорочка, а ничего такого, что я ничего никому не должен в этом вагоне? — поинтересовался я с ухмылкой. — Или вы меня уже поделили? Вот что такого в том, что вы увидели, а?
— А чего там есть такого, чего бы тебе не позволила благородная особа? — она парировала мой вопрос встречным, копируя и интонацию, и моё выражение. — Подумаешь! Безобидно тронул за задницу пару девчат! — объяснила она то, что видела.
Я ухмыльнулся, представив её реакцию на более откровенные действия, имевшие место в нашем загуле.
— Чего ухмыляешься? — прошипела длиннокосая Серафима. — Тебе нас мало? Или тебе кто-то в чём-то отказал? — наехала она.
— И как ты себе это представляешь? — не выдержал я. — И ты, Элеонора, как вы обе себе представляете гулянку с вольностями среди стольких благородных дам, а? И чем закончились бы мои похождения? Вы, благородные дамы, себе это представляете? — я начал выплёскивать всё, что скопилось за время путешествия в их компании. — Или я, будучи пьяненьким, смог бы ограничить себя щипками за задницы?
Они опустили глаза, а у меня уже почти пропали тормоза. Полина эта ещё в голове засела…
— Ну-у… Ты же, вон, помолвился с Потёмкиной, хоть тут есть девушки гораздо достойнее… И которые не против чего-нибудь более вольного. Кутузов — тоже, вон…
— Много вы знаете о вольностях!
Бу-м! Бум-бум-бум!
Неожиданно в дверь вагона постучали…
Я поспешил вскочить, внутренне обрадовавшись любому, кто не дал продолжиться неприятному разговору. Вскочил и пробежал до двери. Открыл и чуть-чуть не столкнулся лбами с озадаченным Родионом. Вид у парня странный, взъерошенный какой-то.
— А что это Кутузов у нас с физией несуразной гуляет? — решил я пошутить на эту тему.
Князь не оценил моего весёлого порыва и остался таким же, растерянным или потерянным…
— Феликс! — он вцепился в мою руку и начал её непроизвольно трясти. — Феликс! — повторил Родион, а я обратил внимание на его бегающие зрачки.
— Да, перестань ты уже причитать-то! — я кое-как вызволил своё предплечье из его крепкого хвата. — Чего там у тебя? Давай, успокаивайся и коротенько обрисовывай ситуацию!
Родион подобрался и одарил меня взглядом, полным отчаяния.
— На следующем полустанке, — он запнулся и набрал воздуха. — В общем, так. На следующем полустанке в эшелон подсядет мой дедушка, Князь… — Фу-у-ух, Кутузов Александр Ефремович. Догадываешься, о чём речь пойдёт, и какая такая нужда приключилась для визита? — выпалил он и уставился на меня, обалдело смотрящего на него.
