Настоящая Бретань появляется на значительном удалении от побережья, ближе к Ванну. Постепенно меняется ландшафт. Возделанные поля сменяются обширными пастбищами, пересеченными перелесками, как в Нормандии. Но резкие подъемы и спуски, непостоянство рельефа не позволят вам забыть, что вы находитесь в древней Арморике. Повсюду можно увидеть выходы гранита, он проступает в окружающих сероватых камнях. А дальше, насколько хватает глаз, поднимаются холмы, поросшие лиловым вереском. Бесплодные земли пересекают ложбинки, где растет сочная трава. Полуостров Арморика представляет собой гранитное плато, которое пересекают узкие ущелья. По этим ущельям несутся реки с коричневой водой, которые почти не видят солнца. Они странно извиваются, окруженные густыми лесами и светлыми степями, и иногда образуют славные долины. Деревни, спрятавшиеся между холмами или на опушках лесов, почти не отличаются от скал, ибо все дома в них возведены из местного серого гранита. Церкви здесь тоже серые, с тяжелыми портиками, их стены затканы богатым растительным орнаментом пламенеющей готики. Нефы этих храмов часто низкие и смиренные, как и преданность этого народа своей земле и ее красотам. Но высокие квадратные колокольни с легкими остроконечными крышами и, как правило, четырьмя шпилями царят над окружающей местностью, как бы подчеркивая, что религиозные размышления всевластно и тиранически главенствуют надо всеми остальными мыслями. Равнины, дольмены, величественные колокольни – все это Бретань. Христианская суровость опирается на кельтскую дикость. Похоже, вся земля предается воспоминаниям и молитве. Это огромное святилище, куда не допущена современная жизнь, затерявшееся и неподвижно размышляющее о вечности.
Аллеи менгиров Карнака
Ванн – это древний кельтский город. Его улицы бегут по холмам, дома построены из гранита, а их крыши из шифера покрыты желтым мхом. На улицах слышна бретонская речь. Горожанки все еще носят чепцы и голубые косынки поверх черных платьев. Но возвратимся к началу. Пройдем мимо Нотр-Дам-д’Оре, старинный священный город шуанов и направимся к архипелагу Морбиан. Это небольшое внутреннее море. Его полная изоляция, лабиринт из предгорий и островков сделал его одной из величайших крепостей и некрополей доисторического времени. На порядочном расстоянии от Карнака земля становится сухой, каменистой и бесформенной. Черные овцы пасутся на иссохшем поле. Печальный утесник с желтыми цветами растет по обочинам дорог. Бретонский пейзаж навевает меланхолию, так хорошо описанную Эрнестом Ренаном: «Холодный ветер наполнен солеными брызгами и печалью. Когда он поднимается, душа возносится к мыслям об ином; вересковые заросли предают всему одинаковый цвет; почти всегда серое море изгибается на горизонте полукругом и вздыхает».
Кельтский крест
В Карнаке даже церковь выглядит странно дикой и заброшенной. Портал храма состоит из огромных обтесанных глыб гранита, похожих на менгиры, и смутно напоминает вход в пещеру. Движимые роялистским благочестием, жители возвели над порталом каменный балдахин, похожий на огромную корону. Она напоминает осколок допотопных времен, рога огромного оленя или лося, принесенные на вершину скалы потоком. Когда вы смотрите на это сооружение, вам кажется, что вы перенеслись во времена, когда наша планета еще была молода. Недалеко от города на холме находится огромный курган, нагроможденный из сухих камней, под которыми во время раскопок были найдены топоры из полированного нефрита, называемые кельтами, окаменевшие скелеты и бусины. Небольшая часовня стоит на вершине древнего могильного холма. Здесь зажигают костры на день св. Иоанна, и жены моряков приходят сюда молиться за мужей. С этой высоты открывается замечательный вид. Здесь же находится крупнейшее кельтское святилище на континенте. Отсюда видны поля, пустынные пляжи, море и полуострова, сливающиеся в единую массу. Залив Морбиан, Бель-Иль, предгорья Киберона теряются во мгле. Первое, на что здесь обращаешь внимание, это ровные ряды огромных камней, стоящих на одинаковом расстоянии друг от друга на вересковых пустошах. Это знаменитые аллеи менгиров Карнака. Они разделены на три большие группы: Менес, Кермарио и Керлескан. Первая аллея состоит из одиннадцати камней, вторая – из десяти, и третья – из тридцати. Всего там насчитывается 1991 менгир. Когда-то камней было в два раза больше, но они пошли на строительство церквей, домов и дорог. В среднем высота камней составляет десять-двенадцать футов. Если посмотреть на это сооружение издалека и с высокой точки, расположение камней напомнит партию в шахматы, разыгранную двумя гигантами. Зрелище останется настолько же захватывающим, когда приблизишься к камням и побродишь немного по этим каменным полям. Если созерцать камни с большого расстояния, к удивлению и любопытству примешивается тоска от вида этих знаменитых сооружений, чья упорядоченность столь монотонна. Их нелюдимая нагота бросает вызов исследователю. Кажется, камни говорят: «Вы не знаете, что мы такое, но вы не сможете убрать нас отсюда». Пройдите по всему архипелагу Морбиан, посетите острова Муан, Арц, полуостров Руи, и везде вы найдете нагромождения камней, курганы, могильники, разместившиеся на вершинах холмов. Посмотрите на огромную плиту Торговцев, кокетливо разместившуюся на трех огромных камнях, словно насмешка над всеми законами тяготения. Полюбуйтесь огромным менгиром Локмариака. Буря опрокинула его, а молния расколола на четыре части, длина одной из которых составляет двенадцать метров. Представьте себе, сколько камней было принесено морем, ибо геологи постановили, что большая часть их отличается от местных скал. Подумайте обо всем этом, и вы непременно зададитесь вопросом, чья упрямая воля, чьи могучие руки вытесали, перевезли и поставили эти огромные блоки, что значили они для первобытных людей, какая цивилизация, какая религия связана с этими первыми монументами нашей земли.
Говоря о менгирах, Жоффруа де Монмут, летописец самых древних кельтских преданий, говорит: «Эти камни волшебные. Давным-давно их принесли и поставили гиганты». Но кто они были? Может быть, это были пришедшие с северных берегов гипербореи, которых помнят греческие предания, те самые племена, кто первым приручил лошадь и собаку, изобретатели кремневых топоров, пращи и лука, великие охотники на зубров, гнавшие добычу перед собой, опьяненные светом и пространством. Может быть, они воздвигли эти камни в память о своих победах, как храм солнца, которому они поклонялись? Может быть, кельты, пришедшие им на смену, бывали здесь, среди неподвижной каменной армии, вспоминая своих предшественников. Может быть, именно здесь, собираясь в очередной поход, они выбирали бренна , вождя, и поднимали его на щитах к небу, освещенному сполохами молний бушующей грозы, взывая к богам, и приветствовали их, потрясая оружием. Что бы там ни происходило, простые символы сами по себе – универсальный и всем понятный язык. Стоящий камень, менгир, кажется мне яфетическим знаком белой расы, обращающейся к своей великолепной звезде. Смелое заявление непокоренного человека о своем существовании, его первый крик, обращенный к Божеству. Бунт и восхищение – вот две силы, одновременно центробежные и центростремительные, которые являются первопричиной природной и исторической эволюции. Именно эти две силы соединились в сердце этого племени. Менгир – символ этого, и именно поэтому он оказывает столь неизгладимое впечатление на народное воображение и на дух ученых.
