— Должно быть, уже около девяти. Мне, наверное, надо спуститься вниз.
Она пошла к двери, но служанка ее остановила:
— Одну минутку, мадемуазель! Вы забыли обручальное кольцо! Его высочество расстроится, если вы не наденете его к ужину.
— Д-да… конечно, — безжизненно ответила Салена.
Служанка надела ей кольцо на безымянный палец левой руки.
На фоне белоснежного платья оно казалось сверкающей каплей крови.
Князь ждал Салену в гостиной, и, спустившись, она увидела, что вся комната уставлена букетами белых цветов.
Князь был в строгом вечернем костюме. На его манишке сияла пара крупных бриллиантов.
Салена замерла на пороге, и князь какое-то время молча смотрел на нее. Она опустила глаза, и тогда он подошел к ней и взял ее под руку.
— Этого мгновения я ждал, — сказал князь. Он поцеловал ей руку, а потом перевернул кисть, и Салена почувствовала, как его губы коснулись ее ладони.
Пальцы князя казались Салене алчными и неприятными; она с трудом подавила желание отдернуть руку.
«Я должна вести себя как подобает, папа хотел бы этого», — сказала себе Салена.
Но она не могла справиться с дрожью, и князь понял, что ей страшно. Взяв ее руку в свою, он повел Салену в маленькую соседнюю комнату, где был накрыт стол для ужина.
Здесь тоже было великое множество белых цветов. Стол был уставлен белыми орхидеями, а от аромата лилий у Салены слегка закружилась голова.
— Наш первый ужин вдвоем, — сказал князь, когда Салена села. — Не могу выразить словами, моя обворожительная маленькая Салена, какими скучными казались мне люди, которые отделяли меня от вас.
«Неужели ему действительно было так скучно?» — думала Салена, вспоминая шумные компании, которые повсюду сопровождали князя в последние дни.
— Я попросил вашего отца позаботиться о том, чтобы наша свадьба осталась в секрете, — продолжал князь. — Мне казалось, что у вас не будет большого желания выслушивать бесконечные поздравления и долгие речи.
Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть следующую фразу:
— Не могу выразить, как я мечтал поговорить с вами.
— О… чем? — спросила Салена, чувствуя, что князь ждет от нее этого вопроса.
— Только об одном, — с улыбкой ответил князь. — Конечно же, о любви.
Он сказал это таким тоном, что Салене стало жутко. Она торопливо сделала глоток шампанского, как будто вино могло ее защитить.
Князь говорил по-английски, и Салена надеялась, что слуги-французы не поймут его слов, но страсти, которая горела в его глазах и звучала в его голосе, нельзя было не заметить.
— Я влюбился в вас с первого взгляда, — прошептал он. — И поклялся себе, что вы будете моей.
Князь окинул ее долгим взглядом и продолжал:
— Вы так юны, невинны и притягательны! Клянусь, ничто не будет стоять между нами! И позвольте добавить еще, Салена, что я всегда получаю то, что хочу.
Огонь в его глазах загорелся ярче, и голос князя изменился: теперь он был больше похож на рычание зверя.
— Среди моих знакомых… никогда не было русских, — быстро произнесла Салена. — Я надеюсь, вы расскажете мне о России и…
— Россия далеко, — перебил ее князь. — А мы с вами рядом, и это намного важнее.
— Но мне действительно… интересно узнать о вашей… стране… И конечно, о том, как живут в России.
Поколебавшись мгновение, Салена добавила:
— Я слышала… в России много… страданий и нищеты.
— Эти нелепые слухи разносят люди, которым не понять величия моей родины! — ответил князь. — Возможно, когда-нибудь ты увидишь все своими глазами. Но сейчас у нас есть о чем поговорить и кроме России.
У Салены отлегло от сердца, когда он сказал «возможно». Она поняла, что князь не собирается везти ее в Россию — по крайней мере в ближайшее время.
Значит, ее разлука с отцом будет недолгой. Она вспомнила, что он сейчас всего в нескольких милях отсюда, и это послужило ей небольшим утешением.
Отец, разумеется, счастлив пожить в крупном отеле — тем более что он избавлен от необходимости оплачивать счета.
— О чем вы думаете? — спросил князь.
— Я думаю об отце.
— Не нужно за него волноваться. Надеюсь, он сказал вам, что я уладил кое-какие его трудности?
— Вы были… очень добры к нам.
— Вы говорите это искренне?
— Да, разумеется… Я очень признательна вам, — сказала Салена. — И простите… я еще… не поблагодарила вас… за кольцо.
Говоря это, она протянула перед собой левую руку, и рубин в лучах свечей вспыхнул зловещим светом, напомнив Салене о камне по имени «Глаз Дьявола», о котором она читала в книгах, посвященных Востоку.
— У меня для тебя есть и другие украшения, — сказал князь. — Ожерелья, которые будут обвивать твою шею, броши, которые я приколю на твою нежную грудь…
По спине Салены пробежала дрожь.
— Вы… очень… добры, — пробормотала Салена.
— Мне нетрудно быть добрым к тебе, — сказал князь. — Но и ты должна быть ко мне добра.
— Да… конечно…
— Как увлекательно будет открывать для тебя любовь! — воскликнул князь. — Это — самое волнующее занятие, и я мечтаю об этой минуте.
Салене казалось, что ужин длится целую вечность, но наконец он завершился. Потом князь резко спросил о чем-то одного из слуг.
— Он ждет, ваше высочество, — ответил слуга. Князь встал и предложил Салене руку. Поднимаясь и кладя ладонь на его руку, она чувствовала себя так, словно ее ведут на гильотину.
В голове у нее промелькнуло, что точно так же шли на смерть аристократы во времена революции — понимая, что нет никакой надежды на спасение, и зная, что иначе поступить нельзя. Они шли на смерть с достоинством.
Салена вскинула голову. Коридор, по которому они шли, как знала Салена, вел к личным покоям князя.
В отличие от гостевых комнат они располагались на одном этаже с гостиной, и отец говорил Салене, что окна их выходят на террасу.
В конце коридора была дверь — слуга почтительно распахнул ее перед ними, — а потом еще одна дверь.
Комната, что была за ней, выглядела изнутри как маленькая православная церковь.
Перед алтарем, в мерцании семи серебряных лампад, стоял длиннобородый священник. Он был в черной рясе; на шее у него висело большое распятие.
Потрескивали свечи. В воздухе стоял тяжелый запах ладана, смешанный с ароматом лилий.
На полу лежали две сатиновые подушечки. Князь опустился на одну из них на колени и велел Салене сделать то же самое.
