Она замолчала, и через мгновение герцог напомнил:
— Только?
— Я умею плавать, и мне было нелегко утопиться. Салена училась плавать в Бате — знаменитых римских термах, — куда ездила с матерью после того, как леди Карденхэм перенесла легкую пневмонию.
В то время Салена была совсем маленькой, и отец неизменно смеялся, видя, как она барахтается в воде.
— Вылитый маленький головастик! — говорил он.
А отец леди Карденхэм жил в загородном особняке, и в парке у него было озеро.
Салена и ее кузены летом плавали через озеро наперегонки и специально опрокидывали лодку, чтобы научиться спасать друг друга — на случай, если они попадут в кораблекрушение.
Салена обожала купаться и очень жалела, что последние два года ей негде было вволю поплавать.
Бросившись прошлой ночью в море, она намеревалась плыть и плыть без остановки, пока не выбьется из сил и не пойдет ко дну.
Никто и никогда ее не найдет, и она избавится от наказания за преступление, которое совершила, не предстанет перед судом, не попадет в тюрьму или, возможно, даже на гильотину.
Воспоминания о стонах князя, о крови, залившей кровать, причиняли ей невыразимые муки.
Она гнала прочь ужасные образы, но они возвращались снова и снова, и Салена была на грани того, чтобы сойти с ума от отчаяния и страха.
Едва взглянув на герцога, она вновь почувствовала тот ужас, который испытала, когда князь избивал ее.
Герцог сел в кресло недалеко от Салены.
— Прошлой ночью, — сказал он, — вы назвали мне свое имя, по крайней мере часть его, и, думаю, хотите узнать и мое. Я — герцог Темплекомский.
По взгляду Салены герцог понял, что его имя ей известно.
— Вы слышали обо мне? — спросил он.
— Значит… мы на «Афродите»?
— Да, так называется моя яхта.
— Она… очень красива.
Салена вспомнила, как они ехали с отцом в экипаже, вспомнила прекрасную яхту, рассекающую волны, вспомнила свою радость…
Тогда она еще не знала, что ждет ее впереди… Салена опять вздрогнула, подумав о князе.
Герцог смотрел, как меняется выражение ее лица, и думал, что еще никогда не видел женщины с такими выразительными глазами, такой маленькой и такой трогательной.
Он был достаточно восприимчив, чтобы догадаться, какие мысли мучают девушку, и понимал, что должен постараться не говорить ничего, что могло бы ее огорчить.
— Надеюсь, вам нравится моя яхта? — сказал он небрежно. — Она совсем новая. Я сам ее спроектировал и очень ею горжусь. У нее много качеств, которыми не обладает ни одно судно этого класса. Когда вы будете себя лучше чувствовать, я устрою вам небольшую экскурсию по «Афродите».
Страх, казалось, ушел из глаз Салены. Немного помолчав, она спросила:
— Так мы… не плывем назад, в Монте-Карло?
— Вы дали мне ясно понять, что у вас нет никакого желания туда возвращаться, — ответил герцог. — Поэтому мы направляемся в Танжер. Прошлой ночью я уже сказал вам об этом, но, боюсь, вы были слишком расстроены и не услышали.
— Мне… показалось, что вы так сказали… Но я боялась, что… неправильно вас поняла.
— Мы идем в Танжер, — повторил герцог. — У меня там вилла, и так случилось, что некоторое время я не бывал на ней. Надеюсь, она покажется вам не менее красивой, чем «Афродита».
— У меня… нет… денег, — сказала Салена.
— Поскольку вы у меня в гостях, это не имеет значения, — ответил герцог. — А если по приезде в Танжер вы пожелаете поехать куда-то еще, я с удовольствием одолжу вам нужную сумму.
Он сделал паузу и быстро добавил:
— Возможно, вы хотели бы связаться с вашей семьей?
— Нет! Нет!
Возглас, который герцог уже слышал, вновь сорвался с губ Салены, и она опять вздрогнула в ужасе.
«Отец никогда не простит мне моего поступка! — пронеслось в голове у Салены. — Он должен верить, что я умерла».
Ей оставалось только надеяться, что отцу удастся сохранить те деньги, которые князь ему дал. Но тут Салена подумала, что об этом можно не беспокоиться: ведь князь мертв и не может отнять у отца деньги.
«У папы все будет хорошо, — сказала она себе. — Только он никогда не должен узнать, что я жива».
Но как же ей жить без денег и крыши над головой?
Салена непроизвольно бросила на герцога жалобный взгляд и умоляюще сложила ладони, как маленький ребенок, которому нужна помощь.
— Я вижу, вы еще очень расстроены, — заметив это, сказал герцог. — Поэтому не буду больше терзать вас расспросами. Постарайтесь просто отдохнуть. Несмотря ни на что, сегодня прекрасный день. Мы одни в Средиземном море, и никто не знает, что мы здесь.
Ему показалось, что ее глаза просветлели, и он добавил:
— Я часто думал, как забавно внезапно исчезнуть и начать жизнь сначала, как будто новую книгу о самом себе.
Герцог помолчал и, видя, что он на верном пути, продолжал:
— Если кто-то ищет вас, то, узнав, что вы бросились в море, он будет расстроен и прекратит поиски. Никто в Монте-Карло не знает, куда я исчез, и тем более никто не подумает, что вы попали ко мне на яхту. — Он улыбнулся: — Вы свободны — свободны от всего, что тревожит вас. Никому не известно, где вы и что сделали в прошлом!
— Это… действительно… так? — нерешительно спросила Салена.
— Без сомнения, — подтвердил герцог.
— Но… Бог… знает!
Она произнесла это почти шепотом, но герцог расслышал.
— Да, Бог знает, — ответил он. — Но нас всегда учили, что Он милостив и чуток, и я уверяю вас, Салена, что вам — именно вам — не нужно Его бояться.
Говоря это, герцог подумал, что высказывания такого рода раньше были ему несвойственны.
Но, увидев, что Салена слегка успокоилась, понял, что нашел правильные слова.
«Какое же преступление могла совершить эта девочка, — спросил он себя, — если она боится возмездия Божьего больше, чем человеческого?»
Глава 4
В кают-компанию вошел стюард и объявил, что ленч подан. При его появлении Салена вздрогнула, как будто боялась увидеть кого-то другого.
Сделав вид, что ничего не заметил, герцог произнес, вставая:
— Я решил, что в такой жаркий день на палубе будет приятнее.
Он проводил Салену туда, где стояли два больших плетеных кресла, на которых лежали мягкие подушки.
Салена осторожно опустилась в кресло и поморщилась от боли в спине. Она смотрела на герцога с опаской, словно боялась того, что произойдет в следующий момент.
