Герцог догадался, что она боялась остаться наедине со своими мыслями, но вслух своей догадки не высказал, а вместо этого произнес:
— На борту «Афродиты» вы можете делать все, что хотите.
Ничего не ответив, она взглянула на залитую солнцем воду, и герцог подумал, что, помимо всего остального, у Салены есть еще одна довольно необычная черта: она ведет себя очень естественно.
Любая другая женщина, если бы она вообще умудрилась заснуть в его обществе, сейчас бы поправляла прическу, переживала бы по поводу своей внешности и без конца пудрилась, борясь с тем уроном, который наносили бы ее красоте морской ветер и соленые брызги.
А Салена по-прежнему лежала в кресле, сложив на коленях руки. Помолчав, герцог сказал:
— Вы назвали мне только свое имя, а слуги интересуются, как им следует обращаться к вам. В первую очередь — мисс или миссис?
Ее пальцы непроизвольно вздрогнули, и ответила она не сразу:
— Я… я… не замужем. Герцог приподнял брови.
«Вот почему она выбросила обручальное кольцо, — подумал он. — Но зачем же тогда до этого она его надевала?»
Быть может, это чья-то супруга, которая таким экстравагантным способом решила провести уикенд в обществе известного человека?
Но такое предположение противоречило поведению Салены, и герцог от него отказался.
Как можно равнодушнее он произнес:
— Итак, я скажу слугам, чтобы обращались к вам «мисс Салена» — если, конечно, вы не хотите сказать мне свое полное имя?
— Я… я не помню.
Ее ресницы дрогнули, и герцог понял, что она сказала неправду.
Но еще он понял и то, что эта ложь далась ей с огромным трудом. Он не сомневался, что даже мысль о том, чтобы солгать, казалась Салене грехом, — очевидно, так ее воспитывали в монастыре.
— Вы когда-нибудь бывали в Танжере? — спросил он.
— Нет… никогда.
— На мой взгляд, этот город очень красив, а в это время года погода там просто великолепная.
Молчание. А потом Салена внезапно спросила — тихо и очень испуганно:
— Это… французская колония?
Замерев, она ждала ответа, и герцог сказал успокаивающе:
— Нет, хотя Франция владеет определенной частью Марокко.
— Но не… Танжером?
— Нет — и Германия или Англия не позволят французам дальше углубиться в Северную Африку.
Говоря это, герцог терялся в догадках, почему мысль о французах ее так пугает.
«Возможно, — подумал он, — мужчина, избивший ее, был француз? А может быть, она нарушила какой-то французский закон и ее ищет полиция?»
Трудно было поверить, что это дитя — а по-другому о ней нельзя было сказать — может быть не в ладах с французскими властями, но, несомненно, причина ее страха заключалась именно в этом. Придя к такому выводу, герцог сказал:
— Не хочу показаться тщеславным, но я пользуюсь определенным влиянием не только в Англии, но и за границей, и поэтому могу вас заверить: со мной вы будете в безопасности. Никто и ничто не причинит вам зла.
В глазах Салены мелькнул проблеск надежды, но потом погас, и девушка печально покачала головой.
— Вы… не должны… быть в этом замешаны… Ваша репутация… может пострадать.
Герцог изумленно уставился на нее:
— Моя репутация?
— Па… — начала она и на мгновение замолчала, а потом, думая, что герцог ничего не заметил, торопливо поправилась: — Кто-то говорил мне, что вы… весьма значительная персона.
«Она хотела сказать — папа! — догадался герцог и подумал: — А что, если на самом деле ее поколотил отец? Но если так, то при чем тут обручальное кольцо?»
И какой дикарь даже после такого сурового наказания допустил бы, чтобы его ребенок бросился в море?
— Если я, как вы сказали, персона значительная, — произнес герцог вслух, — то это дает мне право помогать в беде другим людям, и я хочу помочь вам, Салена.
— Вы… очень добры… Но было бы лучше, если бы вы… дали мне… умереть.
— Лучше для меня или лучше для вас? — быстро спросил герцог.
— Я думаю… для нас обоих, — очень серьезно ответила Салена.
— Ну, что до меня, то я рад, что спас вас, — сказал герцог. — И вижу руку судьбы в том, что «Афродита» проплывала мимо как раз в нужный момент.
Бросив взгляд на Салену и убедившись, что она внимательно слушает, он продолжал:
— Капитан сказал, что минутой позже мы бы вас не заметили. Так что, как видите, Салена, тут явно вмешалось Провидение, можно сказать, сам Всевышний.
— Самоубийство… большой грех, — сказала Салена слабым, дрожащим голосом. — Но мне… казалось, что больше… я ничего… не могу… сделать.
— Вы так подумали, но ваш ангел-хранитель рассудил иначе, — наставительно сказал герцог.
Салена слегка вздохнула.
— Я вам очень признательна, но… я не знаю, что мне теперь делать.
— Это простой вопрос, — ответил герцог. — Наслаждайтесь путешествием и ни о чем не заботьтесь. Уверяю вас, что многие хотели бы оказаться на вашем месте.
— Я знаю, — быстро сказала Салена. — И мне очень стыдно, что я вам навязалась.
— По-моему, это я навязал вам свое гостеприимство, — возразил герцог, — хотя вы отнюдь не собирались быть моим гостем.
Ему показалось, что на ее губах появилась слабая улыбка. Он продолжал:
— Мне всегда представлялось — разумеется, из-за тщеславия, — что люди счастливы получить от меня приглашение. Только это в известной степени отступление от моих правил. Строго говоря, это значит — похищать человека всего лишь для того, чтобы я мог получить удовольствие от его общества.
— Вы… очень добры, — сказала Салена. — Я знаю, что должна вас… развлечь… рассмешить… Но я уже никогда не смогу этого сделать.
Салена говорила отрывисто, вспомнив о том, как отец просил ее быть любезной и остроумной в обществе князя.
Она выполнила его просьбу — и вот к чему это привело. Теперь при одном воспоминании о князе ей делалось дурно.
Ее лицо лучше всяких слов говорило, что происходит у нее в душе. Герцог поднялся с кресла и подошел к поручням.
— Я высматриваю дельфинов, — сказал он. — Не вставайте. Я скажу вам, если увижу их.
«Он так ко мне добр! — подумала Салена. — Он, наверное, думает, что я унылый… скучный собеседник».
Она не забыла, с какой завистью отец говорил о герцоге, и подумала, что, хотя сейчас он один на яхте, здесь, несомненно, бывали многие блестящие дамы, увешанные драгоценностями, которые настойчиво добивались его внимания.
Когда Дэлтон принес ей великолепное кружевное белье, точно такое, какое ей присылала на виллу мадам Иветт, Салена была удивлена.
